– А глупости ли? – продолжал Алекс. – Что тебя связывает с тем клоуном? Думаю, что только желание досадить мне. Что меня связывает с Яной? Идиотское упрямство. Желание доказать неизвестно что неизвестно кому? Собственная глупость? Мы с тобой оба хорошо постарались, чтобы оказаться в этой ситуации. Я не снимаю с себя вины, – поспешил он, когда ладонь под его пальцами дернулась. – Надо было сразу все расставить по своим местам, но я предпочел плыть по течению, и если мы с тобой и дальше ничего не предпримем, то это будет непорядочно в первую очередь по отношению к Яне. Она еще может встретить своего человека, а мы ее обречем на жизнь с тем, кто ее не любит. Она отличная девчонка и заслуживает лучшего отношения. Я возьму это на себя. Поговорю с ней, все объясню.
Если сначала Рената слушала Алекса затаив дыхание, его тихий, проникновенный голос проливался живительным бальзамом на ее саднящие раны, то стоило упомянуть Ульяну, она выдернула свою руку из-под ладони Алекса.
– Объяснишь? – переспросила Рената. – Что объяснишь? Что до знакомства с ней переспал со мной, а потом снова пытался уложить в койку? Думаешь, она отнесется с пониманием?
– Но я же не знал, – защищался Алекс. – Я думал, что больше никогда тебя не увижу! Откуда мог знать, что вы подруги.
– И твоя влюбленность в Яну сразу же исчезла, стоило узнать, что мы подруги.
– Не было влюбленности, – нехотя ответил Алекс, наверное, в первый раз чувствуя себя свиньей.
– Вот так ей и скажи, – зло бросила Рената. – Думаю, она будет счастлива. Я, конечно, не могу тебя заставить жениться на Янке, если ты этого не хочешь. Только, пожалуйста, не приплетай меня к этому. Если ты решишь ее оставить, разбить ей сердце. Если ты сможешь пережить понимание, что по твоей вине она свалится в депрессию, порви с ней, но пусть это будет только твое решение, а не потому что рассчитываешь быть со мной. Мне хватит собственных грехов, я не хочу нести ответственность еще и за состояние Янки. А оно будет ужасным. Это я тебе говорю как ее подруга. Я знаю, что она пережила, а ты нет. Я знаю, как ей было тяжело, а ты нет. Я видела, как она изменилась после знакомства с тобой, а ты нет. Хочешь – возвращай ее в депрессию, но без меня, – она вскочила.
– Никто не заслуживает, чтобы его обманывали, – упрямо продолжал Алекс. – Я видел тебя и Витька. Я знаю, как это выглядит со стороны. И пусть к нему у меня нет теплых чувств, но Яне я такого не желаю. Я с ней поговорю. Думаю, что она окажется более взрослой и более мудрой, чем ты о ней думаешь.
– Доеду на такси, – резко сказала Рената, увидев что ее доводы остались неуслышанными. Она выскочила из-за стола и едва не столкнулась с официантом.
– Кофе? – чудом увернувшись, он протянул ей поднос с двумя чашечками и креманкой.
– Кофе на ночь вредно, а мороженое вредит фигуре, – и Рената выскочила на улицу под ошеломленным взглядом двух мужчин.
– Подожди! – крикнул Алекс, торопливо роясь в бумажнике. Он бросил на стол несколько купюр и побежал следом за сбежавшей девушкой, но вместо стройного силуэта в свете вечерней иллюминации увидел красные габаритные огни удаляющейся машины.
Глава 42. Метания Ренаты
Захлопнув за собой дверь квартиры, Рената бессильно опустилась на банкетку.
– Дочка, ты? – окликнула из комнаты мама.
– А ты еще кого-то ждешь? – привычно спросила Рената. Мама всегда задавала один и тот же вопрос, даже несмотря на то, что все остальные были дома, как сегодня. Судя по доносящимся из кухни звукам и аромату мяса под мятно-базиликовым соусом, папа уже пришел и хозяйничал на кухне.
Скинув туфли и бросив сумочку на полку, Рената сначала заглянула к отцу. Высокий и массивный он занимал большую часть совсем немаленькой кухни, а когда вошла дочь, то стало казаться, что совсем не повернуться.
– Что так долго, дочка? – он повернулся и, наклонившись подставил под поцелуй покрытую черной щетиной щеку. Большой и представительный в деловом костюме, дома, в переднике и с закатанными рукавам, открывающими сильные, покрытые черными волосами руки, он становился теплым и уютным.
– Привет, па, – Рената коснулась губами щетины и задержала взгляд на залегших под глазами серых тенях. – Что на ужин? – принюхалась к аппетитным ароматам, а отец тем временем шинковал лук тонкими кольцами.
– Сюрприз. Иди, поздоровайся с мамой. Да, – он обернулся. – Женька тебя нашел?
– Ага, нашел, па.
– Здоровый лоб вымахал, а ума так и не нажил, – вздохнул отец и убрал со лба упавшую прядь.
Несмотря на разногласия с родителями Женьки, как и они, отец Ренат не одобрял выбранный мальчишкой род занятий. По его мнению мужчина должен обеспечивать семью, а это невозможно, если не имеешь стабильной работы и заработка. И подобное увлечение считал не чем иным, как разгильдяйством.
Поздоровавшись с отцом, Рената помыла руки, переоделась и пришла к маме.
– Привет, мам, – теперь ее губы коснулись мягкой, пахнущей пудрой щеки мамы. – Тяжелый день? – кивнула кухню.
Сидя с ногами в кресле, мама многозначительно вздохнула, отложила что-то очень тонкое и ажурное, что она вязала, и указала дочери на диван.
– Что так задержалась? Мы ведь с папой переживаем, – с мягким укором сказала она. – Ты уже взрослая девушка и понимаешь. Если мы ничего не говорим и не ограничиваем тебя, то это не значит, что не переживаем. Хотя бы позвонила, сказала. Мы понимаем, что вы с Женькой соскучились друг по другу, но предупредить было бы не лишним.
– Прости, мам, – Рената покаянно опустила голову. – Мы действительно потеряли счет времени. Еще и Янка собралась замуж. Обсуждали ее грядущие перспективы, – через силу улыбнулась она.
Рената боялась представить, что будет, когда Алекс поговорит с Янкой. Ее знобило, а по спине волна за полной пробегала неприятная дрожь.
– Янка замуж собралась? – изумилась мама. – Ну надо же, а ведь из вас троих она была самая тихоня. А поди ж ты. Тихоня-тихоня, а где-то жениха отыскала, а вы с Милкой так и будете прыгать как стрекозы, когда часики совсем не прижмут?
– Ну ма-ам, – протянула Рената. – Какой нам замуж на первом курсе? Мы еще не нагулялись. К тому же, тебе не кажется, что это как-то рановато немного. Она же на ноги не успела как следует встать. Что она будет делать? Засядет дома, как и ее мама? – и затаив дыхание ждала, что скажет мама, но она молчала. – Ма-ам, – когда молчание затянулось, позвала Рената.
– Если объективно, то возможно и рановато, – задумчиво ответила мама. – Но ведь это Яна. Она не склонна как ты или Милка к гулянкам и флирту. Кажется, она и делать этого не умеет, – Рената недоверчиво хмыкнула, подумав, как бы тогда подруга смогла заполучить Алекса. – Конечно, – настойчиво сказала мама. – Вспомни, что с ней приключилось на выпускном. Была бы более уверенной, хитрой, ветреной, возможно, и избежала бы всего этого. Ведь ни ты, ни Милка не попали в такое положение, – Рената тяжело вздохнула. Знала бы мама в каком положении сейчас ее дочь. – Так вот, – продолжала мама. – Наверное, ей лучше пораньше остепениться. Чтобы быть под защитой и не попадать больше в неприятности. Да, я думаю, что так будет лучше, – сама не зная того, причиняла она дочери боль.
– Мам, я не хочу есть, мы перекусили в кафе. Я пойду к себе? – жалобно попросила Рената. Больше всего на свете она сейчас хотела остаться одна. Чтобы не надо было сохранять на лице спокойствие, чтобы можно было растечься по кровати, а если очень захочется – поплакать. Позвонить в конце концов Милке, поделиться, но мама была непреклонна.
– Никаких к себе, – она строго посмотрела на дочь. – Папа готовит ужин, значит мы обе должны быть за столом. Мы семья и должны поддерживать друг друга, а сейчас мы ему нужны. Все. Никаких разговоров.
– Умгу, – угрюмо кивнула Рената, приготовившись пережидать самый нескончаемый на свете вечер.
Дожидаясь ужина, мама расспрашивала Ренату о Тамиле. Когда отец отселил ее, то предлагала даже пожить у них, но Тамила была слишком горда, чтобы соглашаться, и поселилась в квартире с голыми стенами. После Тамилы разговор перешел на Женю.
– Они бы с Милой стали хорошей парой. Вот только оба безалаберные. Совершенно без царя в голове. Жили бы плохо, но весело, – рассмеялась мама, а потом посерьезнев, продолжила: – Нет, им наоборот нужен кто-то, кто бы сдерживал их беспокойный характер. Кто-то основательный, но и заводной, чтобы им нескучно было, а он не сошел с ума.