Морган кивнул, и двое мужчин направились из города, как только начали расходиться митингующие. Решительные лица шахтеров красноречиво говорили об исходе собрания.
— Будь осторожен, бандит, — угрожающе выкрикнул кто-то из толпы, когда Морган проезжал мимо.
— Убирайся из города и оставь в покое порядочных людей, — подхватил другой голос.
Моргану захотелось найти какой-нибудь другой метод, чтобы держать под контролем ситуацию. Ему совсем не нравилось выступать именно против тех, кому он жаждал помочь. Если бы найти другой путь… но его не было. А если думать о будущем, то для всех так будет лучше.
Молча сидя на лошадях, мужчины спустились вниз по улице и выехали за город. Острые воспоминания нахлынули на Моргана при виде старой шахты, знакомого моста, под которым ребенком он любил плавать. Однако среди воспоминаний самым ярким была ночь 1 октября 1869 года, когда он покинул Кейсервилль.
Они с Томми ползали в темноте более четырех дней. Лампочка Рена разбилась еще при обвале, а лампочки Томми хватило только на первые восемь часов. После этого наступила кромешная тьма. Комбинезон и рубашка Рена промокли от воды, стекавшей по расщелине; кожа стала дряблой и обвисла, а темнота под ними рвала тело на части, пронизывала до костей. Рен одеревенел и был жестоко измучен, а раны на руках от постоянного стучания и лазания превращались в язвы.
— Рен? Ты считаешь, мы умрем? — ножом разрезал темноту тоненький голосок Томми.
— Не будь дураком, — ответил Рен, стремясь хоть как-то поддержать младшего брата. — Стучи. Я сменю тебя, когда ты устанешь.
— Я замерз… я весь исцарапался. — Томми пополз в темноте, пока не коснулся Рена.
Рен крепко сжал его руку.
— Нас скоро найдут, Томми. Я уверен в этом. Тебе надо еще немножко побыть храбрым и сильным.
— Я буду храбрым, Рен. Я обещаю.
В голосе брата было столько отчаяния, что у Рена защемило сердце.
— Томми, я знаю, как тебе трудно. Папа гордился бы тобой. Но мы не должны останавливаться.
— Я не буду останавливаться, Рен.
— Молодец. Стучи. Что это было? — Рен застыл, напрягая слух.
— Что? — Томми тоже прислушался. «Тук, тук, тук».
— Вот оно! — За узким проломом противоположной стены пещеры Рен расслышал слабые звуки.
«Тук, тук, тук».
— Вот снова. Уже ближе. — Рен вспомнил, как билось в ту минуту его сердце.
— Постучи в ответ, — попросил он брата. — А потом начинай копать со мной.
Томми изо всех сил забарабанил молотком. Даже в темноте Рен чувствовал его улыбку.
Когда всадники миновали поворот, показалась «Голубая гора», тотчас напомнив Рену, что теперь он Дэн Морган. У ворот их ожидали Редмонд и старший Даусон.
Шахта выглядела так же, как и в детстве: огромная гора земли, искореженная и лишенная жизни. Со всех сторон в нее врезались глубокие дыры. Казалось, что это много раз оскверненная могила. У основного входа стояли рядами устаревшие отбойные молотки. Узкие рельсы убегали вглубь, напоминая о тяжелых вагонетках с углем.
Все было таким же отталкивающим, каким он это помнил. И только теперь, войдя в основной туннель, он понял, что балки и перекрытия давно требуют замены, а оборудование не соответствует стандартам безопасности. Мысли Моргана вновь наполнились скверными воспоминаниями — дни в темноте и сырости, холодная глубина шахты, мертвые и умирающие, их стоны под обвалившимися балками. Ему с трудом удалось вернуться в настоящее.
— Ну, что ты об этом думаешь? — захотел узнать Генри Даусон.
— Жаль, но я мало понимаю в горнорудном деле, — солгал Морган. — Мне здесь темно и холодно.
Даусон рассмеялся.
— Все вы, непонимайки, так говорите. Надо быть настоящим горняком, чтобы суметь работать в таких туннелях.
Морган подумал, что Даусон и сам не подозревает, насколько он прав. Дэн бросил работать на шахте девять лет назад и никогда не сожалел об этом. Только иногда он попадал в такие места, и то совсем по другим поводам.
Когда они спустились глубже, Морган почувствовал запах сырости, подымавшийся из ствола шахты.
Все было тихо, шахтеры остались в городе. Только несколько мулов ржали в своих темных стойлах под землей. Мулы были необходимы в добыче антрацита. Они таскали тяжелые тележки с углем вверх и вниз по туннелю, вывозя уголь на поверхность. Некоторым животным нельзя было видеть дневного света. Это сделало бы невозможной их работу в душных подземельях.
Морган слышал о мулах, сходивших с ума при виде яркого света. Ведь они проводили годы и годы в темных лабиринтах. Раз увидев свет, они никогда бы не вернулись в шахту, сколько бы их ни били. Морган понимал мулов. Иногда животные бывают умнее людей.
Четверо мужчин вышли из шахты и направились к зданию управления, чтобы продолжить разговор. Редмонд хотел услышать детали утренних событий. Морган подробно рассказал о собрании, но ни словом не обмолвился о страстной речи Илейн. Обратив внимание на болезненный цвет лица и темные мрачные глаза Чака, он задумался: «Что же сделает с Илейн этот мужчина, когда узнает о ее появлении на собрании?»
Разговор продолжался больше часа. Все предлагали Моргану различные пути решения проблем с шахтерами. Он должен был взять их в руки. Забастовка обойдется слишком дорого. Потеря даже одного дня для них многого стоила. И не могло быть речи об уступке требованиям шахтеров. Гораздо дешевле было заплатить Моргану, и пусть все идет по-старому. Морган заверил их, что принял к сведению все предложения. Но втайне, с каждым новым предложением, он посылал эту троицу к черту.
Когда беседа закончилась, все четверо сели на лошадей и отправились назад в город. Ехать было недалеко, а окрестности радовали своей красотой: покрытые лесом холмы и глубокие овраги, в которых мирно текли ручьи. Рен вспоминал картины детства, постоянно сбивая себя этим с мыслей о деле. Не за тем ли поворотом он занимался любовью с Пруденс Мейфилд, дочерью мэра? Воспоминания о созревшей белой груди и немного широковатом заде подружки вызвали у него улыбку.
Вернувшись в настоящее, он посмотрел вперед и зажмурился от солнечного света. Внезапно Морган увидел металлический блеск и легкое движение в рощице. Он направил лошадь в галоп, и как раз в этот момент прозвучало несколько выстрелов. Боль пронзила ему грудь. Сила удара чуть не вышибла его из седла. Мгновенно черная лошадь бросилась в укрытие, и вторая пуля попала всаднику в бедро.
Пытаясь удержаться в седле, Морган при каждом вздохе испытывал сильную волнообразную боль. Вцепившись в уздечку, он боролся с подступающей темнотой. Потом подался вперед и рухнул на камни.
— Черт! — Чак Даусон быстро соскочил с лошади и припал к земле, усыпанной камнями. Рядом с ним лежали Редмонд и Генри Даусон. Сделав несколько выстрелов, незнакомец исчез, и больше они не слышали ни звука со стороны прятавшегося за деревьями человека. Но чтобы быть уверенными в своей безопасности, храбрецы подождали еще несколько минут, прежде чем смело встать.
— Он уже далеко, — сказал Генри Даусон.
Мужчины осторожно поднялись, вновь готовые упасть при малейшем звуке со стороны нападавшего, а потом приблизились к лежавшему Дэну Моргану.
— Кто-нибудь посмотрит его? — спросил Редмонд.
— Я чертовски занят. Надо спасать свою собственную шкуру, — высказал вслух мысли всех троих Генри Даусон.
— Он все еще жив? — указал на Моргана Чак, и они наклонились над раненым. Редмонд пощупал пульс.
— Он жив. Сейчас, по крайней мере. Надо бы взять его в отель и позвать дока Вилоу — форда.
Седло скрипело, но большой черный мерин стоял смирно, пока мужчины укладывали на него почти безжизненное тело Моргана. Потом они вскочили на лошадей и быстро поехали в город, ведя позади черную лошадь. Чак отправился за доктором, а старшие понесли Моргана в отель.
Илейн вошла в столовую в тот момент, когда Редмонд и Даусон входили в коридор. Она побледнела, увидев окровавленного незнакомца, который всего час назад посмеивался над ней в клубе.
— В него стреляли, — сообщил Дольф редмонд почти небрежно.
От одного тона она рассвирепела. «У этого человека лед вместо крови». Закрыв за собой дверь, она пошла позади раненого.
В беспамятстве черты Моргана казались мягче. Волосы упали и рассыпались по лицу, и Илейн вновь показалось, что он слишком похож на Рена. Такой красивый и такой уязвимый. Илейн внезапно ощутила собственную вину в этой трагедии. Не была ли она причиной его ран? Она испугалась, что ее речь побудила шахтеров к насилию. Может, она отчасти виновата в том, что произошло с этим человеком?