Владимир Андреев - Зита и Гита

— Узнаешь, — безразлично ответила Сандра и настороженно посмотрела на Ранджита.

Ранджит, прикурив от зажигалки новую сигарету, затянулся и выпустил в потолок струю голубоватого дыма.

— Думаешь, можно хорошо заработать?

— Еще бы!

— Тогда где же этот твой Юсуф? Ты давно его знаешь?

— Года два.

Раздался легкий стук в дверь.

— Да! Входите! — отозвалась Сандра.

Юсуф внес свое грузное тело, облаченное в белый шелковистый пиджак и темные брюки. Сопя и покашливая, он произнес:

— Госпожа Сандра, господин Ранджит, приветствую вас! И прошу прощения, если заставил ждать. Попал в пробку. Сумасшедшее движение и жара нестерпимая.

— Пожалуйста, холодного соку, господин Юсуф, — предложила Сандра с улыбкой и налила в широкий и низкий бокал сок манго из небольшой бутылки.

Она пододвинула бокал Юсуфу, который, расстегнув пиджак, сел в кресло.

— Утолите жажду, господин Юсуф, — не переставая улыбаться, учтиво и предупредительно сказала Сандра.

— Благодарю вас, милая и добрая Сандра, — прогудел он.

— Может, чего покрепче? — снова обратилась она к гостю, когда тот допил сок.

— Пожалуй, охотно выпью, но немного. Жарко.

Сандра принесла рюмки.

Ранджит разлил по рюмкам виски.

— Что же, — сказал Юсуф, — выпьем за нашу дружбу и сотрудничество.

Он понюхал напиток и, запрокинув голову, как петух, оглашающий восход солнца, опорожнил рюмку.

— Прекрасное виски, — сказал он, причмокивая языком и двигая массивными челюстями.

— Так вот, господин Ранджит, — с расстановкой начал Юсуф. — Мне нужно, чтобы вы сопроводили одну молодую особу в Дели. В аэропорту ее встретят. К вам подойдут и скажут пароль, который вы узнаете от меня при посадке в самолет.

— А дальше? — спросил заинтересованно Ранджит.

— Это все, что я от вас хочу. Вы передадите эту особу человеку, который назовет пароль. Место встречи я вам тоже сообщу при отлете. Вот вам для начала, — и «наваб», вытащив из бокового кармана бумажник, отсчитал несколько ассигнаций и передал их Ранджиту. — Остальные, когда вернетесь.

— Согласен, — сказал оживленно Ранджит и спрятал деньги в карман. В пересчете на рупии, сумма была немалая.

— Итак, за успех надо выпить! — весело воскликнула Сандра. — Я верю в Ранджита, он не подведет, господин Юсуф, на него можно положиться.

— Что ж, выпьем! — почти одновременно проговорили мужчины.

— За тебя, Сандра! — добавил Юсуф и опрокинул в щель рта виски. — А теперь, мои дорогие, я вас оставлю. У меня уйма дел. Ранджит, билет тебе заказан на завтра после полудня. Сегодня же съезди в агентство и выкупи билет. За два часа до отлета я буду ждать тебя в ресторане аэропорта. Это все. — Юсуф поднялся, загремев креслом, и, откланявшись, прикрыл за собой дверь.

Когда его шаги затихли, Сандра сказала:

— Ранджит, нам необходимо приобрести небольшой домик; я присмотрела очаровательную усадьбу.

— Хорошо, Сандра, после Дели обязательно займемся этим делом вплотную. А сейчас мне надо идти. Как видно, это дельце — с двойным дном, если за него так платят, — заметил Ранджит.

— Отчего так? Останься! — надув пунцовые губы, пропела Сандра и прижалась к Ранджиту.

— Мне срочно надо в порт, у меня там деловая встреча, потом заехать в Пуну и за билетом в агентство. До завтра, Сандра, — едва успел проговорить Ранджит, как Сандра закрыла его рот своими мягкими, как плод манго, губами.

С трудом освободившись от страстных лобзаний любовницы, Ранджит открыл дверь и вышел в коридор.

Лифт, отсчитав этажи, спустил его в холл. Он быстро сел в такси и помчался в порт.

Зита, запершись в своей комнате, сидела в кресле и смотрела в окно, выходившее в сад. Милые ее сердцу розы, подставив душистые лепестки солнцу, дремали в знойном мареве.

«Шелест соловья, читающего книгу роз», — вспомнилось ей из Саади.

Было тихо, спокойно. Изредка легкий ветерок перебирал веера высоких и стройных пальм.

Она чувствовала себя одинокой и слабой оттого, что вера ее в добро, в его победу над злом, надломилась. А сил для того, чтобы бороться, утверждать себя, она не имела. Последняя нить надежд и юных мечтаний оборвалась.

Зита была в полном отчаянии и растерянности.

Ни солнцу, ни ветру, ни розам в саду, ни земле, ни небу — никому не было дела до Зиты. Были бы живы отец и мать! Они бы не дали в обиду свою дочь! Но ее любимых родителей нет рядом с ней, как нет их и на всей Земле. Они не приходят к ней, — что же, она сама придет к ним, милым, добрым и дорогим, к маме и папе!

Слезы тихо, непроизвольно наплывали ей на глаза. Глухое рыдание вырвалось из груди бедной девушки; она грезила наяву. Все спасает смерть. Эта мысль властно проникла в ее сердце.

И она как бы осваивала ее в себе, привыкая.

«Я умру, стану свободной от ужаса, который меня окружает, от неимоверной лжи, подлости и ханжества, от ежедневных издевательств надо мной, от мук сердечных, страха, неуверенности; от моей неудачной, несчастливой жизни, — рассуждала про себя бедняжка. — Сколько можно терпеть? Господи, ты видишь, что я терпела, как могла, но душа моя не в силах более сопротивляться! Всему есть предел и конец. И я иду к этому концу и пределу, иду к тому берегу, куда ушли мои родители… Если они видят меня, они поймут и простят мое решение».

Зита посмотрела в окно. С левой стороны, у тяжелых железных ворот, дремал привратник.

Итак, завтра рано утром она уйдет из дома; а там — вечные воды примут ее в свое лоно!

Решение было принято. Зита, вытерев слезы, подошла к шкафу, взяла из него чистое белое сари и повесила его на спинку стула.

В ее сумочке оказалось несколько рупий.

На автобус хватит, — подумала она и, тщательно пересчитав деньги, положила их на дно сумочки. Затем она вышла из комнаты и спустилась в сад, чтобы отыскать Раму. На прощание ей хотелось повидаться со стариком, своим давним другом. К бабушке она не зашла. Зита боялась, что нервы ее могут не выдержать, что она может расплакаться и ее решение сорвется.

И тогда прежние обстоятельства вновь овладеют ею, вновь заключат ее в свой безысходный, монотонно-изнуряющий круг и вновь заставят ее страдать.

«Нет, нет и нет! Я должна разорвать этот порочный круг зла и насилия, я обязана выйти из него», — говорила себе Зита, подавляя подступившие к горлу рыдания.

Сердце Зиты билось учащенно, и его биение резкой болью отзывалось в висках.

Утренние лучи солнца румянили вершины гор и тонули в густой зелени деревьев. На блестящих, словно лакированных листьях фикусов перекатывались бусинки росы.

Зита заплела волосы в две тугие косы, надела приготовленное с вечера белое сари, взяла сумочку и, тихо приоткрыв дверь, выскользнула из комнаты. Оглядываясь по сторонам, она спустилась в холл и мягкой поступью вышла во двор. Обогнув дом, она быстро зашагала по садовой дорожке к задней калитке.

Легко справившись с замком, она беззвучно отворила ее и по узкой тропке побежала вниз, к дороге.

На дороге на нее обратил внимание проезжавший мимо велорикша и предложил свои услуги. Зита отказалась, поблагодарив бородатого мужчину в синей чалме.

— Лучше скажите мне, господин, где останавливается автобус?

— А куда молодой госпоже ехать? — спросил, улыбаясь, рикша, обнажив ослепительно белые зубы.

— Мне? Мне на восточный берег, туда, где мост.

— Вам придется пройти минут десять до перекрестка. Там вы и увидите остановку, — вежливо объяснил бородач и укатил.

Зита, поблагодарив доброго человека, поспешила далее вниз, под гору, поминутно оглядываясь.

В автобусе было тесно и душно: в эти утренние часы трудовой люд большого города спешил к своим рабочим местам.

— Остановка «Текстильная фабрика», — объявил в микрофон водитель.

Основная масса пассажиров вышла из автобуса и стало гораздо свободнее.

Зита присела на свободное сиденье и стала пристально смотреть в окно. Где ей выходить, она не знала.

Автобус, перевалив небольшой мост, остановился у рынка.

Зита решила выйти именно здесь.