Чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, она позвонила Томми. Судя по голосу, он был обрадован ее звонком.
— Дорогая, как я рад вас слышать! Я тут совсем один. Макс весь день самолично наблюдал за ходом Большого бума, а теперь делится своими впечатлениями с Джеммой. А как вы? Вы бы не хотели поужинать вместе, а?
— У меня все в порядке, — ответила Энджи, решительно подавляя в себе холодок, который всегда возникал у нее при упоминании вместе Макса и Джеммы, — и я бы очень хотела с вами поужинать, Томми. Но не могу.
Она вздохнула и поерзала в кресле, стараясь не обращать внимания на постоянно грызущее ее чувство неудовлетворенности; Энджи нисколько не сомневалась, что, будь Малыш в добром здравии, она бы не колеблясь пустилась в веселое, захватывающее дух приключение с Томми.
— Ну что ж. Я не очень и надеялся. Как Малыш?
— Вы же знаете… Чертовски плохо, хуже некуда. Томми, мне нужна ваша помощь. Вы еще поддерживаете контакты с вашей подругой Сэмми?
— Да, дорогая моя, время от времени. А что?
— Мне нужна кое-какая информация, вот что.
— Энджи! Вы же не хотите сделать из меня шпиона?
— Я хочу сделать из вас именно шпиона.
— Ну а что я получу от вас за эту… информацию?
— Томми, вы от меня и так уже очень многое имеете. Не жадничайте.
— Да, но, дорогая, я уже начинаю уставать от жизни в крошечном коттедже, в самом шумном месте этой лондонской клетки.
— Это гораздо лучше, нежели угол в Вегасе.
— Да, я знаю, и я благодарен за это. Но мы из этого уже немножко выросли.
— Томми, мне грустно это слышать, — отрезала Энджи. — В таком случае придется вам немного ужаться. По крайней мере, до тех пор, пока вы не выплатите долги. Главным образом мне.
— Ну что ж. — Томми театрально вздохнул. — А могу я записать эту информацию, которая вам так нужна, в счет выплаты части моего долга? Как бы вы отнеслись к такой идее?
— Думаю, это возможно.
— Так что именно вы бы хотели узнать, дорогая?
— Я хочу знать, с чего она взяла, что Чак Дрю переезжает в Лондон. Когда он должен переехать. Кто в «Прэгерсе» в курсе этого дела. И тому подобное. Если она действительно лучшая подруга Жанетты Дрю, она должна все это знать. Женщины всегда делятся со своими лучшими подругами всеми новостями, и особенно тем, о чем мужья просили их никому не говорить.
— Хорошо, дорогая. Вы уверены, что не хотите поужинать?
— Совершенно уверена. Но за приглашение спасибо.
Прошла неделя, прежде чем Томми снова вышел на нее. Сэмми оказалась в высшей степени разговорчивой, после того как Томми пообещал ей дозу самого лучшего кокаина, который он держал для особых случаев.
— Но это очень дорогое удовольствие, милочка. Мне придется выставить вам счет.
— Разумеется. Давайте, Томми, не тяните, переходите к делу.
— Похоже, идея о переводе Чака в Лондон принадлежит Фредди. И пользуется поддержкой большинства старших партнеров.
— А Фред Третий об этом знает?
— По всей видимости, нет.
— Чак ненавидит Малыша, — медленно проговорила Энджи. — И Фреда Третьего тоже ненавидит. С тех самых пор, как… в общем, очень давно. Но Фредди должен был бы об этом знать. Немного любопытно все это, вам не кажется?
— Мне кажется. Но есть и еще кое-что.
— Что именно?
— Некто Крис Хилл — существует такой человек?
— Да. Это главный маклер. В Нью-Йорке.
— Так вот, судя по всему, он ведет переговоры о переходе в «Грессе».
— В «Грессе»! Не верю! Крис Хилл живет и дышит «Прэгерсом». Он провел в банке всю свою жизнь. Он там старший партнер. К чему бы ему переходить в банк вдвое более крупный, в котором он не будет ни для кого ничего собой представлять?
— Не знаю, — ответил Томми. — Вы просили меня узнать, что смогу. Я это сделал. Как вы теперь намерены меня отблагодарить?
— А как бы вы хотели? Но вариант с покупкой Букингемского дворца отпадает заранее.
— Ничего, Хартест сгодится. Нет, пригласите меня на обед в какой-нибудь шикарный ресторан. Мне захотелось попижонить.
— О'кей. Считайте, что уже пригласила. А как продвигается автобиография?
— Потрясающе. Я уже дошел до середины первой главы.
— Боже, какие успехи!
Обедать они отправились в «Риц». Когда Энджи пришла, Томми, как и всегда, уже поджидал ее за столиком: он не раз говорил, что его воспитали как джентльмена и он не привык заставлять женщин ждать. Энджи посмотрела на него и вздохнула. Внешне он оставался весьма привлекательным мужчиной. Сейчас, когда он немного сбросил вес и вел более здоровый образ жизни, выглядел он просто великолепно. Он был высок, почти такого же роста, как Малыш, с очень-очень темными голубыми глазами и очень длинными, почти девичьими, слегка загибающимися кверху ресницами. Эти ресницы он передал по наследству Максу. Лицо у него было более узкое, сухощавое, с орлиным носом, тонкими, четко очерченными скулами и чувственно изгибающимся ртом. Это был Макс — возмужавший, повзрослевший, но не постаревший; Макс, набравшийся уже немалого жизненного опыта, Макс, обретший немного мудрости и чуточку здравого смысла.
Томми улыбнулся ей, поцеловал в щеку:
— А чем вызваны вздохи?
— Так… ничем.
Взгляд Томми одобрительно скользнул по ней, задержавшись на губах.
— Вы хорошо выглядите, дорогая. Очень хорошо. Должен признаться, я с большим трудом себя сдерживаю.
Энджи улыбнулась, подумав про себя, что смысл последней фразы был ей гораздо более приятен, нежели информация о том, что она выглядит усталой, похудевшей — или даже превосходно.
— Давайте-ка закажем шампанского, — предложила она, — вы уже подняли мне настроение.
Но на середине обеда она отвлеклась и ушла в себя — ее по-прежнему занимала загадка Чака Дрю и Криса Хилла.
— Вы меня не слушаете, — обиженно произнес Томми. — Я вам рассказываю о своей молодости, о том, как проводил время с представительницами вымирающих династий Палм-Бич, а вы…
— Вымирающих династий?! Томми, честное слово, ну что за глупости вы… — Тут она вдруг схватила его за руку и сильно побледнела. — Вот именно! Томми, это именно то самое!
— Простите?
— То самое. Разумеется! Прэгеры! Они же вымирающая династия. Разве не так? Фреду Третьему в этом году будет восемьдесят три. Малышу… ну, Малыш умирает. Фредди всего лишь… сколько?., двадцать пять или около того. У Шарлотты и того меньше опыта. Все это очень, очень хрупко, неустойчиво. Мне кажется, партнеры там что-то замышляют. Думают, что они смогут загрести все себе.
— Но, дорогая, я считал, что «Прэгерс» принадлежит только семье.
— Это так. Даже у меня нет ни одной их проклятой акции. И не думайте, будто я не пыталась их заполучить. Но, Томми, представьте: что будет, если с Фредом Третьим что-нибудь случится сейчас, прежде чем умрет Малыш? Забудьте о том, что по наследству все должно перейти к Шарлотте и Фредди. Клиенты занервничают. Они все начнут грозить тем, что заберут свои деньги из банка. Тогда ведь возможна постановка вопроса о доверии, верно? Предположим, что Фред даже не умрет, что с ним случится удар или что-нибудь в этом роде. Пусть так. Вот тогда-то Дрю и другие налетят, как коршуны, и… Я пока не очень понимаю, какая роль во всем этом отводится переходу Криса Хилла в «Грессе», но я уверена, что ключ к ответу именно тут. Господи, какой план! Умно придумано, ничего не скажешь.
— И представить себе не могу, чтобы старый Прэгер не подумал бы о такой возможности, — возразил Томми. — Он ведь не дурак, верно?
— Нет, но он очень самонадеян. И считает, будто сможет сам управлять банком вечно. Надо мне срочно переговорить с Шарлоттой.
Шарлотта очень внимательно выслушала все, о чем рассказала ей Энджи, и спросила:
— Может быть, нам стоит съездить в Нью-Йорк, встретиться с дедом и поговорить с ним? Вдвоем. Как вам кажется?
— Может быть, и стоит, — ответила Энджи.
Но в Нью-Йорк они не поехали.
Малышу внезапно стало хуже. Наблюдая за ним весь следующий день — это было воскресенье, — Энджи обратила внимание на то, что у него появились новые тревожные симптомы, ему становилось все тяжелее дышать. Она вызвала врача; тот приехал сразу же, осмотрел Малыша, а потом с мрачным видом вышел в гостиную.