Приехав в аэропорт, я сразу устремился в справочную — уточнить время прибытия. Мне сказали, что рейс немного задерживался из-за сильного встречного ветра. Минут на пятнадцать, не больше. Я обзвонил гостиницы и предупредил, чтобы ждали нас чуть позже. Потом зашел в бар и выпил три чашечки кофе.
В десять я снова заглянул в справочную. Из-за болтанки прибытие моего рейса откладывалось ещё на десять минут. Посадка ожидалась в половине одиннадцатого.
Я бесцельно слонялся по зданию аэропорта, не зная, куда себя деть. Минуты ползли мучительно медленно. Десять пятнадцать… двадцать… двадцать пять… тридцать.
Наконец, объявили, что самолет рейсом из Лондона приземлился.
Я проверил, что наш автобус, стоявший напротив таможни, ещё не угнали, и вернулся в здание аэропорта. От будок паспортного контроля потянулись первые пассажиры. Выглядели они ужасно — бледные, зеленые, потрясенные… Неужели это и есть мои клиенты?
Несколько минут спустя зал таможенного контроля заполонила добрая сотня совершенно несчастных и измученных людей. Чувствовалось, что они перенесли мучительный полет. Многие были в летах. Мужчины сразу усадили своих дам в кресла и хлопотали над ними, как наседки. Две стюардессы склонились над старушками, которым, судя по всему, было совсем плохо.
Я протиснулся в зал таможенного контроля, предъявив вместо визитной карточки свой фирменный пиджак. От толпы отделился сухощавый старик.
— Скажите, это вы курьер "Ардмонта"?
— Да, сэр…
— Моя фамилия Лич. Мы только что прилетели из Гэтвика… У нас был кошмарный полет. В самолет угодила молния и… Словом, моя жена сидит вон там, вместе со стюардессами. Ей очень плохо. Нам нужно как можно быстрее добраться до гостиницы.
— Да, сэр. Мы сделаем все, что возможно. Багаж сейчас подадут.
В следующий миг меня обступила толпа клиентов, взывающих о помощи мистер и миссис Мак-Лиш, мистер и миссис Андерсон, семьи Карстеров, Эдвардсов…
Я всем пообещал одно и то же, молясь про себя, чтобы не задержалась выдача багажа. Как назло, проклятый багаж где-то застрял.
Я подошел к одной из стюардесс. Она мило, хотя и озабоченно улыбнулась.
— Да, нам пришлось туго, — призналась она. — в одну из воздушных ям мы провалились на добрых полтысячи ярдов. Почти всех вывернуло наизнанку — мы ведь только-только их накормили. Раненых нет, но бедняжкам очень плохо.
— Да, сочувствую.
— Скверная история. Сколько здесь ваших?
— Шестнадцать человек.
— Удачи вам.
— Спасибо.
Движущаяся лента изрыгнула первые чемоданы с саквояжами. Их тут же оттаскивали. Слава богу, таможенники вошли в наше положение, и никого не задерживали.
Я зорко высматривал наклейки с эмблемой "Ардмонта" и посылал за багажом носильщиков, одновременно препровождая туристов в автобус.
Вот вам и наставления. В них не было ни слова о болтанке, молниях и воздушных ямах, о несчастных клиентах, перепачканных собственной рвотой и мечтающих только об одном — как бы лечь и тихо умереть. Зато идиотские наставления вменяли мне в обязанность пересчитать весь багаж и проставить свои инициалы внизу каждой эмблемы. Ха, представляю, как бы сказал этим злосчастным мученикам, чтобы они подождали ещё полчасика, пока я поставлю свои метки на все шестьдесят семь сумок, баулов и чемоданов.
К чести своей с погрузкой всего багажа и всех клиентов в автобус я справился за пятнадцать минут. Покончив с этим делом, я влетел в автобус и скомандовал шоферу:
— Вайа — быстрей!
Пройдя по проходу, я обратил внимание на миссис Мак-Лиш. Выглядела она страшнее смерти — бледно-зеленая, осунувшаяся; её голова покоилась на плече мужа. Он возвел на меня мученические глаза и прошептал:
— Нет ли у вас случайно бумажного пакета?
О, Господи!
Несколько пакетов у нас было припасено, на всякий случай. Для детей, например. Я прошел к переднему сиденью и прихватил несколько штук, однако уже на обратном пути раздал пару пакетов по просьбе мистера Андерсона и миссис Эдвардс. Вручив пакет мистеру Мак-Лишу, я отвернулся, чтобы спросить, не нуждается ли в помощи кто-нибудь еще. И тут это случилось… Послышался сдавленный звук, и на мои брюки что-то выплеснулось. Я быстро повернулся. Бедная миссис Мак-Лиш — она лишь немного не донесла до рта бумажный пакет. Муж был облит с головы до ног, да и мне досталось. Что, черт побери, советовали делать в подобных случаях эти проклятые инструкции? Я ломал голову в поисках решения, когда кто-то участливо протянул мне кипу бумажных салфеток. Я поделил их пополам с Мак-Лишом, который сидел с раздавленным видом, совершенно убитый случившимся.
— Извините, пожалуйста, — проскулила его жена.
Мак-Лиш потрепал её по руке и принялся вытираться.
— Ничего страшного, дорогая. Ты не виновата. Скоро мы уложим тебя в постель.
Не знаю, что сработало — звук, зрелище или запах, — но в следующую минуту разразилась настоящая буря. Слева и справа послышались вскрики и стоны, а в ноздри шибанул тошнотворный кисловатый запах… Словом, до приезда в "Сан-Винсент" вывернуло наизнанку ещё восьмерых. Более гнусного получаса я не проводил ещё за всю жизнь, начиная с самого рождения.
Выскочив из автобуса, я взбежал по ступенькам отеля и проорал ночному портье:
— К чертям книгу регистрации — расселите их побыстрее! Соберите всех носильщиков и коридорных. Через пять минут все должны лежать в постелях!
Шум, гам, суета, но в считанные минуты всех десятерых постояльцев "Сан-Винсента" препроводили к лифтам. Мак-Лиш на прощание пожал мне руку.
— Не знаю, как вас благодарить. Без вас мы бы пропали. Извините за все.
— Ну, что вы. Ложитесь побыстрее. Утром я вас навещу. Если вам нужен врач, или понадоблюсь я — уведомите портье. Он даст вам мой номер.
Остальных я напутствовал примерно так же.
В "Польенсу" автобус домчал вихрем. Там повторилась в точности такая же сцена. Проводив глазами последнего туриста, я с облегчением вздохнул и вернулся в автобус. Бедняга водитель, помогавший мне перетаскивать багаж, тоже промок до нитки. Я наградил его щедрыми чаевыми, а он в ответ рассыпался в благодарностях.
— Ле эстой муй аградесидо, — сказал я. Очень, мол, за все признателен.
Он пожал плечами и улыбнулся.
— Де нада, Расс, де нада.
Уже влезая в машину, я почувствовал, как от меня воняет.
Не успел я войти в подъезд, как дверь квартиры Патрика распахнулась. Мой верный друг поджидал меня. Он высунул голову и спросил:
— Ну, как…
В следующий миг глаза его превратились в блюдца. — Что, черт побери, с тобой стряслось? Заходи скорее!
— От меня разит, как из помойной ямы.
— Да? — Он наморщил нос. — Ты прав, мне тоже кажется, что этот аромат несколько отличается от твоего обычного лосьона после бритья.
Войдя в гостиную, я скинул пиджак и плюхнулся на диван. Патрик протянул мне стакан водки, который я залпом опорожнил, потом угостил сигаретой и терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ. Когда я закончил, то заметил, что негодяя так и разбирает смех. В следующий миг Патрик не выдержал и расхохотался.
— Добро пожаловать в наш клуб, мой мальчик. Считай, что ты уже прошел боевое крещение — довольно, кстати, рано… Тот не курьер, кого ни разу не облевали. — Он посерьезнел. — Ты молодец, Расс. Хорошо, что ты сразу распихал их по кроватям, а не стал тратить время на формальности. Завтра, если хочешь, я пробегусь по ним вместе с тобой — нужно убедиться, что никто не заболел.
— Надеюсь, что они выспятся, и все будет в порядке.
— Дай-то бог. Ну что ж… — в его глазах заплясали озорные огоньки. А теперь, мой друг, я сообщу тебе нечто такое, что развеет твои невзгоды и заставит позабыть о всех неприятностях…
Он встал, шагнул к столу и взял с него какую-то разноцветную книжонку, похожую на каталог-путеводитель.
— Взгляни одним глазком и скажи, что ты об этом думаешь.
Я раскрыл брошюру. Это оказался последний каталог женских купальников. Девушки и купальники были такие, что я не мог оторвать глаз. Приглядевшись, я понял, что девушек всего двое — дымчатая блондинка и шоколадная брюнетка. Зато купальников море — цельные и бикини, закрытые и такие, в которых девушки казались куда более голыми, чем если бы и в самом деле были нагишом. Умопомрачительные позы — с широко расставленными ногами, руками на бедрах, распростертые на песке…