— И я не забуду увиденного, Уиллард. А какой у нее голос?
— С придыханием и капелькой южного акцента, но можно будет дать ей речевика-репетитора.
— Мне как-то страшновато спрашивать об этом, но… она — девственница?
Проба подошла к концу и, включив свет в зале, киномеханик начал перематывать пленку.
— Нет, — ответил Уиллард, стряхивая сигарный пепел в стоявшую рядом пепельницу. — Она спит с одним из моих ассистентов оператора.
— Черт!
— Прошу прощения, Джоэл, но ведь вы снимаете кино, а не ищете жертву на алтарь богам. Сколько теперь девственниц в этой стране? Они исчезли вместе с эпохой Мэри Пикфорд. С таким же успехом можно искать летающих медведей.
Джоэл нервно потер губы костяшками пальцев. Он уже растрезвонил по всей стране о том, что ищет самую непорочную девушку в Америке, так что теперь, если он возьмет, так сказать, «бывшую в употреблении» женщину, то это может оказаться катастрофой, хотя у этой девушки именно такая внешность, о которой он только мечтал для этой картины.
— Прокрути еще разок, «Фил, — сказал он киномеханику.
Свет в зале погас, и девушка с сильно освещенным лицом опять появилась на экране.
Джил Амстер клевал носом, сидя в своем «додже». Было почти три часа утра, а Джил около полуночи примостился на обочине напротив принадлежавшего Джоэлу особняка на Саммит-Драйв. Вот уже две ночи он нес это утомительное дежурство, и сон его окончательно разладился. Джил начал уже было подумывать, что все его подозрения — сумасшедший полет фантазии, подстегнутый сообщением Венди Фэрфакс, у которой с воображением тоже, очевидно, не все в порядке.
И тут буквально через минуту светло-голубой «мерседес-бенц» выскочил из ворот особняка и помчался по — Саммиту. Мелькнувший по лицу Джила свет фар окончательно разбудил его. Быстро посмотрев на часы, он завел мотор. Когда голубой «мерседес» готов уже был скрыться из виду, Джил только-только стронулся с места, и ему пришлось выжимать из автомобиля все, на что тот был способен. Заметив, как «мерседес» свернул направо, на бульвар Сансет, Джил последовал за ним.
Однако «додж» Джила никак не мог соперничать с «Нюрбургом 460» 1928 года выпуска; этот автомобиль, сконструированный доктором Порше, был последней моделью, построенной на заводе в Маннгейме. Это была зверь, а не машина! Спидометр автомобиля Джила зашкалил на 65 милях в час, а с такой скоростью нечего было и думать тягаться с «мерседесом», который исчез в ночи.
Рэнди Бейтс карабкался на холм вместе с отрядом бойскаутов неподалеку от Бенедикт-Каньон, но оступился и съехал на дно оврага и там запутался в зарослях кустарника. Пытаясь выбраться из них, он вдруг наткнулся на что-то холодное и твердое. Он посмотрел себе под ноги и обнаружил, что это — человеческая рука. Рэнди с воплем выскочил из оврага.
— Мистер Кроуфорд! Мистер Кроуфорд! Там, внизу, какое-то тело!
Джек Кроуфорд, командир отряда скаутов, поспешил к рыдающему пареньку.
— Рэнди, что случилось?
— Там, внизу, лежит мертвая женщина. Она вся порезана, а я дотронулся до нее.
Все остальные бойскауты подбежали к кромке оврага. Мистер Кроуфорд осторожно спустился по склону. Раздвинув кусты, он заглянул, и тут же горячая желчь подступила к горлу.
На земле была распростерта хорошенькая девушка с копной светло-каштановых волос. За исключением шелковых носков на ней была лишь левая туфелька, задранная под каким-то невероятным углом. Горло у девушки было перерезано, а одна грудь буквально искромсана на куски.
На животе у нее лежала серебряная маска.
Глава пятая
Закончив чистить зубы у себя дома на Рексфорд-Драйв, что в Беверли-Хиллз, Джил Амстер пошел в спальню и забрался в постель, где уже лежала его жена, Венди Фэрфакс, которая сохранила девичью фамилию для своих колонок городских сплетен в «Клэрион».
— Боже, как я устал, — сказал Джил. — Три ночи слежки за Джоэлом Коллингвудом вымотали меня до предела.
— И что ты намерен делать, Джил? — нервно спросила Венди.
— Девушку звали Эллен Басби, убийство, скорее всего, произошло сегодня около четырех утра. Между прочим, она тоже представлялась всем как кинозвезда. Поскольку Джоэл выехал из дома в три часа, так что вполне возможно, что именно он убил эту девушку. Кроме того, он собирает маски, Ни первое, ни второе не доказывает, что именно он — убийца, но все же утром я непременно расскажу обо всем полиции.
— Нет! — едва не закричала Венди.
— Дорогая, я ведь не могу один следить за Джоэлом Коллингвудом. У меня своя работа, так что пускай полиция сама наблюдает за его домом.
— Я так и знала, что это случится. Теперь я готова вырвать себе язык за то, что рассказала тебе про эти маски у него в доме!
— Что ты имеешь в виду?
— После того как я тебе рассказала, то поняла, что ты ничего не сможешь сообщить полиции о Джоэле Коллингвуде. Во-первых, возможно, убийца не он. Но главное — он наследник Кертиса Коллингвуда, а когда Кертис Коллингвуд узнает, что именно ты сообщил полиции о его сыночке — а он рано или поздно это узнает, — то выгонит с работы нас обоих. Но еще хуже то, что он наверняка позаботится о том, чтобы нас с тобой не взяли ни в одну другую газету. Поверь, Коллингвуд может быть очень безжалостным. И ни ты, ни я не сумеем найти себе работу.
Джил недоуменно уставился на нее.
— Детка, мы же говорим о том, что совершено убийство! Так что забудь о том, что может случиться с нашей работой…
— Нет! Я не собираюсь забывать о работе! Я у Кертиса Коллингвуда на хорошем счету, он платит мне тридцать пять тысяч в год, а это чертовски хорошие деньги! И кроме того, со мной начинают считаться в этом городе. И я вовсе не намерена ставить все это под угрозу, распространяя слухи о его сынке.
— Но Венди, я же репортер!
— А кроме того муж и отец! Главная наша обязанность — наши дети. Так что позабудь, пожалуйста, все, что я рассказала тебе о масках Джоэла Коллингвуда. Вообще позабудь, что есть такой Джоэл Коллингвуд. И держись подальше от полиции…
— Ушам своим не верю…
— А ты поверь.
— Ты просишь меня наплевать на принципы, которые я всегда исповедовал как репортер и как гражданин.
— Забудь о них! Джил, нам с тобой удалось неплохо устроиться в этой жизни. У нас работа, которая кормит и доставляет нам удовольствие, у нас великолепный дом, две красивые дочери. Нам не по зубам тягаться с Коллингвудами! Они слишком могущественны. — Она выключила ночник. — И закончим этот разговор. — Венди повернулась к мужу спиной.
— Нет же, мы не закончим разговор.
— Джил, ты любишь меня?
— Конечно люблю.
— А наших детей ты любишь?
— Конечно, но…
— Вот поэтому и закончим разговор. Ни в какую полицию ты завтра не пойдешь.
— Такие, как ты, и губят эту страну, — сердито воскликнул муж. — Вы позволяете таким семействам, как Коллингвуды, всегда и всюду выходить сухими из воды, даже если речь идет об убийстве. В данном случае — буквально. И все потому, что вы их чертовски боитесь.
— Да, черт тебя подери, ты прав, я их боюсь. А если эта страна тебе не по нраву, нечего голосовать за Гувера.
— Я скорее проголосую за Ленина, чем за Гувера!
— Ну и голосуй за Ленина, но только выключи свой ночник.
Джил смерил ее взглядом, хотел было сказать что-то, но передумал и, протянув руку, выключил ночник со своей стороны. Однако он настолько устал, что не смог сразу заснуть. Он понимал, что по-своему Венди права, но в этом деле были затронуты его принципы, а отказаться от этих принципов он не мог.
Или мог?
Дикси Давенпорт сидела на кожаном диване в приемной Джоэла Коллингвуда и размышляла о том, не пришло ли время разразиться той самой судьбоносной молнии, о которой она мечтала еще с тех пор, когда, будучи десятилетней девчонкой, увидела свой первый в жизни кинофильм. Когда Уиллард Корнелл сказал ей, что Джоэл рассматривает ее кандидатуру на роль Жанны д'Арк, поначалу она решила, что это какая-то глупая шутка. Но позднее со студии «Коллингвуд» по телефону ей сообщили, чтобы Дикси была на следующий день в десять утра в приемной Коллингвуда. Был ли то сон, тот самый сон, о котором мечтали чуть ли не все смазливые девушки во всей Америке, или она и вправду сидит в приемной голливудского продюсера?