— Это так странно, — сказала она однажды вечером, когда мы остались вдвоем: Чед ушел в свой кабинет. — Сэм — самый благородный на свете человек, и он был такого высокого о тебе мнения, Кейси. Но то, как он себя повел в то утро, говорит о том, что он думал не о тебе, а о деньгах. Говорят же, что блеск золота меняет человека, но никогда бы не подумала, что это может касаться Сэма. Да и Чед повел себя странно: он был так холоден, так груб и непреклонен. Я никогда не видела, чтобы он таким образом разговаривал раньше с Сэмом, и никогда не ожидала, что такое может случиться. Ну что ж теперь поделаешь, это случилось, и Сэм порвал с нами. — В руках она держала надетый на штопальный грибок шерстяной носок. Я заметила, что это один из носков Сэма. Лицо ее было печальным. Она пробормотала, скорее обращаясь к самой себе, чем ко мне: — Может быть, это к лучшему.
Мое сердце разрывалось от боли за нее, но я не могла ничего сказать, потому что знала, о чем она думает; к лучшему было то, что теперь она не будет больше обманывать себя мыслью, что однажды, когда-нибудь, Сэм оценит ее преданность и полюбит ее. Эта надежда без шанса на осуществление была более невыносима, чем безнадежность.
В нашем доме больше не звучал смех в те две недели, когда мы готовились к отъезду. Дни были унылы и заполнены делами. Поначалу Чед пытался уговорить Лайзу остаться дома, но она была непреклонна и несговорчива. Я еще не видела ее такой.
— Я даже не стану обсуждать это, Чед. Если ты увозишь Кейси, я еду тоже.
— Но Кейси нужна мне для того, чтобы указать место. О, я знаю, что это на восьмимильном рифе, но и там могут возникнуть проблемы с ориентацией на море. Кейси — опытный мореход и знает эти места. Мне может понадобиться ныряльщик на небольшие глубины. С небольшой глубины под поверхностью воды видно гораздо больше, чем с самой поверхности. На этих глубинах она может работать вдесятеро быстрее, чем человек в водолазном костюме вроде меня.
— Чудесно. Тебе нужна Кейси, и я не нужна. Но я все равно еду, потому что Кейси нужна я. Неужели ты думаешь, что я перенесу мысль о том, что она останется совсем одна на борту с этой тварью Фойем и его командой, пока ты будешь колупаться на дне? А что касается самого переезда на Гаити: не можешь же ты плыть в одной каюте с Кейси, но если я буду в каюте с нею — все поймут, что я слишком нервничаю, когда остаюсь одна. И вообще, не трать время на споры со мной. У меня слишком много дел. Поезжай и купи билеты на троих в две каюты.
Так мы и решили. Доплыть прямым рейсом от Лондона до Гаити было нельзя, но от Гавра ходили корабли: ведь Гаити был когда-то французской колонией, поэтому мы решили переплыть Ламанш и провести ночь в Гавре, чтобы доплыть до Порт-о-Пренс.
В короткой записке от Оливера, пришедшей через пять дней после встречи у адвокатов, сообщалось, что он отплывает на следующий день и послал телеграмму на Гаити своему доверенному, который наймет небольшой пароход и команду, а также двух опытных ныряльщиков, умеющих управляться с помпой для нагнетания воздуха в дыхательный аппарат, с лебедкой и спасательным тросом.
На следующей неделе фирма «Сьеб и Джормен» поставила нам последнюю партию новейших водолазных костюмов, помпу, спасательные канаты и дыхательные шланги. Это оборудование было упаковано и заранее переправлено в Гавр, для погрузки на пароход «Валенс», на котором мы должны были плыть.
Тем временем мы с Лайзой передавали дела агентства мистеру Крейджи и клерку Уоллвичского Домашнего агентства, которые должны были сохранить наш бизнес. По просьбе Чеда, всем джентльменам, которые посещали наш игорный дом, я отправила письма с извещением, что мы едем на несколько недель на каникулы и вернемся в конце лета и что мы ждем их в дальнейшем на свои вечера.
— Все это странно, — сказала я Чеду однажды вечером, когда письма были готовы и их нужно было везти на почту. — Кажется, они в самом деле любили наши вечера, даже те из гостей, которые всегда проигрывали.
Чед кивнул.
— Ты не знаешь игроков, Кейси. Они в конце концов почти все проигрывают, и более всех проигрывают те, которые рвутся попытаться вновь и вновь. Я приглашаю тех, кто может заплатить за удовольствие проиграться, поэтому все оказываются довольны. Это удобно для человека вроде меня или для двух-трех еще. Для полковника Брауна, к примеру.
— Но почему, Чед? Я имею в виду, какая разница между тобой и другими?
Он рассеянно улыбнулся.
— Мы не игроки, Кейси, мы не идем на поводу у страстей. В этом разница.
Не могу сказать, что наше путешествие через Атлантику было благополучным. Погода была хорошая, каюты — комфортабельны, и Лайза быстро привыкла к качке. Но над нами маячили тени. С нами не было Сэма, Сэма Редвинга с его улыбкой, с его остротами, со всегдашним энтузиазмом. Он не оставил нам адреса, не послал вести о себе. Мне хотелось написать ему и сказать, что мы все любим его и ждем обратно, но все, что я могла — это оставить письмо у него в комнате при отъезде, в надежде, что он приедет и найдет его.
Лайза относилась ко мне со всегдашней нежностью, но она уже не была той жизнерадостной болтушкой, которая заставляла меня смеяться. Шаловливые искры исчезли из ее голубых глаз, и однажды ночью я проснулась, услышав, как она тихо плачет во сне. Я подошла и погладила ее по голове, шепча слова утешения, но не сделала попытки разбудить, и вскоре она затихла.
Выйдя однажды утром на палубу я увидела длинную цепочку Багамских островов и поняла, что мы вошли в море, которое не так давно было моим домом. Был жаркий день с легким бризом, на мне было легкое льняное платье, широкополая шляпа и шифоновый шарф, я глядела в темно-синюю воду, затем перевела взгляд на маленький остров, который находился по левому борту. Как хорошо было бы стянуть одежду, надеть линялую рубашку и короткие брюки, которые я носила, будучи кули, и нырнуть в воду у этого острова, подумала я. В ней, как чайка в небе, я могла парить и скользить, кружить, вновь войдя в тот, иной, подводный мир. Я сохранила свою изношенную одежду вместе с очками для подводного плавания и ножом в память о «Кейси». Теперь они лежали в ящичке у меня в каюте.
Я услышала шаги — рядом появился Чед. Он кивнул в сторону желто-зеленого островка: песок и пальмы.
— Тоскуешь по бывшему дому, Кейси?
— Нет, — покачала я головой, — просто надеюсь, что удастся понырять, но, наверное, на самом деле хочу показать свои небольшие способности в этом деле. У меня нет ностальгии по здешним местам. Да, я была счастлива на «Кейси», но это было… бегство от жизни, потому что я вынуждена была прятаться. Я никогда не бывала счастливее, чем в прошедшие месяцы, с тобой, Лайзой и Сэмом. Пока Сэм не оставил нас, конечно.
— Да. Я уверен, что все поправится, но я виноват, что внес в вашу с Лайзой жизнь разлад.
Я удивленно взглянула на него.
— Это не твоя вина, Чед. И не Сэма. Это просто случилось.
Он поглядел на море и грустно улыбнулся.
— Наверное.
Третьего июня мы пришвартовались в Порт-о-Прен-се. Это была столица и главный порт Гаити, страны, где век назад армия чернокожих рабов восстала против своих французских хозяев и победила их. Теперь то была беднейшая страна с горсткой богатых людей, в последние шестьдесят лет познавшая семнадцать различных правителей, большинство из которых было либо убито, либо сметено революциями. Я была в этом городе во время своего ужасного медового месяца, проведенного на западном побережье острова. Это был пыльный город с плохими дорогами, но в последние годы был обновлен порт. По словам капитана «Валенса», его реконструкцию финансировали американцы. Оливер Фой встречал нас на набережной, и мне пришлось бороться с настоящей паникой в душе, когда я сходила по трапу: Оливер привнес в мою жизнь калейдоскоп воспоминаний, в основном о брачной ночи и обо всем, что он творил со мной в спальне. Я сжала зубы, взяла руку Лазы и затолкала воспоминания в глубь подсознания.
Вместе с Оливером был человек лет пятидесяти, мулат с худым лицом и испуганными глазами. На нем были довольно помятая белая униформа и голубая кепка. Мы с Лайзой остановились в нескольких шагах, а Чед подошел к Оливеру. Приветствий не было.
— Это Карагоул, — сказал Оливер, — капитан парохода «Лигурия». Обычно он возит пассажиров на прогулки вдоль побережья, поэтому на пароходе лишь четыре пассажирских каюты. Но этого будет достаточно. Он говорит, что для этой задачи ему нужна команда не более трех человек, один из которых может быть коком. Отдельно берем двух опытных ныряльщиков, он их уже нанял. Они регулярно работают с американской фирмой, которая строит здесь новый волнорез.