Мэйдлин Брент - Зловещий брак

Я услышала шаги – рядом появился Чед. Он кивнул в сторону желто-зеленого островка: песок и пальмы.

– Тоскуешь по бывшему дому, Кейси?

– Нет, – покачала я головой, – просто надеюсь, что удастся понырять, но, наверное, на самом деле хочу показать свои небольшие способности в этом деле. У меня нет ностальгии по здешним местам. Да, я была счастлива на «Кейси», но это было… бегство от жизни, потому что я вынуждена была прятаться. Я никогда не бывала счастливее, чем в прошедшие месяцы, с тобой, Лайзой и Сэмом. Пока Сэм не оставил нас, конечно.

– Да. Я уверен, что все поправится, но я виноват, что внес в вашу с Лайзой жизнь разлад.

Я удивленно взглянула на него.

– Это не твоя вина, Чед. И не Сэма. Это просто случилось.

Он поглядел на море и грустно улыбнулся.

– Наверное.

Третьего июня мы пришвартовались в Порт-о-Пренсе. Это была столица и главный порт Гаити, страны, где век назад армия чернокожих рабов восстала против своих французских хозяев и победила их. Теперь то была беднейшая страна с горсткой богатых людей, в последние шестьдесят лет познавшая семнадцать различных правителей, большинство из которых было либо убито, либо сметено революциями. Я была в этом городе во время своего ужасного медового месяца, проведенного на западном побережье острова. Это был пыльный город с плохими дорогами, но в последние годы был обновлен порт. По словам капитана «Валенса», его реконструкцию финансировали американцы. Оливер Фой встречал нас на набережной, и мне пришлось бороться с настоящей паникой в душе, когда я сходила по трапу: Оливер привнес в мою жизнь калейдоскоп воспоминаний, в основном о брачной ночи и обо всем, что он творил со мной в спальне. Я сжала зубы, взяла руку Лазы и затолкала воспоминания в глубь подсознания.

Вместе с Оливером был человек лет пятидесяти, мулат с худым лицом и испуганными глазами. На нем были довольно помятая белая униформа и голубая кепка. Мы с Лайзой остановились в нескольких шагах, а Чед подошел к Оливеру. Приветствий не было.

– Это Карагоул, – сказал Оливер, – капитан парохода «Лигурия». Обычно он возит пассажиров на прогулки вдоль побережья, поэтому на пароходе лишь четыре пассажирских каюты. Но этого будет достаточно. Он говорит, что для этой задачи ему нужна команда не более трех человек, один из которых может быть коком. Отдельно берем двух опытных ныряльщиков, он их уже нанял. Они регулярно работают с американской фирмой, которая строит здесь новый волнорез.

– Они говорят по-английски? И говорит ли по-английски капитан? – спросил Чед.

Капитан ответил сам. У него был обычный островной акцент, но его легко было понять.

– Да, сэр. Я неплохо говорю. Моя команда – мало-мало, они в основном французские креолы. Двое ныряльщиков, они говорят по-английски, но они говорят как американцы.

– Хорошо. – Чед понаблюдал за разгрузкой «Валенс», затем обратился к Оливеру: – Оборудование вскоре прибудет. Вы проследите, чтобы оно было погружено на «Лигурию»?

– Да. – Оливер взглянул на капитана. – Идите и проследите, Карагоул, и примите багаж этих людей.

Капитан склонил голову, улыбнулся и пошел прочь. Оливер обернулся к Чеду.

– Я распределил обязанности так: вы – инспектор подводных работ, как вы сами предложили, а я – директор компании. Две леди – это ваша жена и сестра. Я заказал номера для вас на сегодня в лучшем отеле, и рекомендую вам поехать прямо туда. Я не буду называть имена, но одной из леди следует держаться в тени, пока мы не взойдем на борт парохода завтра рано утром. Вас ожидает экипаж, который отвезет вас, как только вы укажете, какие вещи перевезти в гостиницу.

Оливер говорил быстро и монотонно, будто заучил речь наизусть. Я видела из-под полей шляпы, что его глаза, красные и опухшие от постоянных кутежей, все время держали меня в поле зрения.

– Знает ли капитан Карагоул о наших намерениях? – спросил Чед.

– Еще нет. Ему, команде и ныряльщикам будет объявлено об этом в море. Дольше скрывать это будет невозможно.

– Им можно доверять? Груз, за которым мы едем, – большое искушение.

Оливер засмеялся.

– Боитесь, что они выбросят нас за борт и присвоят себе сокровища? Не волнуйтесь. Имя Фоя гарантирует безопасность. Оно слишком широко известно, чтобы так рисковать. Им также будет объявлено, что у адвокатов в Порт-о-Пренс и в Кингстоне остался заверенный документ о наших намерениях и список членов команды – на случай, если мы не вернемся. – Оливер улыбнулся, и было что-то в его улыбке такое, что я содрогнулась.

– Очень хорошо, – сказал Чед. – Начнем.

Пять минут спустя мы сели в экипаж, который доставил нас в гостиницу «Ле Ког Дор». В три часа утра, после короткого сна, мы покинули отель. Двадцать минут спустя мы были на борту «Лигурии», разместившись в трех каютах под салоном. В четыре часа утра мы вышли в море, чтобы найти «Альмиранту»… и столкнуться с предательством.

Шестого июня я стояла вместе с Лайзой на палубе «Лигурии» в тени, что бросал салон парохода, и наблюдала, как Чед готовится нырнуть во второй раз за день.

Оливер и Карагоул наблюдали за ним с капитанского мостика. Двое ныряльщиков одевали на Чеда водолазный костюм. На передней палубе трое членов команды расположились под навесом от солнца. Все пятеро были чернокожими: лишь один из ста человек на Гаити был белым, и не более пяти из ста – мулатами. Ныряльщики – братья Жак и Луи Борра. Они не были ни особо приветливы, ни враждебны ни к нам, ни к команде; они никогда не улыбались, но Чед ценил их работу и был доволен ими.

Трое членов команды были довольно любезны, до той степени, в которой они имели к нам отношение. Одного мне было крайне жаль. Это был мужчина гигантского роста с интеллектом ребенка, и казалось, двое других вечно помыкают им. Они звали его Жонжон. На шее он носил кроличью лапу на веревочке, а сзади на поясе – мачете в ножнах. Это напомнило мне о том, как мы с Дэниелом, пользуясь мачете, собирали на продажу кокосовые орехи. Было совершенно очевидно, что вся команда, а в меньшей степени – братья-ныряльщики, очень боятся Оливера. Не был исключением и сам капитан. Гаити было место, где богатство и влияние были сильнее закона; и у Оливера, вероятно, была возможность погубить любого из них; он мог бы посадить их в тюрьму по любому вздорному обвинению.

Я также заметила, что вся команда очень нервничает в присутствии Чеда, в особенности Жонжон. Вне сомнения, это было из-за полузакрытого века, который так напугал Джозефа, когда мы с Чедом чинили его тележку в Ферн Галли. Поскольку мы не раз вспоминали этот эпизод, Чед с интересом расспрашивал меня о религии вуду и влиянии на островитян колдуна-обеа.

Когда братья Борра надевали шлем ему на голову, Чед улыбнулся нам и сказал:

– Вы, леди, можете мне позавидовать. Здесь весьма прохладно.

Лайза послала ему воздушный поцелуй. Шлем был застегнут. Жак начал нагнетать воздух помпой, а Чед медленно пошел к спуску, его чудовищные ботинки громыхали по палубе.

Мы нашли восьмимильный риф вчера днем. Поскольку мы никому не открывали меток объектов, по которым следовало ориентироваться, я, стоя над компасом с подзорной трубой в руке, сама вела «Лигурию» в то место, где можно было бросить якорь. Пароход – неманевренное судно, и я потратила несколько часов на то, чтобы поставить его на нужный курс; но скоро, к моему удивлению, мы наткнулись на подводную вершину.

Это означало, что для меня необходимость нырять отпала; и я, к своему разочарованию, не смогла показать свои способности Чеду и Лайзе, однако к разочарованию примешивалось облегчение, что мне не придется выходить в мальчишечьей одежде и босоногой на глазах у всей команды, а прежде всего – Оливера. Когда мы обнаружили плато, было уже слишком поздно, чтобы начинать глубоководное погружение. Капитан Карагоул спустил носовой якорь, а на следующее утро мы уже наблюдали, как погружается Чед.

Подводный костюм был сделан из толстой резины с подкладкой из шерсти. Внутренний воротник был затянут у горловины, а внешний спускался на грудь. Шлем был из медно-оловянного сплава и весил очень много. Его основание прикручивалось к грудной пластине винтами. Огромные ботинки со свинцовыми подошвами весили тринадцать килограмм.

На легкое хлопковое белье Чед надел сверху два шерстяных жилета, шерстяные штаны, толстые носки, шерстяную шапочку на голову и наплечники. Вложить человека в такой костюм было сущим испытанием – но так оно и было задумано, вероятно. Последними надевали ботинки и шлем. Как только все было надето, ныряльщики начинали работать помпой, и я слышала, как шипел воздух, проникая через шланг в шлем. Чед подошел к крепкой деревянной лестнице, спустился по ней и исчез под вспенившейся водой.