Тюрьма предварительного заключения окружного полицейского участка находилась недалеко от дома, где жил Рака.
Собственно, это была не тюрьма по своему статусу, а, скорее, следственный изолятор при полицейском участке — двухэтажное здание старого форта, приспособленное местными властями под «содержание» мелких хулиганов, бродяг и воришек.
Рака провел опрос множества местных жуликов, бродяг и нищих, чандалов и цыган, а также своих бывших собутыльников. Через час у него была точная информация, куда помещена Гита.
Как только спустилась темная, густая ночь, Рака с одним из своих товарищей подошли к тюрьме.
— Точно она здесь, на втором этаже и во второй камере? — тревожно и тихо спросил его Рака.
— Еще спрашиваешь! — почти шепотом ответил тот. — Точно здесь, я сам только что оттуда.
— Тогда пойдем, покажешь, где! — дрогнувшим голосом сказал артист. Он был весь напряжен, как пружина, глаза уже привыкли к темноте, и он прекрасно различал все вокруг.
За поясом у него было припрятано ножовочное полотно, завернутое в тряпку.
Они бесшумно обогнули форт.
— Вот это окно, — указал парень.
— Да, невелико окошечко, но хорошо, что выходит на улицу, а не во двор.
Рака вынул из сумки нетолстую, туго свитую веревку с трезубцем — «кошкой» и стал высматривать надежный выступ.
— Да что ты ломаешь голову, Рака? Бросай прямо в окно — зацепится за прут решетки или за подоконник, стекла-то нет!
— Ты прав, бродяга! — довольно прошептал Рака и, положив аккуратно свернутую в небольшую бухту веревку на земле, циркач, акробат и гимнаст швырнул «кошку» по направлению к окну. Трезубец, издав глухой звон, зацепился за решетку окна. Рака несколько раз подергал за веревку.
— Хороша! Хороша «кошечка»! Держись, милая! Сейчас я тебя догоню! — с этими словами он легко взобрался по веревке и заглянул в окно.
В первое мгновение Раке показалось, что камера пуста. Света в ней не было. Но вдруг к окну приблизился темный силуэт.
— Гита! — позвал он.
— Рака, ты откуда? — негромко спросила она с радостью и волнением.
Рака, ничего не отвечая, принялся пилить железный прут, на совесть вделанный в кирпич. Легкий свист заставил его остановить работу. Это парень снизу подавал ему сигнал. Рака прислушался. Послышалось ровное постукивание каблуков охранника. Артист прижался лицом к решетке. В висках стучало. Немного подождав, он снова принялся за работу.
Визг разрезаемого металла надрывал сердце. На лице у отважного Раки выступил пот.
Верхний конец прута был перепилен. Рака переменил руку, немного переставил ноги, упиравшиеся в стену, и принялся пилить нижний конец прута, но у него сорвалась одна нога, и Рака выронил ножовочное полотно, которое, к счастью, не издав звука, утонуло в темноте. Делать было нечего. Собрав все силы, он стал тянуть на себя, стараясь отогнуть прут. Гита, как могла, помогала ему изнутри. Через несколько коротких минут, которые им обоим показались вечностью, прут был окончательно отогнут.
— Ну, канатоходка, давай, вылезай, — скомандовал тихо ее избавитель и стал спускаться вниз по веревке. За ним, легко и бесшумно из темных и мрачных застенков спустилась Гита.
— Наконец-то! — тихо проговорил сообщник Раки и подал ему длинный и тонкий бамбуковый шест. Встав на плечи акробата, он взял шест и, ловко поддев им «кошку», снял веревку с окна, быстро смотал ее и спрятал в сумку.
— Все! Пора смываться!
— Естественно! — весело ответил Рака.
И отважная троица исчезла в темноте ночи.
Когда Рака, его друг и Гита подошли к дому, небольшая тень отделилась от ствола акации.
— Хозяин! Зиту надо спасать, Зиту! — подпрыгивая на месте, взволнованно твердил Чино.
— Чино, ты? Рад тебя видеть, мой великий артист, мой дружище! — обрадовался Рака.
— Гита! Сестра! Нашлась! — радостно бросился к ней Чино.
Гита прижала мальчишку к себе и почувствовала, что его сердечко стучит, как у пойманной птицы.
— Скорее, Рака! Надо бежать! — торопил Раку друг.
— Не надо бежать. У меня есть деньги, — сказал Чино.
Все четверо быстро направились к шоссе.
В такси Гита спросила:
— Рака объясни, что произошло?
— Некогда, Гита, сейчас нет времени для объяснений, — ответил Рака.
— Но я хочу извиниться перед тобой за то, что на свадьбе накричал на тебя. Но тогда мы еще ничего не знали, — сказал он, помолчав.
— А теперь ты все знаешь?
— Да! Вы с Зитой — сестры-близнецы! — торжественно сообщил он.
— Мы с Зитой сестры?
— Да, милая Гита, да!
Гита была потрясена. Через несколько минут, немного успокоившись, она поняла, что преграды, возникшие на ее пути к счастью, рухнули. Сердце девушки учащенно забилось от сложного чувства тревоги и радости.
«Рави! Мой милый Рави! Любовь моя!» — повторяла она про себя, и крупная слеза, как драгоценный перл, дрогнула на ее длинных ресницах.
— Откуда ты узнал? — смогла, наконец, спросить Гита.
— Тетушка Лила все нам рассказала.
— Кому «нам»?
— Всем, кто был на свадьбе.
— И Рави слышал?
— Да, и твой Рави! — Рака понимающе посмотрел на нее.
— Хозяин, люди Ранджита охраняют храм, но твой «отшельник» сидит у входа. Доктор уже там и «брахман» твой тоже, — по-деловому объяснял Чино обстановку.
— Все, значит, идет по плану, Чино! — и Рака наградил младшего друга легким подзатыльником.
— Доктор сказал, что он позвонит в полицию, но теперь уже, наверное, не сможет! Ранджит наверняка узнал его! Ну и что нам Ранджит? — грозно сказал артист, обращаясь к Гите.
— Чтобы спасти свою родную сестру, я готова сразиться хоть с самим дьяволом, — бесстрашно ответила та.
Кирки подвел Рави «пред светлые очи» Ранджита.
— Вот доктор, — сказал он и толкнул Рави.
— Нельзя ли поосторожнее! — заметил Рави, брезгливо отворачиваясь от него.
— Спокойно, доктор! — властно скомандовал Ранджит.
— Кто больной? — произнес доктор привычную фразу и посмотрел на него в упор.
— Не туда смотришь! Вон она, — рявкнул Ранджит и указал налево.
— Лечи! И никаких вопросов, понял? — надменно приказал он.
— Хорошо, — мягко ответил Рави и подошел к больной.
— Зита? — удивился он. — Вот оно что!..
— Да… Эти люди заперли меня здесь!
— Паршивый осел! — набросился Ранджит на Кирки. — Что, в целом городе не нашлось другого доктора, что ты привел этого?!
Рави, побледневший и возмущенный до глубины души, подошел к Ранджиту и сурово сказал:
— Ранджит! Я разгадал твои намерения. Подлец! — и, размахнувшись, доктор хотел влепить тому пощечину, но Ранджит мягко уклонился, и рука Рави, не найдя объекта, описала полукруг и опустилась.
Зита вскрикнула.
— Не надо, доктор, — саркастически улыбаясь, начал Ранджит, — все это суета. Мы пригласили вас сюда для дела, вот и делайте его, а в наши дела вам соваться не стоит. Ладно? — издевательски закончил он.
Оборванный бродяга, видимо, один из завербованных Ранджитом, поднес ему тонкое белое платье.
— Давай! — он резко выхватил платье из рук оборванца.
— Зита, — грубо обратился он к ней, — наденешь это свадебное платье и придешь ко мне сюда.
— Так, доктор! Перевяжете ей голову, а потом вас запрут по соседству, — бросил он Рави.
— Смотри за ним внимательно! — велел он Кирки.
Уголовник кивнул в знак согласия лысой головой на короткой шее, и в его круглых и красных, как у рыбы, глазах блеснул злобный огонь.
Ранджит нетерпеливо расхаживал вокруг изваяния трехликого Шивы.
— Сколько времени займет церемония? — громко и отрывисто спросил он у священника.
— Всего несколько минут.
— Это долго. Зачем ты привел такого старика?! — отчитал он Кирки.
— Все остальные сегодня заняты! — огрызнулся тот.
Зита сидела на грубо отесанном камне у стены. Сложив руки лодочкой у подбородка, она шептала молитвы.
— Скажи, о Боже, что со мною будет? — в ее голосе звучали боль, безнадежность и отчаяние. — И сколько же мне можно мучаться на свете, Боже? Мама и папа, родные мои, придется мне всю жизнь страдать! Господи, милостивый, помоги мне!