Наталия Доманчук - Золотая Серединка

Когда я замолчала, Эдвард понял, что ему срочно нужно поддержать беседу, оживился и спросил:

– И что нам делат?

Я вздохнула, развела в стороны руки и сказала:

– Надо что-то срочно заказать!

Мой кавалер секунд десять молча смотрел на меня, потом понял о чем я говорю, засуетился, замахал рукой официанту, который подбежал к нам на ватных ногах и еще через пару минут я была готова начать новый доклад на тему «Лимонный пирог – как первый путь манипулирования моим настроением».

Действительно, настроение сразу поднялось, пирог был не идеальным, но и не критически ужасным, но так как я четко помнила, что рот закрывать нельзя, я начала опять свою болтовню:

– Вот, знаете, я не очень уважаю все эти пироги, которые непонятно где и кем сделаны.

– Я тоже! – восхитился Эдвард.

– Я никогда не покупаю торты и пироги. Все пеку сама.

– Вы – потрясающая женщина! – опять восхитился Эдвард.

Надо было срочно что-то сделать, чтобы он меня принял за зануду. Я подняла руку вверх, чтобы ко мне подошел официант.

– И это все, на что способен Ваш кухен? – спросила я и скривилась.

– Кто? – побледнел официант.

– Кухен – это повар по-немецки. – Как бы между делом, но очень недовольно ответила я.

– Дайте, дайте нам есчо меню! – закричал Эдвард, расстроенный тем, что пригласил меня в кафе где мне ничего не нравится.

Официант метнулся за меню и через секунду подал его мне. Я листала и кривлялась:

– Зандкухен есть у вас?

– А что это? – осмелился спросить официант.

Я посмотрела на него как на идиота. Кстати, таким же взглядом одарила и Эдварда:

– Это маленькое миндальное пирожное, или печенье. Которое тает во рту. Правда, это у приличного повара. У Вашего – оно будет гнить.

Бедный парень опустил голову и молчал.

– А обертух?

– А мнихи?

– А бурдалю?

– Может петишу есть?

Официант молчал и мотал головой.

– Принесите тогда мне бриошь.

– Это Вам не Рублевка, – ответил он.

Вот тут уже назревал скандал.

Огромный такой скандал, толстый, посыпанный сверху моим любимым шоколадом. Но так как скандалить и Таша умела – я должна была разреветься. И я это сделала. Слезы покатились из моих глаз как град:

– А я не прошу что-то сверхъестественное! Я прошу простой бриошь! – рыдала я, затем встала и как маленький ребенок затопала ногами.

– Самый простой бриощь! – заступился за меня Эдвард. Он, бедный, так хотел мне угодить, что тоже встал и начал уговаривать официанта стоя.

– Да где я его возьму Вам? – официант начал отходить от нас назад.

Эдвард забегал возле меня, но не зная как ко мне подойти и что сказать, схватил официанта и увел его в другой зал.

Я почему-то была уверена, что он не будет его дубасить, а будет уговаривать принести мне бриошь.

Так и случилось. Через пару минут они оба шли улыбаясь и несли на тарелке что-то ароматное и еще горячее.

Позади них шел шеф повар. Они поставили передо мной тарелку, а шеф повар пояснил:

– Это не бриошь, но намного вкусней, я вас уверяю.

– Это обыкновенный круассан, – недовольно скривилась я, но слезы вытерла.

– Но он еще нежней, чем бриошь, я вам гарантирую.

– Ладно, понятно, надо ехать на Рублевку, – отмахнулась я и отвернулась от них, чтобы насладиться обыкновенным круассаном.

Повар с официантом ушли, а Эдвард присел возле меня.

– Вы скажите, где есть это и мы туда поедем! – пообещал он, когда я, кривляясь, доедала круассан.

– Ладно уже. В следующий раз. А сейчас мне пора.

– А я позвонить Вам?

– Да, конечно! – и я встала и даже не оглянувшись, покинула ресторан.

Ташка смотрела запись с открытым ртом.

– Чё за бред ты ему про манипуляцию толкала? Как долго ты над ним парилась?

– Это не мой бред. Это Благодетелева-Вовк. Мы как-то на семинарах проходили. Вот почему-то и отозвался он сегодня. А что, мимо?

– Не то, чтобы совсем мимо. Просто не хочется, чтобы он тебя за умалишенную принял.

– Ты же сама говорила болтать и рыдать!

– Болтать, ага. Но тут ты совсем загнула. И не то, чтобы мне не понятно было о чем ты говоришь. Нет, вроде все понятно. Но все равно кажется, что ты… прости, конечно, – дура.

– Приехали! Наоборот. Я – очень умная.

– А получается, что дура.

– Ладно, в следующий раз поговорю о конце света. И тоже буду рыдать.

– Думаешь, он тебе позвонит?

– Стопудово!

– Ой, только давай без этой пошлости, – засмеялась Таша.

Новая неделя по новой традиции началась с Ташиного рассказа. Я читала его уже в офисе, наслаждаясь капучино из Шоколадницы.

Красотка

Я очень красивая. Не просто симпатичная, а просто красавица.

Все мужчины оборачиваются мне вслед. Я привыкла к их вниманию и стараюсь не грубить им, когда они рассматривают меня со всех сторон.

Все есть у меня, но вот счастья нет. Не рада я ни первым лучам солнца, ни закату, ни ветру, что гуляет и цепляется ко мне. Мне противно пение птиц, мне кажется это таким сентиментальным… А я… Я слишком серьезная и красивая, чтоб думать и наблюдать за природой. Ведь природа не спрашивает меня какую погоду я хочу сегодня. И вот сейчас… Кто просил эту погоду, чтоб сегодня пошел дождь? Я не просила. Я вся промокла и этот дождь без моего разрешения смыл с меня всю косметику. А я все стою, как дура, и жду СВОЕГО. Даже не знаю как его назвать. Мужем его не назовешь, у него жена есть. Страшная, конечно, но зато она ему двух детей родила. А деток он своих очень любит. Да я и не ревную его к ним.

Любовником тоже его назвать не могу. У него и любовница имеется. И я это тоже прекрасно знаю, да он и не скрывает этого от меня. Он мне так прямо и говорит: еду я к Таньке, порезвлюсь немного.

Поэтому я его никак не называю. По имени? Имя у него странное: Игнат. Не нравится оно мне.

Ой, холодно то как! Стою уже битый час под дождем и все жду. Настроение паршивое, хочется устроить ему что-нибудь такое… О, так я посмотрю я не одна такая. Вон стоит еще одна, такая как я. И как я её не заметила? В шаге от меня стоит. Поговорить что ли и с ней?

Ох и страшная она… Ни косметики, ни духов не использует.

Видно, что не следит за собой.

И почему? Наверное денег нет. А может просто лень.

Ладно, поболтаю с ней немного.

– Привет старушка! Как дела?

– Здравствуйте. Мы разве знакомы?

– Нет. А какое это имеет значение. Разве плохо вот так вот поболтать с незнакомкой? Ты видишь меня впервые и я тебя тоже. Я расскажу тебе о своих проблемах, а ты мне о своих. И нам обоим станет легче.

– А мне нечего тебе рассказать. У меня нет проблем.

– Ну тогда я расскажу тебе о себе. Вот посмотри на меня. Я очень красивая и очень молодая. Все оборачиваются мне вслед. Когда я познакомилась с ним, он меня просто обожал. А сейчас? Я забыла, когда он в последний раз называл меня ласковым именем. Да, конечно он работает и очень устает. Но ведь пару ласковых слов – это ведь не тяжело? И я думаю, а что будет дальше? Это сейчас я красивая и молодая. А завтра я буду старая и некрасивая. И тогда я вообще никому не буду нужна. Разве ты не задумываешься об этом? Разве тебе никогда в голову не приходило, что будет завтра, как ты будешь жить? Я ужасно боюсь старости. Боюсь постареть. Это так страшно – быть одной и никому не нужной.

– Нет. Я этого уже не боюсь. Я уже давно не молода, и как ты сказала, я уже старушка, и самое страшное у меня уже позади. Мне повезло с ним. Он не красавец, но и не урод. Он не богат, но и не беден, и хоть и работает, и тоже устает, он находит для меня ласковые слова и очень часто дарит подарки. Он никогда не обижает меня и я стараюсь отвечать ему тем же. Ведь самое главное это взаимопонимание. Я чувствую что ему надо от меня и поддаюсь на его просьбы, а он мне за это благодарен. Я вижу это по его улыбке, иногда по его ухмылке. Я знаю каждую морщинку на его лице и я очень благодарна судьбе за то, что встретила его на своем пути. Но самое главное… Самое главное то, что и я и он знаем, что мы нужны друг другу и мы не мечтаем о … Ладно, мне пора. Вот идет он.

По направлению к жигуленку шел высокий симпатичный мужчина средних лет. Он подошел к своей маленькой, старенькой машинке, погладил её и сказал: