И мир становится лучше…
Итак, в это утро Мелани приготовила завтрак себе и сыну‑студенту (очень хороший получился мальчик, добрый, сознательный!), потом отправилась в свою школу.
И все у нее в голове вертелась вчерашняя заметка из интернет‑новостей, где рассказывалось о какой‑то Марго и ее новой книге. Мелани никогда не писала комментарии в новостной строке, там обычно ошивались какие‑то злобные маргиналы и чуть не матом ругались по любому поводу. Появляться там — все равно что ходить на вокзальные задворки — и обхамят, и наслушаешься всякой гадости. И еще ненароком вступишь куда не надо — не отмыться потом…
Но тут Мелани не выдержала, написала свое мнение. Душа не стерпела, что какую‑то дешевую борзописку назвали писательницей.
…В школе часть уроков, что Мелани должна была посвятить лекциям о Пушкине, Гоголе и Достоевском, она отдала рассказу о современной литературе. О том, что священное творчество стало источником заработка…
Дети слушали, соглашались. Хотя, конечно, читали в свободное время всякую ерунду про вампиров, ведьм и зомби. Фэнтези еще это… ну ладно, может, с возрастом образумятся. Уж чего‑чего, а оптимизма Марина‑Мелани старалась никогда не терять.
Придя во второй половине дня домой, Мелани села за компьютер — написать очередной пост в свой блог, все о том же, наболевшем. О современных авторах, о том, что литература стала насквозь коммерческой… Но перед тем решила узнать подробнее о Марго (именно эту авторшу Мелани собиралась представить своим виртуальным друзьям в качестве «примера»). Набрала в поисковике запрос…
И что вы думаете? Мелани сразу же обнаружила блог Марго. Оказывается, и та имела виртуальный дневник! Хотя чего тут удивительного, сейчас все ведут блоги, даже дворники, наверное, тоже поселились в Сети.
К какому выводу пришла Мелани, полистав виртуальный журнал Марго?
У Марго был удивительно пустой, бессодержательный дневник. Поздравления с Новым годом и Рождеством, рассуждения о любви и дружбе. Фото котят и щеночков. Реклама собственных книг. Всякая ерунда на темы — как бороться с изменами, как общаться с начальством, как хорошо выглядеть… Это был, если можно так выразиться, дневник куклы. Дневник Барби, вот!
— Какая гадость… — с отвращением прошептала Мелани, уставившись в экран, где было фото Марго. Сама писательница, кстати, тоже выглядела на редкость искусственно и пошло — блондинистые кудри, голубые глазки, ротик‑сердечко…
Мелани увеличила фото. Сразу стало ясно, что авторша криминальных мелодрам была уже не первой молодости. Глазки‑ротики — да, остались, зато проявились носогубные складки, линия подбородка чуть припухла, смазана. Либо очень хорошо сохранившаяся мадам, либо изрядно потасканная молодушка. «Нет, ей лет сорок! — в конце концов пришла к выводу Мелани. — Она моя ровесница. Ей точно около сорока — или чуть больше, или чуть меньше. И такие, как она… должны нравиться мужчинам определенного сорта. Даже не мужчинам — мужикам… Некоторые мужики любят розовую помаду и пергидрольные кудри, а на остальное им наплевать!»
В Марго концентрировалось все то, что Мелани презирала в людях. В женщинах. Мелани понимала, что нельзя с одного взгляда ставить на человеке клеймо. Мало посмотреть на лицо, надо еще, наверное, почитать хоть страничку из опусов этой Марго… Хотя зачем? Эти кудри и сам жанр, в котором «творит» Марго (криминальная мелодрама), уже сами за себя говорят.
Все с ней ясно, с этой Марго. Да, и это имечко… Марго. Быть может, она воображает себя королевой Марго? Сколько снобизма! Одно имя. Ни имени, ни фамилии. Просто Марго. Это даже уже не литература, а шоу‑бизнес какой‑то. Наверное, ее назвали при рождении Маргаритой, и была она какой‑нибудь Маргаритой Петровной Сидоровой, например. Но потом женщина решила, что это звучит слишком неинтересно. И стала Марго. Или вовсе она носила какое‑то другое имя, даже не Маргарита, а что‑то совсем такое, простецкое…
Есть ли у нее семья, у этой крученой‑верченой Марго? Дети, например. Или муж. Вот какой у нее муж? (В профайле никаких личных сведений не указано.) Наверное, какой‑нибудь мужик‑грубиян. Бизнесмен! О, точно, бизнесмен. Ведь женщина с такой внешностью на простого человека не польстится. Хотя старовата она для бизнесмена. Первый муж‑бизнесмен ее бросил, ушел к молоденькой фотомодели. Она сейчас одна, меняет любовников. Или нет! Воображение у Мелани разыгралось. Марго содержит альфонса, мальчишку‑симпатягу, приезжего из Сызрани. Потом, она пьет наверняка. Вон какое у нее было лицо на вчерашних фотографиях…
Чем дальше, тем больше думала Мелани о Марго, все сильнее наполняясь неприязнью.
Потому что, как уже было сказано, эта Марго являлась воплощением всего того, с чем Мелани боролась. Воплощение безвкусицы и стяжательства, пошлости и вульгарности.
Не выдержав, Мелани написала в блог Марго, под одной из последних записей, язвительный, полный справедливого негодования комментарий.
Коридор без единого окна. В конце коридора — комната. Полутемная, с мрачно‑зелеными стенами. Там — девочка, сидит на стуле, сложив на коленях руки. Лица не видно. Рядом силуэт взрослой женщины.
— Я не хочу.
— Почему не хочешь? Я же лучше знаю, что тебе надо.
— Я не хочу.
— А ты не спорь!
Игла. Молоток. В голову девочки вбивают молотком иглу — сверху, в то место, где когда‑то находился младенческий «родничок».
— Вот видишь. Ты даже ничего не почувствовала. Так надо!
— Я не хочу.
— Прекрати спорить! — Суровый, раздраженный женский голос. И еще одну иглу вбивают девочке в голову. Это, правда, не больно, но как мучительно тяжко…
Марго застонала и открыла глаза. И сразу поняла, что это был сон. Только сон. А голова и в самом деле гудела от тяжести, словно ее набили металлом. Но это понятно — после вчерашнего‑то…
— Костя, Костя!
Дверь скрипнула, и в комнату заглянул Костя.
— Будь другом, дай воды…
Костя исчез, появился через минуту со стаканом воды, сел на краешек кровати.
— Таблетку надо?
— Нет. Меня тогда точно стошнит. Господи, Костя, как мне плохо! — пожаловалась Марго, с трудом приподнявшись на локте. — Который час?
— Начало пятого.
— А почему так темно? — Она указала пальцем на окно.
— А потому что день уже прошел! — засмеялся Костик.
Костик выглядел превосходно, и это было так странно. Она разваливается на куски, а этот юноша цветет и пахнет. Хотя чего тут удивительного — Костик на вчерашней презентации не присутствовал. А даже если бы и присутствовал, то что с того — он ведь и не пьет совсем! — напомнила себе женщина. Она такая, нынешняя молодежь, — экологическая.
— Костя, я тебя ненавижу, — сварливым, скрипучим голосом произнесла Марго.
— Я знаю, — мягко произнес Костя и провел рукой по ее спутавшимся волосам. — Зато я тебя люблю.
— Ты врешь.
— Мне плохо.
— Тебе хорошо. Ты известный человек. Ты состоялась. А голова, она что… Она скоро пройдет.
— Я так и знала, что ты мне завидуешь!
Костик вздохнул и вышел, не затворив за собой дверь. Теперь Марго могла видеть, как тот сидит в соседней комнате за столом, у ноутбука.
— Костя, ты что делаешь?
— Пишу пост в твоем блоге.
— О чем?
— Как прекрасно прошла вчера презентация.
— Ты же там не был!
— А какая разница… — спокойно, даже равнодушно ответил молодой человек. — Вот тут в новостях все уже расписали в подробностях, как и чего. И фотографии есть. Мне лишь осталось написать о твоих чувствах.
— Да, о моих чувствах… — буркнула женщина.
Марго повернулась на один бок. Потом на другой. Но как бы она ни ложилась, не поворачивала голову — легче не становилось. «И зачем я вчера столько пила… Надо было после третьего, нет, после второго бокала остановиться! Дура какая. Ведь знала, знала, что мне плохо будет, а все равно…»
В минуты физического нездоровья почему‑то вспоминается плохое. И думается, как назло, исключительно о вещах неприятных, мрачных. Словно болеет не только тело, но и душа. Или все связано? Болезнь тела вызывает болезнь души, и наоборот — захандришь, позволишь себе впасть в депрессию, и сразу тело отзывается какой‑нибудь болячкой… Да, точно. Все связано, все едино!