– Неправда... – неожиданно рассмеялся он. Смех у него был красивый, с хрипотцой.

– Что значит – неправда?! – не сдержалась Надя. – Я вам говорю, что я не одна – значит, я не одна... Между прочим, меня ждут три подруги – там на верхней палубе!

– Ты одна, – торжественно произнес он, словно комплект из трех подруг не имел никакого веса. Для Сергея важным было то, что рядом с Надей не было мужчины. Впрочем, судя по всему, даже если бы таковой и имелся – помехой для него это бы не явилось...

– А тебе-то что? – рассердилась она, тоже перейдя на «ты».

– Хочешь, я угадаю твое имя?

– Оно у меня очень сложное, – неожиданно заявила Надя. – Ни за что не догадаешься... Иностранное. У меня бабушка была испанской коммунисткой! В честь ее назвали.

Про коммунистку она наврала – чтобы запутать нахального мачо.

– Долорес, что ли? – усмехнулся тот. – Или Мерседес?.. Инезилья? Нет, не то. У тебя простое имя, наше.

– Да, Агафья Тихоновна я... – буркнула Надя.

– Что, ты обиделась? – удивился нахальный Сергей. – Простое – не значит простонародное. Хотя, по здравому размышлению, в наше время дама с таким именем непременно должна быть феминисткой, курить сигареты в мундштуке и работать бы главным редактором какого-нибудь продвинутого журнала.

Надя представила современную Агафью Тихоновну и засмеялась. Он был забавный, этот мачо. Пожалуй, еще минуту можно было посидеть рядом с ним.

– У тебя кожа слишком нежная – вон нос немного обгорел... – пристально разглядывал ее Сергей. – Может быть, ты Мария? Нет, нет... Волосы у тебя каштановые, с рыжинкой, где шея – колечками слегка вьются... Ольга? Нет. Глаза у тебя с искорками – ты Елена... Брови домиком – Вера, Людмила?

Надя засмеялась и отрицательно трясла головой.

– По внешности невозможно определить имя! – воскликнула она наконец.

– Нет, можно. Ты не бойся, сейчас я все равно тебя разгадаю... Шея у тебя длинная и белая – лебединая. Как у балерины. Тебе бусы надо носить, в несколько рядов – красиво очень будет. А губы у тебя на солнце оранжевый, персиковый такой оттенок принимают. Ты – Надежда, – уверенно заключил Сергей.

– Но тут нет солнца... – она беспомощно пожала плечами. – Вон занавески на окнах.

– Нет, ты скажи – я угадал? – хитро заглянул он ей в глаза.

– Угадал, – сказала Надя, вставая. – Я – Надежда. Наверное, слышал, как подруги ко мне обращались! Ладно, пока...

Она решила не дожидаться бармена и вышла на нижнюю палубу.

Там, опершись о бортик, стояла Альбина и смотрела на воду.

– Алька, что ты тут делаешь?

– Так, любуюсь... Девчонки тебя заждались.

– Черт с ними, пива все равно нет... То есть закрыто все.

– А...

Теплоход плыл мимо леса – сквозь сосны и ели пробивались золотые лучи. Надя встала рядом с подругой, вдохнула свежего речного воздуха.

– Буду зимой денечки эти вспоминать, – сказала она. – Как мы с тобой, Райкой и Лилей устроили себе каникулы. Слушай, Алька, с тобой бывает так – ты смотришь на природу, наслаждаешься прекрасным днем, и кажется – впереди тебя ждет что-то необыкновенное... Какое-то неземное, сумасшедшее счастье...

– Да, точно! – обрадовалась Альбина. – Именно так и бывает! Наверное, потому, что ни о чем плохом думать не хочется.

– Наверное... – грустно согласилась Надя.

– Но почему так печально? – засмеялась Альбина и потрепала ее по плечу.

– Потому что это обман. То есть самообман...

– У тебя предчувствие?

– Да. Как будто что-то со мной должно произойти... Хотя ерунда все это. Аль, ты лучше скажи, а на солнце губы у меня какого цвета?

– Что? – удивилась Альбина, вглядевшись в лицо подруги. – Тебе не нравится твоя помада?

– Помадой я сегодня не пользовалась. Ты мне просто скажи, какого у меня цвета губы! – нетерпеливо попросила Надя. – Ну?

– Да обычные... Розовые.

– Фу-ты... дурак.

– Кто – дурак? – еще больше удивилась Альбина.

– Да так, тип один... Привязался ко мне сейчас с какими-то глупостями.

Они поднялись на верхнюю палубу.

Лиля фотографировала проплывавший мимо пейзаж крошечным фотоаппаратом.

– Долго как... – напустилась на них Рая. – Сначала одна пропала, потом другая...

– Корабль-призрак! – засмеялась Альбина.

– Граждане пассажиры, стоянка у острова полчаса, – объявил капитан по громкой связи. – Затем теплоход отправится в обратный путь. Просьба не теряться...

Пассажиры дружной толпой вывалились на берег.

Когда-то эти места принадлежали известной дворянской фамилии Вяземских – и потому везде можно было наткнуться на обломки былого величия. Усадьба Вяземских располагалась километрах в двух от этого места, на берегу, а здесь, на острове, стояли грот и беседка.

– Грот Венеры, – прочитала Лиля на указателе. – Пошли туда, девочки?

– Говорят, князь Вяземский двести лет назад возил сюда хорошеньких поселянок втайне от своей старой жены, – вспомнила Альбина строчки из путеводителя.

– Старой? – с любопытством переспросила Рая. – Зачем же он на старухе женился, а?

– Ну, не такой уж старухой она была. По-моему, лет тридцать ей было, – вспомнила и Надя.

– Как нам, что ли?

– Райка, в те времена тридцать лет – это уже много...

– Скотина он, этот ваш Вяземский! – рассердилась Рая. – Голову бедным поселянкам морочил!

– Представляю я тех поселянок, – поморщилась Лиля. – Тогда люди мылись всего раз в неделю, в бане...

– А в Европе вообще не мылись, – заметила Альбина, которая любила справедливость. – Помню, читала когда-то про одну французскую принцессу. Так вот она мылась всего два раза в жизни – как родилась и перед свадьбой. Кстати, очень гордилась этим...

– Ужас, ужас, ужас... – Чистюля Лиля была шокирована.

Остров был небольшой и очень живописный – посреди в глубине небольшого холма располагался каменный грот, в котором тихо журчала вода.

– Рая, Надя, Алечка... Встаньте рядом, я вас сфотографирую!

Лиля защелкала фотоаппаратом. Потом Альбина с Раей принялись разглядывать появившуюся картинку – фотоаппарат у Лили был модный, цифровой, и на маленьком экранчике можно было сразу посмотреть, что получилось. А если изображение не понравилось, стереть его.

Надя сделала несколько шагов вниз, по склону, и вдруг увидела Сергея. Он стоял, сложив руки на груди, и с улыбкой смотрел на Надю – как будто уже давно наблюдал за ней.

– Это твои подруги? – спросил он.

– Да, – она спустилась к нему. – Все красавицы, как на подбор.

– Ты – самая интересная, – серьезно произнес Сергей.

– Скажешь тоже... – засмеялась Надя. – Хотя спасибо за комплимент!

– Это не комплимент, а констатация факта.

– Наверное, ты плохо разглядел Лилю. От нее все без ума...

– Лиля – это та, в золотом? – привстал на цыпочки Сергей. – Нет, она не в моем вкусе. Слишком ненастоящая... А вон та, с малиновыми волосами, – врушка и сплетница, самый мой нелюбимый женский тип. Черненькая, в голубом, – себе на уме, да и мужа любит, ко всему прочему. Флиртовать с ней бесполезно.

– Откуда ты это знаешь? – удивилась Надя.

– Знаю...

Он взял ее за локоть, повел вниз, подальше от толпы.

– Куда ты меня ведешь? Зачем? – недовольно спросила Надя. – Как тебя там... Сергей! Отпусти руку...

За кустами бузины, росшей неподалеку от реки, которая в этом месте стремительным потоком огибала остров, Сергей повернул Надю к себе и обнял.

– Я боюсь тебя... – прошептала она.

– Глупенькая! – нежно произнес он и стал целовать ее. Она отвечала на его поцелуи – горячие, словно летнее солнце. Голоса подруг шумели где-то вдали, долетали до Нади птичьим бездумным щебетом. Когда-то, тысячу лет назад, точно так же целовал ее Гена Колесов. – Разве ты не чувствуешь – мы подходим друг другу?

Он щекотал губами ее шею, ерошил волосы, прижимался щекой к груди – каждое его прикосновение обжигало и нравилось – вот так бы до скончания века...

– Нет! – задыхаясь, сказала Надя. – Я неправильно выразилась... Я не тебя боюсь, а себя!

– Почему так? – Сергей остановился, с удивлением заглянул ей в глаза.

– Потому что... ну, это ненадолго. А я не хочу – когда ненадолго.

– Только навсегда? – улыбнулся он. Зубы у него были длинные, острые – словно волчьи.

– Да... Ты не смейся, я серьезно!

– Хорошо, пусть будет навсегда, – неожиданно заявил он. – Можно попробовать. А вдруг получится, черт возьми!