Короткая дубленка Дмитрия была брошена в снег, а сам он в одном свитере рубил дрова. Боже, какое это, оказывается, завораживающее зрелище – смотреть, как мужчина рубит дрова. Длинноногий, стройный, крепкий весь, спортивный какой-то, а плечи какие! И лицо… Нет, у Женьки Петя тоже ничего… Правда, ему всегда очень сложно купить брюки – ножки у мужа коротенькие и кривенькие. Зато руки длинные. Так что вполне нормально. А этот…
– Вы что-то хотели? – наконец заметил ее Дмитрий.
«Стыдится, наверное, что сам меня искал», – подумала Женька и не стала пугать мужчину.
– Да! Я хотела. А вы знаете, – затараторила она, красиво складывая губки. – Нам очень нужна ваша помощь. Просто вот очень-очень. Весь наш коллектив вас об этом просит.
– Точно – весь? – на всякий случай уточнил Дмитрий и сдул со лба прилипшую прядку.
– Весь. Нет, не весь, Чеботарев, гад, пропал куда-то, он не просит, пьет, наверное, с кем-то.
– Хорошо, пойдемте, – вогнал топор в чурку Дмитрий и направился вслед за Женькой.
Та притащила его в актовый зал.
– Вот, смотрите, – на ходу придумывала она. – Нам сегодня ночью надо вокруг елки водить хоровод…
– И что? – наклонил голову помощник.
– Так вы давайте руку-то, давайте… – схватила его за руку Женька и повела на сцену. – Вот так мы водим, водим…
Их пара очень слабо напоминала хоровод. Елка была широкая, объять ее не представлялось возможным, поэтому со стороны все выглядело так, будто Женя и Дмитрий просто, взявшись за руки, ходят и рассматривают игрушки.
– И что дальше-то? – терял терпение Дмитрий.
В зал вошла Дина, оглянулась и… сразу же наткнулась взглядом на гуляющую парочку.
– Ой, простите, – надменно усмехнулась она. – Я не знала, что у вас свидание у елки. Вы знаете, я сейчас репетировать буду, так что не могли бы вы… в сугробе продолжить свои похождения?
Женьке вовсе не хотелось, чтобы вся труппа знала про ее хороводы. В конце концов, где-то еще и ее муж рядом находится.
– Пойдемте, Дмитрий. – Женька потянула Мадьярова за руку.
Ей вообще нравилось держать его за руку. У него была такая крепкая, надежная ладонь!
– Пойдемте, Женечка, солнце мое, – улыбнулся Женьке Дмитрий и последовал за ней.
– Паразиты! – прищурилась Дина. – Пейте, пейте мою кровь, раз кончилась любо-о-овь. Тьфу ты, какая пошлятина на ум пришла.
Женька выскочила из зала, не отпуская руки Дмитрия. Она уже чувствовала, как тот пытается высвободить пальцы, но хватка у Женьки была железной. Она бы его сейчас утащила… Да все равно куда. Если б… Если б прямо на них не надвигался Петр.
Хмурый бычий взгляд супруга, его выставленная вперед челюсть и тяжкое, прерывистое дыхание вовсе не излучали дружелюбие.
– Так вот как ты работаешь? – пыхтел он, разглядывая в упор Мадьярова.
– Да, и что? – вызывающе дернула головой Женька. – Это вообще даже не мой партнер! Это… Динкин! Дина! Забери своего Ромео! Идите, Дмитрий, ступайте. Вам еще с Диной репетировать.
Дмитрия буквально втолкнули в зал.
На сцене распевалась Дина. А может быть, она готовила номер, потому что сидела уже в образе и негромко выводила:
– Лю-юбовь, зачем ты мучаешь меня?
– Дина, простите, вы это под баян будете исполнять? – вежливо прервал ее Дмитрий.
Та встала, царственно взглянула на Мадьярова и пожала плечом:
– Почему именно под баян? Вы б ее еще под бубны спеть предложили. У нас есть Чеботарев.
– А он на губах будет подыгрывать? Ну, знаете, так – тум-ба – тум-ба-ба. Сейчас это очень модно среди молодежи.
Дина направилась к выходу. Он поймал ее руку.
– Дина, ну что мы все время ссоримся, как дети. Обижаемся на что-то… – не отпускал он ее.
– Я?! – округлила она прекрасные глаза. – Я ни на что не обижаюсь! Я даже могу быть свидетельницей на вашей свадьбе. С Женькой. Правда, вот не могу фату нести. Фату будут нести ее сынишка и доченька. Но ничего, они вам ничего не будут стоить. И муж Женьки… Он тоже прекрасный мужчина. Так что дерзайте!
Она резко выдернула руку и ушла за кулисы.
Сейчас она себя просто ненавидела! Ну вот зачем она ему наговорила про Женьку? Детишек ее вспомнила? У Женьки замечательные малыши, и сама Женя очень неплохая мать. И у деток есть отец… Но об этом совсем не надо было говорить.
– Да что ж такое-то, а? – со злостью фыркнул Дмитрий, когда Дина ушла. Он отчаянно пнул какой-то обрывок мишуры и отправился рубить чурки.
Топор играл в его руках, будто игрушечный, а мысли все были только о Дине.
– О! Димыч! А ты чего здесь? Все к Новому году готовятся, стараются, а ты, как бобр, дрова заготавливаешь, – подошел к нему его друг Витька.
– Отстань, Витек, – снова замахнулся Дмитрий. – Деду все равно, когда дрова кончатся… Он сам их хлестать будет?
– Слышь, Димыч, а ты с этой девчонкой-то как? Помирился? Ну, которую мы в лесу-то развели.
– Дурак ты, Витька, – выпрямился Дмитрий. – Не развели мы ее, а устроили представление… Новогоднее. А она теперь из-за этого представления на меня смотреть не хочет. Да она вообще на меня не хочет смотреть. Она… Она, Витька, театр любит и кино. Актриса, в общем, только об этом и мечтает.
– Ненормальная какая-то. Ты ж, как очумелый дрался! – не понял Витька. – Ты мне даже… во, гляди – скулу как саданул. Я ж тебе даже слова не сказал. А, между прочим, мог бы и поаккуратнее.
– Когда мне там было аккуратничать, – махнул рукой Дмитрий и тоскливо уставился вдаль. – И правильно получил, твоя идея была… Дебильная.
– Слышь чего, Димыч, – загорелись глаза у товарища. – А у меня еще одна идея есть! Как вас с этой девчонкой твоей помирить.
– Так у тебя и скула еще одна есть.
– Не, смотри. Ко мне братан приехал… Сейчас прямо. Узнал, что мы здесь собираемся, ну и припылил. Чего-то с женой у него ссора какая-то, решил ее наказать, сбежать ко мне на Новый год. Так я чего думаю, коли твоя девица все никак не может тебя разглядеть, давай скажем, что это твой братан! А Юрка про тебя как начнет ей лапшу на уши вешать. Ну, типа, ты хороший там, все дела… Мужик он обаятельный, быстро подход найдет, а?
– Не надо мне никаких братанов. Нормальный я, ничего хорошего… Отойди, не мешай мне, я чего-то с этой чуркой никак разобраться не могу.
– Но Юрке-то можно сюда прийти? Чего ж он один-то будет дома сидеть?
– А я чего – не пускаю его, что ли? – пожал плечом Дмитрий и со всей силы ударил по чурке.
– Вот и нормалек, – потирал руки верный друг. – Не дрейфь, Димыч, все будет в норме.
Он быстро побежал к калитке, а Дмитрий тут же выкинул его из головы. Витька мешал ему думать о Дине.
В это время в клубе шла активная подготовка к Новому году. В клуб уже потянулись деревенские жители, по большей части женщины. Они несли кастрюльки, миски, тазики с едой. Мужчины же расставляли столы, неизвестно откуда взявшиеся. С собой, что ли, приносили? Девушки деловито шныряли между столами с тарелками, стопками, фужерами.
– Ничего себе, как у вас тут, – удивлялся Чеботарев. – Прямо как мураши.
– Ну мы завсегда так, – не без гордости гладил усы дед Плутон. – Каждый праздник вместе, вскладчину отмечам. А уж Новый-то год тем более?
Артисты тоже не дремали. Главреж наконец развернул бурную деятельность.
– Елка хороша, но ее мало! – кричал он на середине сцены. – Что это за украшения? Мало одной елки!
– Вторую, что ль, поставить? – не понимал Чеботарев.
– Борисыч, дык, глянь, наши-то жители вон чего приволокли, – отвечал дед Плутон. – Девчата, покажите, чего вы там натащили! Разбирайте давайте!
Деревенские девушки и в самом деле тащились с какой-то большой коробкой – принесли елочные украшения – со всех семей собирали.
Тут же загалдели еще сильнее – все украшали зал, столы и, конечно же, сцену.
– Чтобы мне тут было все красивенько! – кричал Криворуков. – Господа артисты, все ко мне на планерку!
Планерка проводилась недолго. Криворуков только зачитал всем, какие номера и кто будет исполнять, да строго настрого запретил всем даже смотреть на спиртное.
– Вот ваша-то жена не слышит, – прицокнул языком Чеботарев. – Опять нарушать будет.
Анжелы Кузьминичны и в самом деле не было видно, но она, вероятно, отсыпалась после бурного утра.
– Свою жену я беру на себя! – пристыженно рявкнул главреж. – А вас всех уволю, ежели хоть запах учую. А сейчас – все по местам. Репетировать, готовить сцену ну и… По местам!