— А насчет Макса и Джеммы?
— Господи, только не это. Он так расстроится. Ты же знаешь, как ему нравится Джемма.
— Ну, — Шарлотта довольно жестко усмехнулась, — Энджи ему тоже очень нравится.
— Не говори глупостей. Макс ведь не собирается жениться на Энджи.
— С Максом я бы ничего не стала исключать, — мрачно сказала сестра.
— Я слышал, Шарлотта, — проговорил на следующее утро, входя в ее кабинет, Фредди, — что возникли некоторые сомнения в правах Макса на наследование? Как интересно.
— Плохо слышал, — холодно парировала она. — Никаких сомнений нет, совершенно.
— Правда? А мне казалось, что незаконнорожденные не могут наследовать титул.
— Макс не незаконнорожденный. И титул он унаследует.
— По-моему, тут ты ошибаешься, — возразил Фредди. — У меня есть один друг, юрист. Я хочу с ним посоветоваться.
— Вот и прекрасно, — заявила Шарлотта. — Посоветуйся, Фредди. А почему, собственно, тебя это так волнует? Ты что, хочешь сам предъявить права на Хартест и на титул?
— Нет, — усмехнулся Фредди. — Мне эта куча проблем задаром не нужна, спасибо. Но мне кажется, что сын Кендрика мог бы предъявить такие права. Хотя, конечно, я могу ошибаться.
— Ты и ошибаешься. И кстати, Фредди, держи свои гнусные измышления при себе. К твоему сведению, существуют законы для защиты от клеветы.
— Если это правда, то законы о клевете тут неприменимы, — сказал Чарльз Сейнт-Маллин, — ты и сама понимаешь. Конечно, единственный человек, который мог бы это подтвердить, — твой приятель Томми Соамс-Максвелл.
— Никакой он не мой приятель, — передернула плечами Шарлотта. — Хотя должна признать, ведет он себя во всей этой истории вполне прилично. Чарльз, каковы все-таки законы насчет наследования? Сможет Макс унаследовать Хартест? И титул?
— Если твой отец этого захочет, то Макс безусловно сможет унаследовать Хартест. Тут все целиком и полностью зависит от него. Он может оставить Максу любую часть имения, какую сочтет нужным, или вообще ничего. Я не сомневаюсь, что он уже сделал какие-то распоряжения на этот счет. Что касается титула, то тут каждый случай очень конкретен, и бывает по-разному. В некоторых случаях, на практике в большинстве, в завещании указывается, что титул наследует старший сын. В других — титул передается старшему ребенку, независимо от того, какого он пола. Конечно, твой отец вполне может передать титул по наследству и незаконнорожденному сыну. Или даже тем уткам, что плавают у вас там в озере. На мой взгляд, самое главное то, что Макс официально зарегистрирован и признан в качестве сына Александра. Притом самим же Александром. Я не знаю юридических прецедентов для подобной ситуации, но мне кажется, потребовался бы сложнейший и очень долгий судебный процесс, чтобы лишить его права наследования.
На работе Шарлотта теперь чувствовала себя отвратительно. Фредди и Чак позаботились о том, чтобы отнять у нее все мало-мальски серьезные дела и обязанности; ее приставили к одному из подручных Чака и фактически низвели на роль рядовой конторской служащей. Дни тянулись долго и тоскливо и доставляли ей только душевные страдания.
— Но я совершенно ничего не могу тут поделать, — говорила она Максу, — остается только терпеть и ждать, когда нам удастся заставить дедушку понять, что тут происходит.
— Если он доживет до того времени, — отозвался Макс. Тон у него был мрачный.
В конце недели позвонила Георгина. Она была взволнована и расстроена. Джорджу нездоровилось. У него почти постоянно было расстройство желудка. Доктора внимательно осмотрели его, однако так и не смогли ничего найти.
— Но он все время хандрит, выглядит таким несчастным, и он худеет. Не знаю, что и делать.
— А Няня что думает?
— Она говорит, что у него режутся зубки.
— Ну, может быть, так оно и есть. Не волнуйся ты. А папе ты уже сказала насчет Кендрика?
— Нет, пока не сказала. Я знаю, как он на это среагирует, и не могу собраться с духом, Шарлотта. Просто не могу.
— Ну, тогда не надо. Пока не говори.
— Пожалуй, я так и сделаю.
Спустя два дня она позвонила снова. Джорджу стало лучше.
— Вот видишь, — сказала Шарлотта. — Няня была права.
Бетси потихоньку поправлялась. Фред говорил, что она еще очень слаба, но все-таки с каждым днем она ела чуть больше, а спала чуть меньше.
— Надеюсь, ты там за ней как следует ухаживаешь? — суровым голосом спросила его Шарлотта.
— Разумеется. С тех самых пор, как это случилось, я от нее не отхожу.
— Может быть, мне приехать навестить ее?
— Думаю, она была бы рада.
— Я съезжу навещу бабушку, — объявила Шарлотта Максу. — На день или два, не больше. Тут, в отделении, я все равно не нужна.
— Хорошо. А с дедом ты намерена поговорить?
— Не думаю. По телефону у него такой голос, что вряд ли он готов сейчас к серьезному разговору. Но может быть, и попробую.
— А Гейба увидишь?
— Не знаю, — ответила Шарлотта, — это зависит только от Гейба.
— В самом деле? — поднял брови Макс.
Шарлотта заказала себе билет в Нью-Йорк на ближайший понедельник. Когда она сказала Фредди, куда едет и почему, он посмотрел на нее самым холодным и рыбьим из своего арсенала взглядом и заявил:
— Надеюсь, ты не собираешься обсуждать с моим дедом ситуацию в банке и твое положение в нем.
— Он и мой дед тоже, — возразила Шарлотта, — и я буду говорить с ним обо всем, о чем сочту нужным.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — сказал Фредди. — Я тут набросал проект письма Найджелу Демпстеру и Россу Бенсону Хочешь взглянуть?
Он протянул ей лист бумаги. В письме говорилось: «Уважаемые господа! Я мог бы сообщить вам некоторые сведения о происхождении моего двоюродного брата Максимилиана, виконта Хэдли. Есть основания полагать, что настоящим его отцом является мистер Томми Соамс-Максвелл, проживающий на Понд-плейс, в Челси. Буду рад оказать вам содействие в меру своих возможностей, в случае если вы обратитесь ко мне за дальнейшей информацией».
— Ты дерьмо, — проговорила Шарлотта. — Ты просто мерзкое дерьмо.
— Не беспокойся. — Фредди был сама доброжелательность. — Я не буду отправлять это письмо. Но только до тех пор, пока не узнаю, что ты обсуждала с дедом что-то такое, что тебе не нравится в банке. Договорились?
Шарлотта улыбнулась ему весело и приветливо.
— Фредди! — делано удивилась она. — Не хочешь же ты сказать, будто в банке происходит что-то такое, что не понравилось бы дедушке?
Она получила огромное удовольствие при виде того, как цвет лица Фредди мгновенно сменился с бледного на весьма непривлекательный оттенок багрово-красного.
Перед самым отъездом она позвонила Георгине:
— Прости, я совершенно об этом не подумала. Ты же ведь можешь поехать со мной. Хочешь?
— Ой… нет, — ответила Георгина. — Пожалуй, нет. Я ведь могу там столкнуться с Кендриком. Да и потом, Джорджу что-то опять нездоровится. В четверг повезу его на консультацию к специалистам.
— Джорджи, мне так жаль. Постарайся не очень переживать.
— Я стараюсь, — грустно сказала Георгина.
Прилетев в аэропорт Кеннеди, она пробежала взглядом по барьеру, за которым дожидались встречающие, высматривая Хадсона. Но его не было. Шарлотта вздохнула: она чувствовала себя очень усталой.
Отвернувшись, она стала продираться через толпу в ту сторону, где была стоянка такси, и тут услышала, как кто-то окликает ее по имени:
— Здравствуй, Шарлотта!
Это был Гейб.
Он довольно быстро домчал ее до города на своем двухместном «мерседесе». По дороге Шарлотта молчала; молчал и он, если не считать лаконичного сообщения: он услышал о ее предстоящем приезде от своего отца и сказал Хадсону, что встретит ее сам. Фред и Бетси ждут ее только завтра утром. Вид у Гейба был весьма свирепый, к Шарлотте он даже не прикоснулся.
Когда они подъехали к Греймерси-парк, он поставил «мерседес» на стоянку и произнес:
— Я бы хотел, чтобы ты поднялась ко мне домой.
— Зачем? — спросила Шарлотта. Она понимала, что вопрос самый дурацкий, но все ее мысли были заняты тем, чтобы в голосе не проскочили командные нотки.