Он стиснул челюсти и кивнул, выдохнув с облегчением.

– Но он напал на тебя. И ты дала сдачи. Если он в результате умер, это была самозащита, а не убийство.

Она вскочила и принялась расхаживать взад-вперед.

– Все не так просто! – Она принялась растирать предплечья. – Да, в ту ночь Бобби обманом заманил меня в свой домик. Да, он напал на меня и я… дала сдачи. Я не собиралась его убивать, но убила. – Она остановилась. – Самозащита? – Она с горечью рассмеялась. – Конечно, я защищалась! Но кто бы мне поверил?

– Я бы тебе поверил. Я тебе верю! Я бы тебе помог, если бы ты дала мне такую возможность!

– И все бы закончилось тем, что ты поставил бы крест на своей мечте стать полицейским. Торнтон не забыл бы, что ты встал на мою сторону. Уверяю тебя, он считает меня убийцей и считал так еще тогда.

– Все потому, что ты отмалчивалась. Ты отказалась сказать хоть слово в свою защиту!

– Я не могла. Ты ведь знаешь, как все было. Бобби преследовал меня и превратил мою жизнь в ад. Но ему хватало ума не приставать ко мне при свидетелях! Он всех заставил верить в то, что я сошла с ума и выдумываю о нем небылицы. Его отец первым представил бы дело так, словно это я заманила его в домик! И он сказал бы, что я хотела его убить за то, что он выставил меня дурой. Он был богат и слеп, когда дело касалось Бобби. Я бы отправилась в тюрьму до конца жизни. Вот почему я ничего не могла никому сказать. Моя единственная надежда не попасть в тюрьму заключалась в том, чтобы держать рот на замке и надеяться, что у суда не будет доказательств для того, чтобы предъявить мне обвинения.

– Тогда зачем признаваться сейчас?

– Сам знаешь, зачем. Кто-то – возможно, отец Бобби – пытается воскресить прошлое и заставить меня взглянуть правде в глаза. Если я не…

– Они убьют меня? Боже правый, Бекс, я полицейский! Я могу за себя постоять. Не желаю, чтобы ты из-за меня становилась жертвенным агнцем, тем более что ты невиновна.

Она скрестила руки на груди.

– Невиновна ли я, если радовалась, что он умер? А я радовалась! Ужасно звучит. Конечно, грешно радоваться, что кто-то расстался с жизнью. Но Бобби был больным… и испорченным.

И я знаю, что, не умри он в ту ночь, рано или поздно он убил бы меня.

Макс подошел к ней, положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.

– Тебе не из-за чего чувствовать себя виноватой. Оглядываясь назад, при моем нынешнем опыте, я не сомневаюсь, что ты права. Рано или поздно он убил бы тебя – или попытался. Но я бы защитил тебя, Бекс. Если бы ты дала мне такую возможность!

Она смахнула слезы, которые вдруг навернулись на глаза.

– Я же сказала, что все не так просто. И никогда не было просто.

Он поднял ее подбородок.

– Потому что ты хотела защитить меня. Неужели ты не понимаешь, что это я должен тебя защищать?

Она покачала головой. Макс не прав. Подручные отца Бобби не один раз избивали его в тот ужасный год, когда Бобби ее преследовал. Она боялась, что рано или поздно они его просто убьют. И все потому, что она каким-то образом привлекла к себе внимание такого типа, как Бобби.

– Бекс, – негромко сказал он, но в его голосе звучали стальные нотки. Бессмысленно вспоминать это сейчас. Тогда ты сбежала из города. В глазах большинства твой отъезд подтверждал твою виновность. Прошло много лет, и сейчас трудно доказать, что ты действовала в пределах необходимой самообороны. Поэтому тебе лучше помалкивать. Никаких признаний!

Она покачала головой:

– Мы с тобой оба понимаем, что я не могу вернуться в Ноксвилл и притвориться, будто ничего не случилось. Как только я приехала в Дести-ни, вокруг меня что-то завертелось. И кто бы за всем ни стоял, мистер Колдуэлл или кто-то другой, они так просто не остановятся.

– Ладно. Тогда нам остается одно. Мы должны сами расследовать смерть Бобби Колдуэлла и найти доказательства твоей невиновности! Тогда, и только тогда, мы пойдем к шефу и изложим наше дело. Подожди меня здесь. Я сейчас вернусь.

Он вышел, но через минуту вернулся. В руках у него был с виду такой же толстый коричневый конверт, какой он привозил к ней домой вчера ночью. Кроме того, он прихватил линованный блокнот и ручку.

Макс положил блокнот, ручку и папку на кофейный стол. Присев на край дивана, он раскрыл папку и стал листать. Найдя то, что искал, постучал по странице.

– Я попросил подробный график с указанием того, кто где находился, когда умер Бобби. Здесь указано, что все делали весь день до конкретного времени и позже, когда Дикон и его отец нашли труп. За много лет я не раз перечитывал материалы дела.

Она удивленно посмотрела на него.

– Зачем ты перечитывал материалы дела?

– Моя любимая сбежала. А ты как думаешь?

Она поежилась от горечи в его голосе.

– Мне очень жаль, Макс. Мне правда очень жаль.

– Хочешь сказать, если бы все могло повториться, ты не сказала бы мне «нет», когда я в ту ночь попросил тебя стать моей женой?

– Этого я не говорила.

– Вот именно. Значит, на самом деле не так уж тебе и жаль.

– Если мы уже ссоримся, может быть, тебе лучше отвезти меня в участок? Чем скорее я во всем признаюсь, тем лучше.

Он ненадолго закрыл глаза, а потом покачал головой:

– Мы не ссоримся. Я… прости, Бекс. Прошло много лет, но, когда я увидел тебя, испытал огромное потрясение.

Она тяжело вздохнула и кивнула:

– Я тоже. Когда я с тобой, я никогда не знаю, что сказать, чтобы не обидеть тебя. Вот почему я не навестила твоих родителей, когда приехала в Дестини. Я не хотела рисковать; не хотела встречаться с тобой после того, как у нас все закончилось.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Ты хотела увидеться с моими родными, но… Неужели ты нарочно выбирала маршруты, чтобы не встретиться со мной?

– Ну вот, опять. Что ни скажу, все не так. Пожалуйста, Макс, отвези меня обратно в город! Здесь нам друг от друга ничего хорошего ждать не приходится.

– Сядь, Бекс!

Горечь в его голосе заставила ее сесть, не успела она сообразить, что делает. Тут же разозлившись на себя за то, что слушает его приказы, она вскочила и зашагала к двери.

Он схватил ее за руку.

– Бекс!

– Нет! – Она дернула руку, но он крепко держал ее. Слезы жгли ей глаза. – Макс, прекрати! Ты не имеешь права указывать мне, что делать, или не пускать меня, если я хочу уйти. Ведь он поступал так же. Зажимал меня в темных углах в школе, подкарауливал на нашем дворе, если мамы не было дома. И запугивал меня, пользовался тем, что он сильнее, чтобы заставить сделать то, что он хотел. Он хватал меня за руку так же, как ты сейчас!

Глаза его расширились, и он, побледнев, немедленно выпустил ее.

– Бекс, бог ты мой… Прости меня! Я не подумал о том… что тебе пришлось пережить. – Он поднял руки вверх и отступил на шаг. – Я не стану мешать тебе уйти. Но прошу тебя, подумай о том, что ты делаешь. Я хочу тебе помочь! – Он затравленно посмотрел на нее. – Тогда мне не удалось тебя защитить, как я ни старался. Но теперь я взрослый мужчина. И прекрасно понимаю, что делаю. Позволь мне защитить тебя сейчас.

Завибрировал его телефон. Нахмурившись, он посмотрел на экран и нажал кнопку «Отклонить вызов».

– Бекс! Ты позволишь тебе помочь?

Ей невыносимо было видеть боль в его глазах, слышать боль в его голосе. Она всегда как будто только и делала, что причиняла ему боль. Что случится, если она ответит «да»?

Но она не могла ответить ему «да», как бы его ни любила. Потому что Бобби угрожал: если она не достанется ему, не достанется никому. И она ему верила. Бобби заявил, что убьет Макса, если она согласится выйти за него замуж.

– Прости, – сказала она. – Мне не следовало говорить… о Бобби, а ты… это было жестоко. Кроме того, это неправда. Я ведь знаю, что ты ни за что не сделаешь мне больно. Более порядочного человека, чем ты, я не знаю.

Он натянуто улыбнулся.

– Не знаю насчет порядочности. Зато знаю другое: я хочу тебе помочь. Бекс, ты мне позволишь?

Она медленно кивнула:

– Если можно… Что мне нужно сделать?

– Нужно, чтобы ты подробно рассказала, что ты делала в тот день, когда умер Бобби Колдуэлл, с того момента, как ты проснулась, и до часа ночи, когда за тобой приехали полицейские. – Он взял линованный блокнот и ручку и выжидательно посмотрел на нее.

– Но ведь… ты и так почти все знаешь. В тот вечер мы с тобой были вместе примерно до девяти тридцати.