Семен Малков - Золотая клетка

Фомич приготовил на два дня еду и вместе с Петром отправился на работу, ничем не выдавая плохого самочувствия и ни на что не жалуясь.

Несколько часов рыли шурфы, промывали грунт по ранее намеченному Фомичом маршруту — добывали неплохое золото. Петру казалось, что дела идут успешно. Однако во время привала старатель высказал сомнение:

— Ты заметил, Петя, что золотишко пошло более мелкое, да и с каждым разом меньше его? О чем, по-твоему, это говорит?

Петр молча ожидал объяснений, они и последовали:

Да о том, что мы с тобой уходим в сторону от золотой жилки. Не в ту степь, значица, идем!

— Выходит, ты неверно определил направление, Фомич?

— А ты думаешь, это так просто? — рассердился старик, но тут же смягчился и терпеливо объяснил: — Ошибиться нетрудно — почва кругом здесь золотоносная. Путает меня другое.

Задумался на несколько минут, потом продолжал:

— Хорошо ведь помню: та жилка, что мы открыли с Лукой, прямо от берега ручья шла, а не вдоль, не наискосок… Просто теряюсь в догадках, почему никак ее не найду. Аж башка трещит!

Работа в следующем шурфе подтвердила его сомнения, к тому же начало темнеть, и Фомич решил — хватит! Вернулись в свое укрытие под скалой, развели костер и стали подогревать ужин. Старик всю дорогу угрюмо молчал; сидел глядя на огонь, напряженно размышлял.

Неожиданно хлопнул себя но лбу, словно его осенило, и радостно воскликнул:

— Ну конечно, в этом все дело! Теперь я ее найду! — Резко повернувшись к Петру, возбужденно объяснил: — У меня еще раньше догадка возникла смутная, но верилось с трудом. А теперь не сомневаюсь: ручей изменил свое русло!

— Не может быть! — поразился Петр. — Как же мы этого не обнаружили?

— Его камнями сплошь завалило. Обвал-то произошел много лет назад, и вода пробила себе новое русло, в другом направлении. Вот увидишь — найдем старицу!

Петр, все еще сомневаясь, промолчал, а его наставник зажегся новой идеей:

— Завтра весь день посвятим разведке; начнем с водопада. — И радостно взглянул на молодого напарника. — То-то мне с самого первоначалу показалось — не туды он теперь течет! — Снял с огня котелок с неизменной гречкой, подвесил чайник. — Я не я буду, если завтра не отыщем шурфы! Отмерим полсотни метров — и найдем!

— Нам целый день понадобится только камни ворочать, — недоверчиво буркнул Петр, резонно опасаясь тяжелой и безрезультатной работы.

— Ну и что? Без труда не вытащишь и рыбку из пруда! — сердито отрезал Фомич. — Наша задача на завтра одна — найти золотую жилку! А разрабатывать не будем.

— Как же так? — не понял Петр. — Разве мы не для того сюда пришли?

Старый золотоискатель посмотрел на него снисходительно. — А ты хоть прикинул, сколько потянет то, что нами уже добыто? Подумал, как мы это все унесем? — И укоризненно покачал головой — вопрос его застал парня врасплох. — Может, потрудимся, чтоб оставить золотишко здесь?

Но Фомичу чуждо было ехидство и он серьезно заключил: — Мы только пробы проведем, и, конечно, возьмем с собой найденные самородки. Дай Бог нам хоть это с собой унести! А сейчас поснедаем — и спать. Сам знаешь, какая предстоит работенка.

Однако на следующий день не работали, а отправились с утра на охоту. Пришлось изменить своему плану — оставшихся припасов не хватило бы и на двое суток. Муки и крупы еще достаточно, но консервы и дичь доели, — чтобы не голодать, надо хоть что-то подстрелить.

Часа за полтора старик добыл два зайца и красавца тетерева, а Петр настрелял куропаток.

Несмотря на удачный промысел, старый таежник обеспокоился. — Не нравится мне все это, Петя! Чуют что-то звери, — нахмурив брови, высказал он свои опасения. — Уж точно — к перемене погоды! Может, ждут бури. Или где-то лес горит… Да вроде дымом не пахнет… — Повел носом и опроверг эту версию: — Да нет, не похоже: в этом разе они пускаются в бега. — Фомич оглядывался по сторонам. — А тут зверушки все больше мечутся. Прятаться собираются, что ли?..

Старый таежник так и не пришел к определенному мнению. Вернувшись в свой фот, пообедали и не теряя времени отправились к водопаду. Немало пришлось потрудиться разбирая каменные завалы, прежде чем обнаружили старое русло ручья и определили его направление. Отмерили от водостока приблизительно пятьдесят метров, снова затратили много труда, чтобы расчистить выбранный для работ участок, но признаков старого русла так и не обнаружили.

— Значица, мы ушли от него в сторону, — упрямо наклонив голову, заключил Фомич в ответ на вопрошающий с немым укором взгляд напарника. — Оно, русло, по ходу виляет, водица прямо не течет.

— Так куда же оно вильнуло? Как это узнать? — Петр совсем приуныл. — Неужели придется перевернуть здесь все камни?

— Ты только не паникуй, парень! — одернул его Фомич. — Думаешь, золотишко само в руки дается? Но на сегодня все, баста, работу кончаем, — устало добавил он. — А завтра обязательно найдем!

— Это мы уже проходили, — не удержался Петр, не скрывая сомнений. — Твой оптимизм, Фомич, нас угробит! А если и завтра не найдем? Согласишься тогда шабашить?

Старый золотоискатель смерил его разочарованным взглядом, хотел было сказать в ответ что-то резкое, но сдержался и с горечью произнес:

— А мне казалось, у тебя покрепче закваска. Да что возьмешь с вас, нонешних? Ладно, не пужайся. Завтра не найдем шурфы — все! Собираемся в обратную дорогу!

Весь вечер он мрачно молчал, не обмолвился с напарником ни единым словом, — видно, не на шутку на него рассердился. Петр понимал его настроение, но, разуверившись в успехе дальнейших поисков, считал себя правым и тоже молчал, не делая попыток разрядить обстановку. Впервые за все время им завладели усталость и тоска.

Вот и подошел этот Дашин день — день ее совершеннолетия. С каким нетерпением мечтала она вместе с любимым, чтобы он скорее наступил и они могли обвенчаться… Даша заливалась слезами и ходила как потерянная. Ни попытки развлечь, предпринимаемые Кириллом, — он следовал за ней по пятам, — ни сочувственные увещевания матери не могли ее утешить.

— Ну перестань же так убиваться! — отчаявшись уговорить, мягко потребовала Анна Федоровна. — Слезами горю не поможешь. Пора тебе его забыть. Слава Богу, есть и кроме него мужики на свете!

Только придя с работы и услышав горькие всхлипывания дочери, тут же опустила на пол сумки с продуктами и бросилась утешать. Однако все ее доводы до сознания Даши не доходили, на слова она не реагировала, и Анна Федоровна, не зная, за что ухватиться, обрушилась на Петра:

— Да плюнь ты наконец на него! Тоже о себе вообразил… Таких, как он, очень много, а ты, Дашенька, лучше всех! Еще локти кусать будет!

Этот аргумент подействовал, — видно, похожее чувство оскорбленного самолюбия переживала и Даша: словно очнувшись, посмотрела на мать и срывающимся голосом выговорила:

— Да, мамочка! Я тоже так думаю… и от этого мне… особенно горько. Петя… он еще поймет… и пожалеет… о нашей любви… Как мне жаль ее!

Подняла на мать заплаканные глаза — в них зажглись самолюбивые огоньки — и сгоряча открыла ей то, о чем до времени не собиралась говорить:

— Кир уговорил меня… принять участие в конкурсе красоты… — Замялась, поздно спохватившись, и после паузы продолжала: — Сначала я не хотела, но сейчас даже мечтаю победить! И вообще… хочу сделать карьеру!

— Ну и правильно, доченька! — с энтузиазмом поддержала ее Анна Федоровна, сразу осознав, что шумное шоу и связанная с ним суета наверняка отвлекут Дашу от тяжелых мыслей и переживаний. — Вот и утрешь ему нос — пусть знает наших! Уверена, Дашенька, — ты победишь!

Взглянув на дочь, Анна Федоровна обрадовалась — хоть тоску свою забудет — и добавила, желая еще поднять ей настроение:

— Понимаю, дочка, почему ты не хочешь широко отметить свой день рождения, не зовешь друзей… Но Кирилла пригласить нужно!

Даша промолчала.

— Он мне звонил, сказал — подарок приготовил, хочет лично тебе вручить. Не следует обижать его, доченька!

— Сейчас уже поздно. Я ему сказала: сегодня празднуем мой день рождения в семейном кругу, — равнодушно пожала плечами Даша.

— Ну вот, я так и знала, что ты будешь не против! — с облегчением вздохнула Анна Федоровна. — Потому и пригласила его от твоего имени — очень обрадовался.