Марта Таро - Звезда Парижа

…Елена ходила в черном тумане, и ей было бесконечно холодно. Холод сводил княжну с ума, даже сердце ее совсем заледенело. Она поняла, что умирает и никогда уже не выйдет на свет из этого черного туманного ледника. Но вот кто-то добрый протянул руку и обнял ее. Девушка поняла, что это ее спаситель, он вернет ее к жизни, и прижалась к нему. Объятия становились все крепче, и они дарили ей какое-то приятное чувство, как будто пузырьки воздуха вскипали в ее крови, как в бокале с шампанским. Девушка прижалась к спасителю сильнее и обняла его. В ответ теплые руки начали нежно гладить ее спину. Елена открыла глаза и увидела серый свет раннего осеннего утра в маленьком окошке крестьянской избы. Она лежала на теплой лежанке русской печки в объятиях молодого красивого офицера в мундире кавалергарда, обнимая его за шею. Блестящие зеленые глаза молодого человека были открыты и с каким-то странным выражением смотрели на нее.

— Вы пришли в себя, слава Богу, — обрадовался молодой человек, также продолжая ее обнимать. — Я нашел вас вчера без памяти на дороге около этого села, вы сильно простудились и до сих пор горите. Скажите, кто вы?

Елена не спешила с ответом, она прикрыла глаза, не в силах вынести яркий блеск его зеленых глаз, но и отпускать шею, которую она обнимала, ей тоже не хотелось, а хотелось прижаться к этому мужчине и никогда больше с ним не расставаться. Странное ощущение не покидало девушку, и казалось, что это мгновение не имеет ни прошлого, ни будущего, а важно только то, что происходит сейчас. Княжна подумала, что она чувствует то же, что и люди, жизнь которых закончилась. Совсем неважно, что было раньше и впереди ничего уже больше не будет — наверное, она умрет…

Елену саму поразило, насколько равнодушно она подумала об этом, но сейчас девушка была еще жива и чувствовала теплое тело прижавшегося к ней мужчины, и это было такое блаженство, от которого она не могла отказаться. Княжна была так благодарна этому красавцу, спасшему ей жизнь, что не могла подвести его ни в чем. Подумав о необходимости быть осторожной, о том, что дядя может искать ее и что незачем заставлять ее прекрасного спасителя лгать, выгораживая непрошенную гостью, она вспомнила девичью фамилию бабушки и ответила полуправду:

— Меня зовут Елена, моя бабушка была графиня Солтыкова. Мне нужно добраться до столицы. Помогите мне найти моего коня, и я уеду.

— Вы не можете сразу уехать, вас осматривал доктор и сказал, что у вас, скорее всего, ранняя стадия воспаления легких. У вас сильный жар, вечером вас колотил озноб, пока я не согрел вас своим телом. В этой избе даже нечем вас укрыть, только мой плащ и я, — объяснил Александр. Он заглянул в васильковые глаза, смотревшие на него, и улыбнулся. — Но позвольте и мне представиться. Я граф Александр Василевский, адъютант генерала Милорадовича, мы находимся в деревне Величково, недалеко от Малоярославца. Может быть, вы расскажете мне, что с вами случилось и куда вы ехали?

Елена снова опустила голову на плечо Александра и задумалась. Она ничего не хотела говорить о дяде и его преступлениях, это дело касалась только ее, поэтому она, помолчав, сказала:

— Простите, ваше сиятельство, я не могу сказать вам, кто меня избил и почему. Это дело чести семьи, а доехать я хотела до Малоярославца, чтобы там переночевать и двинуться дальше. Через три дня пути по этой дороге есть имение моих знакомых, в котором я хотела передохнуть и переодеться опять в женское платье, а оттуда на почтовых лошадях добраться до столицы.

— Но там, где находится это имение, сейчас стоят французы. Правда, они уходят из Москвы, мы несколько дней назад не пропустили их по старой Калужской дороге. Теперь они переходят на нашу дорогу, скоро французская армия появится здесь. Вы не смогли бы проехать мимо них, даже если бы были здоровы, — объяснил граф, с жалостью глядя на Елену. Он увидел, как слезы заструились из глаз девушки.

— Ну, не нужно плакать, я что-нибудь придумаю. Это ваше имение — оно находится близко от нашей дороги или с нее нужно сворачивать, и в какую сторону?

— Оно довольно далеко, нужно свернуть направо и ехать пару часов, — всхлипывала Елена, она не вытирала слез, потому что не могла себя заставить разомкнуть руки, обвивающие шею своего спасителя. Ей казалось, что она опять провалится в холодный черный туман, если сделает это.

— А на старую Калужскую дорогу из этого имения можно выехать? — спросил Александр. Он сам протянул руку и осторожно вытер слезы на щеках девушки.

— Да, имение находится посередине между этими двумя дорогами и можно выехать на любую из них.

— Значит, как только спадет жар, я отправлю вас по старой Калужской дороге, там больше вероятности, что вы не столкнетесь с французами. Они свернули с нее у села Троицкое, а это на двадцать верст ближе к Москве, чем ваше имение. Теперь вам нужно хотя бы немного выздороветь, чтобы можно было ехать в коляске.

Елена как сквозь сон слушала бархатный баритон, произносивший нужные слова, и она даже понимала их, но ее отвлекал зов тела, по которому растекались доселе неведомые теплые волны, рождающиеся внутри. И ее сознание как будто раздвоилось. В ней было две девушки: одна слушала своего спасителя, обещавшего ей доставить ее туда, куда она хочет, а другая думала о том, что раз она так обезображена, ни один мужчина не захочет сделать ее своей, тем более этот красивый, как античный бог, зеленоглазый граф. Сейчас она все отдала бы, чтобы вернуть свою красоту и предложить ее своему спасителю, пусть всего на один раз, но это счастье осталось бы с ней навсегда в ее холодной жизни, посвященной мести. Увлекаемая этими мыслями, княжна инстинктивно прижалась к Василевскому всем телом. Молодой человек хрипло застонал, и Елена почувствовала, как в ее живот уперлась твердая плоть.

Тетушка Арапова на следующий день после ее восемнадцатого дня рождения просветила девушку о взаимоотношениях мужчины и женщины, достаточно подробно остановившись на всех их особенностях. Поэтому девушка поняла, что ее спаситель не остался равнодушным к ее немому призыву. Все воспитание предыдущих лет, все истины, которые вкладывали в ее сознание мать, бабушка и тетушка, до этого составлявшие прочный фундамент ее принципов, таяли у нее на глазах, как песчаный замок, построенный младшими сестрами на берегу пруда в Ратманово, когда Лисичка, шутя, прорыла канал и подвела под него воду. Побывав на краю смерти, Елена сбросила с себя весь нравственный багаж, который должен был служить ей в долгой счастливой жизни, и раз этой жизни для нее больше не было, она, перешагнув невидимую нравственную черту, честно посмотрела в глаза своего спасителя, где уже горел огонек страсти, и попросила:

— Я, может быть, не выживу, и, наверное, это будет единственный раз в оставшейся мне жизни, пожалуйста, если я тебе не противна, будь со мной, — попросила она.

Княжна не заметила, как перешла с молодым человеком на «ты», и ее не волновало, что он о ней подумает, она хотела только одного: стать женщиной в объятиях этого полубога в кавалергардском мундире, спасшего ее жизнь. Александра поразила честность и открытость девушки. Никогда еще в своей жизни он не получал такого прямого и недвусмысленного предложения от благородной женщины, ведь в том, что Елена принадлежит к аристократической семье, он не сомневался с самого начала, а ее слова только подтвердили это. На ее пальце не было обручального кольца, но это ни о чем не говорило, ведь она путешествовала, переодевшись мужчиной. Наверное, ему следовало быть более осторожным и, отодвинувшись от Елены, перевести все в шутку или мягко отказать ей, но он не мог ничего с собой поделать. Ночь, проведенная в мечтах рядом с незнакомкой, и сон, полный фантастических наслаждений, не позволили ему поступить так, как подсказывала совесть. Не размыкая объятий, он посмотрел в глаза девушки, потом наклонился и поцеловал нежным легким поцелуем ее разбитые губы.

— Тебе не больно? — задав вопрос, он поцеловал еще раз, уже смелее.

Губы Елены раскрылись ему навстречу и розовый язычок, как будто не веря, коснулся его верхней губы. От этого прикосновения страсть опалила Александра, огненная волна прокатилась по его телу. Ему до боли захотелось Елену, он тоже был на войне, и тоже мог сложить голову в следующем бою, может быть, это была последняя женщина, встретившаяся на его пути, и она просила его быть с ней. Желание было таким сильным, что граф уже больше ни о чем не думал, а быстро разделся и снова прижал к себе горячее тело.