– А у меня тоже такой шарик есть, – раздался возле нее негромкий голос.
Татьяна вздрогнула. Рядом оказался Веткин.
– Игорь, ты меня напугал. Давай… вешай игрушки.
Он осторожно взял шар из ее рук и повесил на самое видное место.
– Я буду развешивать, а вы мне подавайте, хорошо? – смотрел он на нее как-то совсем не по-дружески. Слишком уж нежно.
Татьяна поправила волосы и кивнула. Ну разве она может запретить молодому человеку помогать ей? Тем более что он не намного ее моложе… Хотя… бред, конечно.
– Игорь, а у тебя девушка есть? – вдруг спросила она, неожиданно для себя самой.
Игорь совсем не смутился. Он даже весело рассмеялся:
– О-о-о! У меня много девушек! И, вы знаете, они все думают, что я великий актер, да. И даже постоянно смотрят новые фильмы, в надежде увидеть меня на экране. Ну… я их не разочаровываю. Пусть смотрят.
– Хм. Много девушек – это хорошо, а одна, постоянная, у тебя есть? Тебе же уже жениться пора.
– Жениться… А на ком? Вот на вас я бы точно женился. Не задумываясь ни минуты, ни секунды. Но я ж еще не стал известным, поэтому вы за меня не пойдете.
Татьяна усмехнулась:
– Мне, конечно, очень не хочется тебя расстраивать, но… Если ты даже станешь известным, я не смогу выйти за тебя. Во-первых, я старше тебя, а во-вторых, я замужем.
– Так значит, замужем – во-вторых? – блеснул глазами Веткин. – А старше… Не намного и старше. Это вы на себя напускаете больше. Прямо такая вся строгая, серьезная, куда там! А я знаю, что вы и поплясать любите, и посмеяться…
– И поработать, – наставительно проговорила Татьяна. – Сейчас вот ты много болтаешь, а надо… надо к работе готовиться.
Веткин хитро сверкнул глазами:
– А давайте… давайте спорить!
– Хм, как это? Зачем тут спорить? Здесь же все ясно.
– А мы с вами на желание, – еще азартнее блестел глазами парень.
Татьяна выпрямилась и встряхнула головой. Какие у нее могут быть желания? Чтобы он завтра… Вот даже не знаешь, что загадать. Этот мальчик не волшебник. К глубокому сожалению, не волшебник.
– Здесь есть замечательная бабуся, – тихо проговорил Веткин. – Она может предсказывать будущее. Но только где она живет, вам никто не скажет. А я знаю. Мне дед Плутон проговорился. Могу сказать, если проиграете.
– А мы что – в карты играть будем, что ли? – не поняла Татьяна.
– Нет. Вы же говорите, что я работать не умею. Так вот… вызываю вас на дуэль – кто больше повесит игрушек за десять минут. Та-а-к, игрушек здесь много, поэтому будет три раунда. То есть я вам даю три попытки. А уж если проиграю, вы сможете сбегать к этой бабусе.
Татьяна задумалась. Да уж, в бабушек, которые предсказывают будущее, она верила. Особенно если эти бабушки живут в глубинке, никакой рекламы из своего ремесла не делают, а жизнь познали. У ее бабушки даже была такая подружка. Та с первого взгляда могла определить, что за человек к ней пришел, с какой проблемой и как эту проблему решить. А сейчас у Татьяны были проблемы. Ее муж…
– Я согласна, – кивнула она. – Вот эта сторона елки моя, а вот эта – твоя. Начали?
– Погодите, я сейчас время засеку. Три, два, один! Начали!
Они оба кинулись к коробке и, отталкивая друг друга руками, принялись вытаскивать игрушки. Нитки игрушек переплетались, путались, и приходилось тратить время, чтобы их распутать. У Игоря получалось лучше – он как-то распутывал сразу несколько, а потом вешал их скопом, а Татьяна вытаскивала по одной, бежала украшать елку, а потом только принималась распутывать другую. Потом она сообразила, и пока Игорь бегал вешать свои игрушки, утягивала у него уже распутанные шары и быстро неслась к елке.
– А-а! Татьяна! Так нечестно! Это я распутал! – раскусил ее коварный план противник.
– А у нас нигде не было оговорено, что так нельзя! – веселилась Татьяна. – Сколько там еще минут?
– Еще шесть минут.
– Ну все, держись! – вовсю смеялась она.
Татьяна обнаглела до такой степени, что теперь уже стояла и ждала, пока Игорь распутает нитки, потом ловко выхватывала у него из рук игрушку и неслась к елке. Вот и сейчас, она даже губу закусила от нетерпения. Он распутал игрушку, а она… Ать! И Игорь схватил ее за руку вместе с игрушкой.
– Не отпущу! – смотрел он прямо ей в глаза. – Никуда не отпущу, слышишь?
Игорь крепко притянул Татьяну к себе и приник к ее губам.
Он так ее целовал! Так, будто хотел сказать что-то сокровенное, то, о чем обычно не говорят коллегам. А тем более, замужним женщинам. Потому что это неприлично! Но сейчас ему было все равно. И она чувствовала, она вдруг поняла, как же правы были наши предки, которые придумали сказку о спящей царевне! Да! Именно таким поцелуем надо будить в женщине царевну!
– Ты! Ты сдурел, что ли? – счастливо фыркнула Татьяна, оттолкнув Веткина от себя. – Совсем с ума сошел.
– Ну да, совсем, – тихо улыбался он. – Давай я буду распутывать игрушки, а ты вешать, потому что мое желание уже исполнилось.
– Хм, надо же – совсем сдурел, – растерянно проговорила она и вдруг выбежала из зала.
Она прибежала к себе в комнату и некоторое время просто сидела на раскладушке. Вот дурачок! Что он себе вообразил, а? Да она никогда не изменит Эдмунду! Она никогда не бросит своего мужа, даже если вдруг кого-то сильно полюбит! Потому что…
– Ой, Эду же нужно сварить геркулесовую кашу! – вдруг вспомнила она.
У любимого был очень нежный желудочно-кишечный тракт, и после бурных застолий он всегда мучился животом. Спасала его только геркулесовая каша. Обычно Татьяна готовила ему овсянку с утра, но сегодня… Кстати, а который уже час? Ничего, она приготовит сейчас, потому что… ну надо же чем-то занять руки.
Татьяна насыпала в кастрюльку геркулеса, зачем-то плеснула туда подсолнечного масла и разбила яйцо.
– Ой, что это я? – отдернула она руки от кастрюльки. – Я же кашу собралась варить, а руки… А руки маску сотворили, надо ж!
Хихикнув, Татьяна подошла к зеркалу и наложила всю эту несостоявшуюся кашу на лицо. После чего уселась на раскладушку. Эх, сейчас бы в креслице растянуться…
Она и не заметила, как ее сморил сон. Все же сегодняшний день был богат на события. Этот автобус, елка, потом они наряжали елку… С Игорем…
– Таня! – разбудил ее гневный, хмельной голос.
Татьяна испуганно вскочила.
– Ты… Т-татьяна! Т-ты… ты больна! – круглыми, точно у совы, глазами смотрел на нее супруг.
Вероятно, банкет закончился, и он пришел домой в поисках отдыха и внимания. Но вот больная супруга…
– С чего ты взял?
– Таня! У тебя все лицо в коростах! – еле держался на ногах нежный супруг. – Я не могу с тобой жить более… Я заражусь!
– Тьфу ты! – поднялась Татьяна. – Это маска. Для омоложения кожи лица. Из геркулеса.
– Из моего геркулеса?! – вытаращился муж.
Татьяна уже наливала в тазик воды и смывала маску. Да уж, надо было раньше смыть, как же это она?
– А мне?! – стоял прямо над ней Эдмунд и гневно тряс хохолком. – А мне маску? Для омоложения?
Татьяна неторопливо вытерла лицо и посмотрела в зеркало. И в самом деле – результат виден сразу. Вон, какая упругая кожа.
– А мне маску?! – топнул ножкой супруг.
– Извини, Эдик, тебе не осталось.
На банкете было весело. Компания уже набрала нужный градус, непьющий люд отсортировался, и теперь за столом остались только самые крепкие, выносливые и патриотичные. Потому что каждый теперь поднимал рюмку исключительно за процветание театра. И поднимал довольно часто.
– А давайте выпьем за нас! – в который раз подскакивала веселенькая Женька. – Чтобы наш театр пополнялся известными актерами! Например…
– Например, мной, – кивнула Анжела Кузьминична. – Я не покину наш театр никогда!
– А судя по тому, как вы, голубушка, неудержимо растете в весе, театр наш будет непременно пополняться, – размышлял Чеботарев. – Давайте выпьем!
Потом банкет пошел по известному сценарию. Сначала Эдмунд Леонидович высказывал претензии, что его никто не понимает, потом Чеботарев привязался к его прическе, дескать, такие коконы на голове перестали носить еще при Грибоедове, после чего Эдмунд пьяненько икнул и выскочил из-за стола. Чеботарев взял гитару и началась песенная вакханалия. Женю отчего-то тянуло на заунывные, совсем не новогодние песни, в частности, на «Лучину», а вот Анжела Кузьминична была настроена на молодежно-боевой лад, поэтому многострадальная «Лучина» у нее звучала рэпом.