— Вот и здорово! Вот и славненько!
— Может, тебе девочки нравятся, а, Любовь?
— А что? Может, и нравятся, — я подошла к Лиле и положила руку ей на талию, слегка наклонилась, так, чтобы едва ли не касаться губами ее шеи, и продолжила. — Я вот как пришла сюда, только о тебе и думаю, все мысли заняты тобой.
— Дура ты, Люба, ну тебя, — испугавшись, Лиля отскочила от меня, а я расхохоталась зловещим смехом.
— Стрельцова! Зайди ко мне! — позвал меня к себе шеф. Очень интересно, что ему понадобилось от меня. Я проработала всего два месяца, а выговоров было больше, чем у некоторых за всю жизнь!
Глава 3
Люба
Пустота, одиночество, боль. Три определяющих моей жизни. С тех самых пор, как моя жизнь превратилась во мрак, для меня перестал существовать мир, перестали существовать краски, все просто перестало существовать. Полгода в темноте, из них четыре месяца совсем выпали, растворились, исчезли, вместе с ним. Лучше бы я исчезла, и больше никогда не появлялась. Больше бы не дышала, и не чувствовала ту боль, которая поселилась во мне, зажала своими щупальцами, боль, которая просто поглотила меня, и никогда не отпустит. Без него не отпустит. Без него теперь все будет темно, холодно и ненужно. Теперь остался один дорогой человек в моей жизни. Мама! Ее я не могу потерять, просто не имею права. Мама, именно она меня держит, не отпускает, не дает уйти к нему. У меня нет права на ошибку, не могу оставить маму одну, я сделаю все, переступлю через боль, но буду с ней. Как она меня не бросила умирать, так и я ее не брошу одну в этом мире.
— Стрельцова, вот скажи мне, сейчас, когда я отчитываю тебя за твою не сделанную работу, где ты витаешь? Где бродят твои мысли?
— Что, простите? — услышала голос директора.
— Я спрашиваю, почему ты не выполнила свою работу? — проорал он.
— Ох, возможно, я забыла, недоглядела…и…
— А знаешь, что, Стрельцова? А может, мне тебя уволить? Как думаешь?
— За что? — мои глаза чуть из орбит не вылезли.
— За невыполненную работу.
— Я сейчас не совсем поняла, вы меня за что отчитываете? За не политые три цветка в приемной? — я начала закипать. С тех самых пор я очень изменилась, и больше нет доброй, наивной девочки. Больше нет Искры.
— Да! У тебя уже целый послужной список невыполненных работ!
— Ну, что же… Значит, не мое это, цветочки поливать, да кофе Вам варить.
— Точно — не твое. Уволю-ка я тебя.
— Не утруждайтесь. Я напишу по собственному.
— Ну, уж, нет… По собственному ты не уйдешь! Я тебе еще и характеристику испорчу.
— Что? Зачем Вам это? — сощурив глаза, поинтересовалась. Действительно не понимая, за что этот человек так взъелся на меня.
— Чтобы знала свое место!
— Чем же я тебе так не угодила, а?
— Да мордашка твоя вечно недовольная меня напрягает, вот и все.
— Давай, увольняй! И характеристику пиши! Не велика потеря. Кантора задрыпаная! Думаешь, не проживу? — совсем взорвалась и нависла над Макаренко, упираясь руками в стол.
— Тебя никто не возьмет на работу! — послужило мне ответом.
— Это мы еще посмотрим.
— Приползешь ко мне…
— Ахаха, ты, чего, и правда считаешь, что я из таких? Не смеши меня, дядя.
— Рассчетные получишь завтра, в бухгалтерии.
— Да пошел ты! Себе оставь! — выкрикнула напоследок.
Я вышла из кабинета, громко хлопнув дверью о стену. Главное, чтобы не выбежал сюда, а то еще развоняется, что имущество его испортила. А такому го*ну, как Петр Семенович, ничего не стоит содрать с меня деньги в виде материально ущерба. Такие за копейку удавятся.
Схватив свою сумку и пальто, я резко направилась к лифту, несколько раз нажала на кнопку вызова, подождала чуть больше минуты и, не дождавшись, пошла к лестнице. Столкнувшись с каким-то мужчиной, я попросила прощения и спустилась вниз, услышав напоследок:
— Петр Семенович, что это у вас лифты не работают, да еще и красивые девушки сбивают…?
Выбежав на улицу, посмотрела по сторонам, увидела машину и, сев на заднее сиденье, назвала адрес. Уткнула лицо в ладошки. — Господи, дай сил, только дай сил, — просила я.
Дорога домой казалась такой длинной, просто бесконечной. Я так погрузла в свои мысли, что и не заметила, как мы подъехали к дому, к тому самому дому, который стал мне чужим. Неужели я назвала именно этот адрес? Здесь я не была с тех самых пор, и сейчас не было желания, но если я назвала этот адрес, значит, пришла пора. Ох, как же это сложно!
Рассчитавшись с водителем, я выбралась из машины и направилась к подъезду.
… — Лешка, поставь меня, ты чего? Леша, ахахах…
— Свою невесту, то есть тебя, я занесу в дом на руках. Ты же хозяйка, и семейный очаг поддерживаешь тоже ты. А я буду зарабатывать деньги, пока ты будешь с нашими детками, — пояснил мне Лекс, и поцеловал в уголок губ.
— Ну, Лешка, вот чего удумал. Я тоже буду работать, ты же знаешь.
— Знаю — знаю, но имею же я право носить свою любимую на руках, — посетовал парень.
— Имеешь, — ответила и поцеловала теперь уже жениха.
На меня нахлынули резкие воспоминания, и я покачнулась. Боль словно глушила меня. Каждое место напоминало мне о том или ином событии, например, как сейчас. Мы тогда только подали заявление в ЗАГС и пришли домой отметить это событие. И именно здесь, у подъезда, он поднял меня на руки и понес в нашу квартиру.
Я медленно, оттягивая время, поднялась по ступенькам, не используя лифт, чтобы снова и снова не вспоминать моменты, но зря на это рассчитывала. Остановившись у двери нашей квартиры, я тяжело вздохнула, закрыла глаза и уткнулась лбом в холодный металл. Я честно пыталась дышать ровно, но чувства и эмоции, нахлынувшие из прошлого, не давали мне этого делать. Я слышала, как пульс отбивал удары в моих ушах, покрылась мурашками и тут же вспотела. Не знала, где взять силы, чтобы открыть эту чертову дверь. А ключ ведь был со мной, всегда его носила, и сегодня не выложила.
Снова тяжело вздохнув, я сосчитала до десяти и обратно и, достав ключ из кармана, вставила его в замочную скважину. Два поворота, два щелчка, и меня ничего больше не отделяло от прошлого. Только бы подвинуть эту металлическую дверь, и я окажусь снова там, снова в когда-то родном доме, только без него. Снова без него, все без него, такого родного, любимого и единственного.
Ну, что ж, прошло достаточно времени, пора посмотреть страхам в глаза. Я рукой толкнула отделяющую преграду и, сделав шаг, оказалась в прошлом…
Клим
Девушка, сбившая меня у лестницы, резко спустилась вниз, я мог только видеть ее русые длинные волосы. Мне показалось, она была растеряна или чем-то расстроена, но не стал акцентировать на ней внимание. Я сюда пришел не за разглядыванием девушек, есть дела поважнее. Месяц назад я открыл новый салон байков, и ему требуется реклама. А эта фирма достаточно хорошо прославилась созданием рекламы.
— Ну, что, Петр Семенович, надеюсь, я от Вас так сбегать не буду, — посмеялся я и присел в кресло напротив директора рекламного агентства «Фокстрот».
— Что Вы, что Вы, Клим Андреевич, Вы у меня — званый гость. А это, — он указал в сторону двери, где, по всей видимости, недавно была та самая девушка, — так, замарашки, думающие, что им все позволено. В общем, не обращайте внимания, Клим Андреевич.
— Хорошо. Петр Семенович, я по делу, — начал я.
— Наверное, Вам нужна реклама для нового салона? — этот человек прям так и блистал своим умом, ишь, какой догадливый. Да весь город знал, как шумно мы открылись.
— Верно, — ответил я и начал рассказ о том, что именно хочу. Чуть позже пришел дизайнер и начал при мне же делать эскизы. Полностью погрузившись в эту работу, я и не заметил, как пролетело время, почувствовал, что пора бы и пообедать, но возвращаться сюда снова не было никакого желания. — Петр Семенович, могли бы и кофе угостить, — посетовал я.
— Ох, прошу прощения, Клим …. Эта девчонка весь мозг запудрила, кстати, это была ее работа — кофе варить. Сейчас Лилю попрошу.
— Не стоит, — прервал его на полпути, когда он уже потянулся к селектору. — Мне пора, пришлите мне окончательную работу по почте. До свидания, — и, не слушая ответа, я скрылся за дверью.