Сестра подошла к постели с другой стороны.

— Требуется какое-то время, — сказала она. — А теперь у нас водные процедуры, мистер Стивенс.

Не отрывая глаз от Спящей Красавицы, Артур поднялся.

— Доброй ночи, Клаудиа. Вернусь завтра. И помни, что я сказал тебе: ты должна бороться.

— Вы хороший друг, — сказала сестра.

— Ага, а хотел бы быть не только другом, — вздохнул он.

Он ожидал лифт внизу в холле, когда вдруг услышал голос медсестры:

— Мистер Стивенс!

Она бежала к нему, махая руками.

— Она проснулась! Только что она сказала слово!

— Какое?

— Она сказала: «Эмма». Кто эта Эмма?

Артур рассмеялся и бегом побежал к палате Клаудии.

— Потрясающая женщина, потрясающая!


Два месяца спустя Артур, взяв Клаудиу на руки, входил в бассейн. Наконец-то ее выпустили из больницы. Правую ногу освободили из гипса, в бедро поставили соединительное крепление. Все царапины и шрамы исчезли. Он привез Клаудиу к себе домой, где была организована круглосуточная помощь сиделок. Каждое утро Артур брал Клаудиу с собой в бассейн, чтобы она могла разрабатывать ногу. Из динамиков мягко звучала рахманиновская «Рапсодия на темы Паганини».

— За столько времени ты, должно быть, уже привык носить меня на руках, — с улыбкой сказала Клаудиа, обвивая руку вокруг шеи Артура.

— Надеюсь, это не плохая привычка.

— Как сказать. Ты был таким нежным со мной. Помимо исполнения своих адвокатских обязанностей. Действительно, я так благодарна тебе, Артур!

— Я тут получил факс от мэтра Леграна.

— Адвоката Ги? И что же?

— Никаких проблем. Более того, кажется, Ги уже присмотрел себе вдовушку из соседнего поместья и собирается на ней жениться.

— Мадам Вальмон? О, это прекрасно!

— Почему?

— Она владеет шестьюдесятью гектарами той земли, о которой Ги всегда мечтал. Она категорически отказывалась продавать землю, но Ги, как выяснилось, не мытьем, так катаньем получил желаемое.

— Как говорит нынче молодежь, «Собственность на землю — это жизнь». Теперь можно и начинать.

Они были в воде по шею. Артур поддерживал Клаудиу, которая начала работать в воде ногами.

— Этой ночью мне приснился очень странный сон, — сказала она.

— Какой?

— Мне приснилось, что я опять в больнице, а ты сидишь возле меня. Сидишь и говоришь… Да, ты сказал так: «Я влюбился в тебя. Наверное, глупо так вот говорить об этом. Понимаешь, Клаудиа, я влюбился в тебя. Наверное, объясняться сейчас в любви — это своего рода сумасшествие, но что я могу еще сказать? Я считаю тебя потрясающей женщиной…»

Артур уставился на нее.

— Это был не сон. Все так и было. И я действительно говорил все это. Хочешь сказать, что ты к тому моменту уже проснулась и просто не отвечала мне?

Она пожала плечами и одарила его загадочной улыбкой сфинкса.

— Как знать. Но если ты немедленно не поцелуешь меня, думаю, я буду очень несчастна. Ты ведь знаешь нашу, коллингвудских женщин, страсть к симпатичным мужчинам.

Он коснулся губами ее губ. Клаудиа прекратила болтать ногами, и они поцеловались.

И волна огромного счастья захлестнула Клаудиу Коллингвуд.