— Великолепный выдался вечер, как раз для гостей, — сказала она, когда к ней на террасу поднялись Кертис и Алисия. Алисия была одета в хорошенькое красное шелковое платье от Лавена, на ней было ожерелье из бриллиантов и рубинов — то самое, которое Кертис подарил ей на десятилетие их свадьбы. — И Шарлотта выглядит великолепно.

— Да, они — очень симпатичная молодая пара, — согласилась Алисия, — Мы так рады.

— А где же Джоэл со своей девкой? — спросила Альма, в то время как ее пятый супруг Филипп, маркиз де Рошфор, пришел с двумя бокалами шампанского в руках.

— Должны прибыть с минуты на минуту, — сказал Кертис.

— Думаю, что это moche[44] со стороны Джоэла привозить сюда всяких голливудских бродяжек, зная, что у нас прием по случаю обручения его сестры. Благодарю тебя, дорогой мой… — Взяв у Филиппа шампанское, Альма не заметила, как муж поморщился при его французском слове, употребленном вместо сленгового английского «мерзко». — Хотя Джоэл у нас мастер по части удивительных выходок, что и говорить. Про таких людей говорят «марширует под собственный барабан».

— Я читаль, что он хотель снимать фильму по Жанну д'Арк, — сказал Филипп на своем убогом английском. — Может, я могу помогать им, ведь я происходить от одного из друзей Жанны д'Арк, От Жиль де Рэ.

— От того, кто убивал толпами и растлевал малолетних, — сказала Альма. — Знаешь, дорогой, я бы на твоем месте не слишком бравировала таким предком. А, кажется, вот и они. Боже, да она и вправду восхитительна.

Все повернули головы. Из раскрытой стрельчатой двери на защищенную черепичной крышей террасу вышли Джоэл в смокинге и с ним — Лаура. На ней было белое шелковое платье с переливающейся серебряной тюлевой сеткой поверх короткой юбки; лиф платья низко вырезан и скроен таким образом, чтобы открывать значительную часть великолепно вылепленной груди. На длинных, восхитительных ногах Лауры были легкие бальные туфельки с декоративными пряжками из искусственных бриллиантов.

«Господи, — подумал Кертис, — теперь мне понятно, почему он так рвался делать фильмы».

Джоэл подвел Лауру к семье.

— Мама, папа, тетя Альма, позвольте вам представить Лауру Лорд.

Улыбнувшись, Лаура протянула руку.

— Так мило с вашей стороны, миссис Коллингвуд, что вы пригласили меня в гости, — сказала она, используя самые чарующие и светские интонации, каким научила ее миссис Белгрейв. — Джоэл столько рассказывал мне о вашем доме. Он просто великолепен.

Алисия пожала ей руку.

— Спасибо, мисс Лорд. А это мой супруг.

Лаура обернулась к Кертису, и ее улыбка стала еще обворожительней.

— Очень рада познакомиться с вами, мистер Коллингвуд.

«Ничего более сексуального в жизни своей не видел, — подумал Кертис, пожимая ей руку. — Это она-то — Жанна д'Арк?!»


— У тебя такая красивая мама, — говорила минут десять спустя Лаура, танцуя с Джоэлем под музыку «Увидимся вновь». — И такая, судя по всему, добрая.

— Добрая. Ее я очень люблю.

— А твоя тетя Альма — я никогда не видела столько драгоценностей.

— М-да. Тот изумруд, что украшает ее колье, некогда принадлежал одному магарадже.

— Господи! Правда, сама она показалась мне немножко сухой.

— В постели она совсем другая. Она отчасти нимфоманка.

— Это как?

— Любит мужчин, и чем они моложе, тем больше их любит. Француз — это ее пятый, кажется, муж. Я уж и счет им потерял. Тетя Альма некогда была скульптором, но сменила искусство на секс.

Лаура усмехнулась.

— А кроме того, она страдает от того, что раздавила своего первого мужа, когда во время Великого землетрясения рухнула на него с верхнего этажа вместе с кроватью и любовником.

— Да, интересная у тебя семья.

— Богатые называют нас «колоритными людьми».

— «Богатые…» — Лаура вздохнула. — Никогда не думала, что смогу побывать на такой вечеринке.

Она почувствовала, как рука Джоэла стала прижимать ее сильнее, и вот тела их соприкоснулись. «И все-таки он, кажется, начинает приставать… — подумала она. — Только подумать, что в один прекрасный день все это богатство может оказаться моим… а это не исключено, если все ловко разыграть… О, если бы не те проклятые фотографии! Дернул же черт сняться голой! И главное, зачем?»

Но она хорошо знала зачем. В тот момент, когда решила сняться, у нее было всего лишь пять долларов.


Джоэл снял смежные номера на десятом этаже «Марка Хопкинса». Этот новейший отель расположился на вершине Ноб-Хилл, где некогда стоял особняк с башенками, в котором жил железнодорожный промышленный магнат Марк Хопкинс. Один лишь квартал отделял отель от места, где находился когда-то особняк Эммы, построенный в псевдо-французском стиле.

Лаура, обнаженная, лежала в своей постели. Было около четырех часов утра, но она не могла уснуть, поскольку еще не улетучилось возбуждение от невероятного вечера в доме Коллингвудов. Всю жизнь она знала, что некоторые люди так вот и живут: носят потрясающие наряды, спят только на чистом, прекрасно пахнущем белье, как вот эти простыни на ее постели. И сегодня она впервые получила возможность увидеть все это собственными глазами. Увидела волшебный мир очень богатых людей.

Дверь в номер Лауры открылась, и через ковер на ее кровать упал острый тонкий лучик света. Она схватила простыню и, прикрыв ею грудь, села. Дверь медленно распахнулась. В шелковом халате на пороге стоял Джоэл. Он тихонько вошел и подошел к постели. Она глядела на него, а он из-за своих сильных линз в очках глядел на нее.

— Я гордился тобой сегодня, — прошептал он, развязывая шелковый пояс своего красного халата. — Ты вела себя так естественно, словно всю жизнь там прожила.

— У меня было такое чувство, словно я и вправду там прожила многие годы. Я там и прожила, правда, одну только ночь. Спасибо огромное за то, что взял меня с собой.

— Моему отцу ты очень понравилась. Он сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь нам в рекламной кампании, а уж возможностей-то у него немало.

— Боже…

— Хватит говорить «Боже…». Ты тогда похожа на девчонку-подростка, это они так говорят. Я сделаю тебя самой красивой и знаменитой женщиной в мире. Вся твоя жизнь будет одним сплошным «Боже…»

Сняв очки, он положил их на ночной столик, затем вновь посмотрел на нее.

— Знаешь, я люблю тебя. Никогда прежде не влюблялся. В некотором смысле необычно и страшно.

— Почему же любовь пугает тебя?

— Потому что боюсь, что ты можешь причинить мне боль.

— О, мой дорогой Джоэл! Никогда, никогда не причиню я тебе боли. Я ведь говорила тебе, что ты — первый мужчина, отнесшийся ко мне по-доброму.

Он продолжал пожирать ее своими маленькими глазками.

— Ты рассказала мне правду о себе?

— Да.

— Я знаю, что в твоей жизни были мужчины. Знаю я про Боба Крейна, помощника оператора на «Парамаунте». Я и не рассчитывал на то, что такая красивая женщина, как ты, может быть девственницей. Но был ли у тебя еще кто-нибудь?

— Ну… мой отец.

— Но ведь ты говорила, что он лишь пытался заняться с тобой любовью? Разве не так?

Она закрыла глаза и проговорила:

— Он изнасиловал меня.

— Господи Боже!

— Я была просто в ужасе. Думала, что забеременею, у меня родится ребенок, какой-нибудь монстр… Но ничего не случилось. — Она открыла глаза. — Вот поэтому я и покинула дом. Сказала отцу, что не желаю никогда больше его видеть.

— Бедная моя Лаура.

В ее глазах стояли слезы.

— Вот почему я и люблю тебя, — прошептала она. — Разве ты не видишь? Ты сделал мою отвратительную грязную жизнь подлинной сказкой.

— Только не говори, что любишь меня. Ты не должна лгать.

— Но я действительно люблю, Джоэл!

— Я знаю, что я странный и вовсе не красивый. Поэтому я не ожидаю, что ты будешь любить меня. Но позволь мне тебя любить, Лаура. И никогда, никогда не лги мне!

Он снял халат и бросил его на пол. Она уставилась на его сухопарое, почти безволосое тело.

Она отбросила простыню, дав ему возможность видеть собственную наготу. Очень медленно он забрался на постель и опустился на Лауру. Она обняла его, а Джоэл принялся страстно целовать ее.