Веткин молча взял ее руку и поднес к своим губам для поцелуя в знак благодарности, но вместо Татьяны свою ладонь подсунул Эдмунд.

– Не стоит благодарности, – высокомерно кивнул он и отобрал руку супруги. Веткин запыхтел и отвернулся. Он все равно станет знаменитым, и Татьяна будет с ним!

Дина не участвовала в дискуссии, чьи-то злые козни ее благополучно миновали. И все же своим выступлением она была недовольна. Серенько спела. Очень серенько. Не ярко. Анжелу запомнят, Женьку тоже, а ее…

Крутикова уже стояла на спине Чеботарева и выделывала ногами па. В нужный момент к ней подбежал Криворуков с лентами, украшенными мишурой. Женька взяла их, красиво выгнулась и принялась крутить вокруг себя эти яркие змеи, как вдруг почувствовала, что сама себя сковывает!

– Женька, мать твою! – взревел под ногами Чеботарев. – На хрена ты скотчем-то меня всего обмотала?! Блин! Ты ж мне все волосы…

Женька уже и сама дрыгала ногами и махала руками, пытаясь освободиться от скотча. Но, разумеется, запутывалась только больше. Криворуков стоял за кулисами и тихо фыркал в свой кулачок. Впрочем, зрители тоже веселились от души.

– Вообще классно придумали! – гоготали мужчины. – Вот это прикол.

– Ага, а то прыгала, прыгала! А теперь, как та муха в паутине, – хохотали женщины.

– Хотел бы видеть этого паука, – шипел Чеботарев, поднимаясь с колен. – Женька, отойди от меня! А то руками своими машешь, а все на меня сваливаешь! Граждане! Ни у кого с собой случайно не найдется этой машинки? Которая под ноль стрижет?

– У меня есть! – поднялся вдруг невзрачный парень. – Я сейчас сбегаю, а вы пока сильно не шевелитесь.

Чеботарев замер в неприглядной позе, а Женька никак не могла уняться. Ее шанс, ее единственный шанс, где она могла показать себя во всей красе, безнадежно утекал! Конечно, сейчас этот продюсер выберет Динку! Вон она как выступила! Спела звонким голоском, да еще и Анжелу на посмешище выставила. Понятное дело, кого теперь выберут.

Женька всхлипнула и унеслась за кулисы, шелестя скотчем.

– Анастас Борисович! – немедленно накинулась она на главрежа. – Вы что мне притащили? Вы сошли с ума?! Я! Там! Кручусь, как белка в колесе! А вы! А если б я упала?!

– Крутикова! Не сметь орать на меня! – притопнул ножкой главреж. – Надо было аккуратнее готовить реквизит! Иди Чеботарева брей.

Конечно же, Женька на сцену не вернулась. Да уже и не надо было. Сейчас прямо под елочкой сидел Василий Васильевич, а этот серенький юноша вытворял из его волос просто чудеса. Он уже обстриг волосы, прилипшие к скотчу, и прическа была в порядке, но парикмахеру хотелось большего. Ему хотелось славы.

– А сейчас, дорогие мои, – торжественно провозгласил он. – Подарок для любителей футбола. Буквально через минуту вместо головы у этого товарища будет футбольный мяч! Засекайте время!

И он принялся щелкать ножницами и урчать машинкой.

– Погодите! Я не хочу футбольный мяч! – пытался противиться Чеботарев, но его мало кто слушал, а мастер только тихонько намекнул:

– Будете прыгать, отстригу ухо.

Чеботарев притих. Вообще их род всегда славился богатой шевелюрой у мужчин. У Чеботаревых в роду никто не лысел, а старики ходили с седыми, но пышными прядями. И вот сейчас этот шельмец что-то с его волосами вытворял.

В зале послышался одобрительный ропот, и Василий Васильевич сообразил, что стрижка удалась.

– Дай хоть в зеркало гляну, – пробубнил он.

Зеркало принесли, и Чеботарев смог насладиться зрелищем. Ну что… все, как он и предполагал, – вся голова была в шестиугольничках – половина из которых была лысенькими, а вот на остальных топорщилась растительность.

– Браво! Бис! – кричали из зала.

Коллеги, сидящие за первым столиком, тоже аплодировали. Да еще так воодушевленно!

– Вот, зараза, мало вас Криворуков сегодня наказал, – процедил сквозь зубы несчастный подопытный.

На сцену вдруг откуда-то выбежала Валюшка, раскланялась во все стороны, прямо на сцене чмокнула парикмахера и снова унеслась – она еще не потеряла надежду выйти на сцену с номером.

– О! Еще эта мартышка выскочила! – недовольно бурчал Чеботарев. – Как на обезьяну, на меня смотреть бегают!

– Это моя подруга Валентина! – гордо вскинул голову парикмахер. – Ей очень понравилось… Я вообще в первый раз такое делаю, у нас же никого на такой эксперимент не уговоришь, а тут так удачно! В первый раз, и удалось!

– Уродство какое-то! – негодовал Чеботарев. – Как я домой-то появлюсь, ты подумал?! Убирай этот мяч куда-нибудь! Состригай его к едрене фене!

– А я бы на вашем месте, – спокойно высказался парикмахер Венька, – провел праздник с нестандартной прической.

– Стриги, говорю, налысо! – уже чуть не визжал Чеботарев. – Я и так… нестандартно этот Новый год провожу! А ведь мог бы… И что меня, идиота, понесло от горячих пирожков и свиной отбивной?

Парикмахер снова защелкал ножницами, и зал между рюмками с интересом наблюдал, как их Венька ловко обрил заезжего гастролера.

– Во, Васенька! Теперь не будешь выпендриваться, – подмигнула коллеге Анжела. – Головушка у тебя, как попа младенца! За это и выпьем!

Когда Чеботарев, лысый и злой, вскочил со стула, его тут же вынесло прямо к Криворукову.

– Ты этого идиота ко мне подослал? – накинулся Василий на начальство. – За все то, что я для тебя сделал?

– Это точно не я, – не мог сдержать смеха Анастас Борисович, глядя на роскошную лысину Чеботарева. – Это он сам!

Снова заиграла музыка, и зрители могли вполне спокойно, не отвлекаясь, обсудить номер Веньки.

Время приближалось к двенадцати. Сейчас еще номер Банченко, а там уже Анастас Борисович будет держать зрителя сам. До курантов.

Дина с волнением посматривала на вход в зал – придет или не придет. Но Дмитрия не было.

Ах да! Она же хотела полностью отдаться сцене! Все! Забываем про господина Мадьярова и начинаем думать… Какая музыка! Вот и Чеботарев к ним за столик сел. Надо пригласить его на танец.

– Василий Васильевич! – поднялась Дина. – А позвольте пригласить вас! Вы стали таким брутальным!

– Да ну тебя, Динка, скажешь тоже, – хмурился тот и постоянно тер лысину огромной ладонью. – Брутальным… Лысым я стал! Но танцевать пойдем. Чего уж теперь?!

Едва они вышли на танец, как подогретые алкоголем зрители дружно принялись скандировать: «Гол! Го-ол! Бей по воротам! Ол-ле, ол-ле ол-ле!»

– Да ну, Дин, – махнул рукой Чеботарев и потащил девушку за столик.

Новый год пропал, так и не начавшись. Для Чеботарева. Такого горя у него не было никогда. А тут еще эта Люська звонит!

– Да?! – рявкнул Василий, вставая из-за стола и выходя в коридор, где можно поговорить без свидетелей. – Конечно, я злой! А ты думаешь, моя работа – это шанежки?! Вот пришлось даже обриться наголо в интересах производства…

Люська несколько раз переспросила, на самом ли деле он обрился наголо, а потом начала бурно хвалить его решительность. И, оказывается, ей всегда нравились иные мужчины, и, что само собой разумеется, она стала любить его еще больше. Конечно же, соскучилась, понятное дело, переживает, не заглядывается ли ее Васенька на других теток. Надо ж понимать, он сейчас необыкновенно хорош.

– Да ты ж меня еще не видела! – не удержался Чеботарев. – Я ж как попа у Анжелы! У младенца. Анжела так сказала… Анжела – это жена главрежа, чтобы ты знала…

И снова от Люськи понеслись уверения, что она, оказывается, очень любит попы младенцев, что ждет не дождется Васеньку домой и что любимому стоит учитывать, что она, Люська, дико ревнивая.

– Да с ума ты сошла, что ли? С кем я тут?! Да тут… ты даже не страдай, – решил успокоить подругу Василий.

Люся обещала верно ждать и напоследок еще раз восхитилась прической Чеботарева. Хотя ее и не видела.

Она настолько подняла Василия в его собственных глазах, что он тут же позвонил Надежде.

– Наденька, с наступающим, – медово заворковал Чеботарев в трубку. – Скажите, Надюша, а как вы относитесь к брутальным мужчинам? Ну да, бритый… В смысле совершенно лысый.

Надюша была не готова поддерживать отношения с иным мужчиной.

Она заявила, что у нее уже собрались гости на Новый год. И не надо к ней приходить ни сейчас, ни на Рождество, потому что… потому что ее не будет дома.

Чеботарев в расстройстве швырнул телефон обратно в карман.

Эх! Вот она – лакмусовая бумажка! Стоило только сбрить волосы, как тут же сами собой катапультировались и неверные тетки. Придется теперь на Люське жениться, наверное. Только она оказалась верной и любящей…