Марго отправилась в Видногорск. Хм. «А что, если я тоже туда поеду? — вдруг подумала женщина. — Я буду наблюдать за Марго, буду оттуда писать разоблачительные статьи о ней в свой журнал, по горячим следам. В принципе, я могла бы даже фотографировать или снимать на видео репортажи об этой выскочке. Я добьюсь, чтобы этот мыльный пузырь с пошлым именем Марго лопнул! Я объявляю войну всем графоманам!»
Толковый словарь С. Ю. Ожегова:
* Графомания, графомании, мн. нет, ж. (от греч. grapho — пишу и mania — сумасшествие) (мед.). Психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству, у лица, лишенного литературных способностей.
— …ты, милый, все крутишь, крутишь. Поди, денег из меня побольше вытянуть хочешь!
— Бабуля, мы на сто рублей договорились, больше я с тебя и не возьму.
— А почему по проспекту не едешь? — живо спросила пожилая, но весьма бодрая пассажирка, державшая на коленях переноску с котом.
— Там дорогу ремонтируют, пробка, — терпеливо объяснил Иван. — А здесь мы быстрей проедем, по боковой улочке.
— Эге, эге… А потом как попросишь себе еще полтинник накинуть! — ехидно возразила пассажирка. — А у меня, милай, не та пенсия, чтобы полтинниками‑то разбрасываться. Вот сейчас еще доктору платить, чтобы Ваське яйца отрезали.
— Жестоко, — вздохнул Иван. — Может, не надо?
— Да как не надо, когда он орет как оглашенный, от соседей одни замечания. А так успокоится он, присмиреет.
Иван притормозил у здания ветклиники.
— Все, бабуля, вылезай… Погоди, я помогу. — Иван выскочил из машины, принял в руки переноску с котом, затем не без труда выдернул из салона грузную, неповоротливую пассажирку. — Сто рублей с тебя.
Едва Иван сел обратно в машину, заработала рация:
— Машина двадцать один десять, свободны? Сейчас ждут на улице Жукова, едут на Верхние Столбы. Берете заказ?
— Беру, — ответил Иван Свете, диспетчеру. — Через пять минут буду на Жукова.
— Двадцать один десять, заказ за вами.
В этот раз пассажиром Ивана оказался интеллигентного вида мужчина с блеском в глазах — явно из тех, кто любит поболтать, пофилософствовать.
— Вот зачем люди животных заводят? — немедленно, без всякого предисловия, начал Иван. Когда была возможность, он охотно болтал с людьми. — Это же они рабов себе заводят!
— Почему же рабов? Мне в Верхние Столбы… — живо отозвался пассажир. — Я думаю, домашним животным нравится такое положение дел. Охотиться не надо, пищу добывать не надо, крыша над головой — ни дождя, ни холода… А еще и приласкают, и поиграют с ними. Лафа!
— Через проспект не повезу, там пробка сейчас. Нет, жизнь — это когда делаешь то, к чему тебя природа приспособила. А когда тебе яйца отрезают… Сейчас бабку вез, она кота в ветклинику кастрировать тащила, — пояснил Иван. — И я подумал, что никакие блага не стоят свободы. Лучше три дня есть свежее мясо, чем тридцать лет питаться падалью.
— Это да… — погрустнел пассажир. — А вот у меня теща, например. Она все за всех знает. И знает, кому чего надо делать. И не важно, что у меня самого голова на плечах…
Далее последовал драматичный рассказ пассажира о своей теще, который взволновал Ивана до глубины души. Затем он подвозил женщину на вокзал, и та делилась уже своими семейными проблемами…
В три часа дня смена закончилась.
Но Иван не поехал домой, он направил машину по одному известному адресу.
Припарковался неподалеку от подъезда, включил негромко музыку. «Но это глупо, — сказал он сам себе. — С чего это вдруг она выйдет сейчас из дома? Погода паршивая — ветер, снег, грязь. Если только дела какие‑то срочные… Но вдруг она выйдет и я увижу ее? Я ведь вчера и не разглядел ее толком. Может, это не она была. Нет, это была она! — сам себе возразил Иван. — Я бы ее из тысячи узнал, из миллиона… Это была она».
Заиграла очередная мелодия. Иван даже вздрогнул — эту самую песню он слушал еще в те далекие времена, когда Рита жила в городе, со своими родными, и он видел девушку почти каждый день.
— Вандерфул, вандерфул лайф… — пробормотал Иван. Английский в свое время давался ему с трудом. Но он все же помнил, что «вандерфул лайф» в переводе значит «чудесная жизнь».
Black — Wonderful Life. Скачать. Слушать.
…Да, была когда‑то чудесная жизнь… Когда Риту Булгакову можно было видеть каждый день.
У нее такая смешная и милая походка! Идет, быстро переставляя ноги — шаг неширокий, и кажется, будто Рита немного косолапит, но это не так — след ложится ровно и четко. Собственно, первым делом вчера Иван заметил, узнал сначала ее походку, потом и только потом увидел ее лицо.
Но не успел Иван дослушать песню до конца, как вдруг подъездная дверь хлопнула, и в февральском сизом воздухе нарисовалась, точно знамение, она. Рита Булгакова! В темно‑синем, до колен, пальто, напоминающем кокон, с пушистым меховым воротником и с непокрытой головой. Белые короткие волосы чуть взлохмачены, бледное личико, огромные голубые глаза.
Рита была все так же красива, как и много лет назад. Она совсем, совсем не изменилась, и даже больше того — она стала еще прекраснее.
Иван давно заметил — женщины ее возраста либо выглядят прекрасно, либо как‑то резко стареют, грузнеют, а в глазах у них начинает плескаться едкая кислота. Куда ни взглянут — там дырку прожгут.
Рита же была прекрасна. В ее глазах сияло само небо.
Она огляделась (искала кого?), потом повернулась и своей стремительной — такой смешной и одновременно милой — походкой направилась в сторону улицы. Оставляя за собой на мокром снегу четкие, ровные отпечатки маленьких ступней. Да! Сейчас на Рите были черные короткие сапожки, дававшие возможность разглядеть ее ноги в подробностях — узкие‑узкие щиколотки и красивые ровные икры, обтянутые плотными черными колготками.
— О господи… — сказал Иван и ладонью провел по лицу.
Она, Рита, даже в его сторону не посмотрела.
Но, во‑первых, он в машине, а во‑вторых, он‑то точно изменился! С бородой его никто бы не узнал.
Иван тронул машину с места. Вырулил вслед за Ритой на улицу. Ехал за ней следом, ловя краем глаза стремительное, чуть неуклюжее и очень дерзкое (если можно так выразиться) мелькание ее ног. Походка Риты буквально завораживала Ивана.
Несмотря на свою общительность и болтливость, к Рите приблизиться он не смел. Кто она, и кто он… Но ей же холодно, и снег прямо на голову ей падает.
Поэтому долго наблюдать за тем, как вокруг тонких щиколоток Риты вьется снег, Иван не смог. Это последней сволочью надо быть, чтобы не пригласить ее сесть в машину. (Хотя глядел бы и глядел, как переступают ее ноги… Но так и в аварию самому попасть недолго, вот еще о чем не надо забывать.)
Иван коротко просигналил, затем опустил боковое стекло.
Рита обернулась, настороженно посмотрела.
— Рита, привет! — крикнул Иван, наклонившись к окну. — Это я. Ты меня помнишь? Это я, Иван Столяров.
И тут произошло нечто странное, чего Иван никак не мог ожидать. Рита ахнула, широко распахнув глаза. В ее лице было столько удивления и радости, что…
Она дернула ручку у двери, быстро скользнула в салон, на переднее сиденье.
— Ванечка! — сказала Рита. — Здравствуй, Ванечка!
И дальше произошло нечто и вовсе невероятное, немыслимое, невозможное. Она потянулась и поцеловала его в щеку снежными, холодными губами. От нее пахло тоже чем‑то нежным, снежным и сладким. И кто только придумывает эти духи, от аромата которых рвутся мужские сердца…
— Ты бородатый… — ласково сказала Рита. — Какой ужас! Ты сейчас на разбойника похож. Я даже в первый момент подумала, что меня здешний Джек‑Потрошитель преследует!
— Ты испугалась… — расстроенно произнес Иван, трогая свою бороду.
— Я не люблю бородатых… Да какая разница! — вдруг рассердилась она, но не на него, а словно на себя. — Это все ерунда. Я не о том хотела сказать, Ванечка. Я тебе очень рада, вот что!
— И я тебе рад. Ты вчера приехала в город?
— Да, только вчера.
— Я тебя видел, на вокзале. Но не мог подойти. Я таксист, Рита. Если тебе куда надо, то я полностью к твоим услугам! — От волнения на Ивана даже вдохновение напало. — Вот, запиши номер моего сотового и звони в любое время. Я тебя куда угодно, когда угодно… И совершенно бесплатно!..