Я все еще пытаюсь осмыслить его слова и понять, почему так реагирую на его близость.
— Вы хотите выбраться отсюда? — спрашивает он с видом заговорщика.
— Да!
Я сейчас с удовольствием бы смешивала краски в студии, а не тратила время здесь. Он с дерзкой улыбкой на губах смотрит на меня, удивившись моему энтузиазму, и тут меня осенило…
— О… Вы имеете ввиду… вместе? — я нервно смеюсь.
Он сужает глаза, улыбка исчезла.
—Вы не можете уйти, ведь вам еще нужно раздать автографы.
Логан медленно тянется к вину. Неужели я задела его эго?
— Я думал, вы сможете спасти меня от себя самого, — бормочет он.
Между нами возникает неловкая пауза. Затем он берет корнишон, подносит его ко рту и некоторое время изучает его:
— Знаете, что я думаю о корнишонах? Одни — твердые и большие — напоминают мне член, другие — маленькие и мягкие — набухший клитор. — Он подмигивает мне, скользит по огурцу языком, сосет его и глотает.
На мгновение я теряю дар речи. Не уверена, что кто-то может спасти этого парня от себя самого, но меня ему не запугать.
— Вы можете сексуализировать все овощи или это распространяется только на маринованные огурцы? – произнося это, я тянусь за морковкой.
— Зачем останавливаться на овощах? — Помидор-черри отправляется в его рот.
Он пытается поймать мой взгляд, но я закатываю глаза:
— О, пожалуйста, прошу вас…
— Мне нравится, как это звучит. Я, наверное, сделал бы что угодно, чтобы еще раз услышать это.
Я поперхнулась морковкой.
— Вы девственница? — Логан пристально смотрит на меня.
— А вы? — я встречаюсь с ним взглядом
От смеха в его бокале появляются пузырьки. Я ухмыляюсь и добавляю:
— Насколько мне известно, люди, которые много говорят о сексе, на деле им не занимаются.
Я ставлю пустой бокал на стол. Он задумчиво гладит свой подбородок.
— Теоретически, скорее всего, вы правы, но мой случай — исключение из правил.
Я приподнимаю брови. Неужели он хочет произвести на меня впечатление? Его горячие взгляды и его известность могут соблазнить кого угодно, но сейчас просто разыгралась моя фантазия от выпитого вина.
Я замечаю, что какая-то женщина маячит недалеко от нашего столика и пытается привлечь к себе внимание Логана. Он собирается уйти, но прежде наклоняется так близко, что я ощущаю запах мыла и одеколона (и это завораживает меня) и шепчет:
— Мы девственники друг для друга — вот, что имеет значение.
Он бросает на меня последний жгучий взгляд, прежде чем подойти к женщине, стоящей в трех шагах от нас. У меня создается впечатление, что внутри этого мужчины часы, и он точно по минутам знает, когда и что нужно сделать. Вероятно, это происходит потому, что он часто участвует в подобных мероприятиях.
После его ухода я еще некоторое время пытаюсь привести в порядок свои мысли и эмоции и избавиться от наваждения по имени Логан. Его внешность, его запах, даже его интеллект — от всего этого можно легко потерять голову, но его высокомерие, агрессивность, его «трах» вызывают во мне раздражение. Я окончательно запуталась в своих эмоциях.
Я оглядываюсь и замечаю Руби с Джонатоном, ее бывшим. Вероятно, он пришел совсем недавно. Они оба смотрят в мою сторону, и я направляюсь к ним.
Руби изумленно улыбается.
— Тебе повезло! Логан О’Шейн целых пять минут беседовал с тобой.
Я пожимаю плечами:
— Пять минут, которые я не могу вернуть.
— Ты, наверное, шутишь? Ты представляешь, сколько людей пыталось с ним заговорить, а он просто прошел мимо них, ссылаясь на то, что голоден. И подошел именно к столу, у которого стояла ты. Да и во время чтения его взгляд был сосредоточен на тебе.
— Он определенно запал на тебя, — добавляет Джонатан.
Джонатан — «сладкий мальчик» с волнистыми светлыми волосами и карими глазами. Мне до сих пор не понятно, почему они с Руби расстались, или, как она говорит «взяли перерыв». Они по-прежнему проводят вместе много времени. И, если бы Джонатан успел к началу мероприятия, мне бы не пришлось изводить себя. Зато теперь Руби должна мне два часа в качестве натурщицы.
— Теперь мы можем идти? — спрашиваю я.
Руби с виноватым взглядом сунула мне одну из трех книг, которые держала в руках.
— Я купила каждому из нас книгу, и сейчас мы их подпишем. — Она показала на очередь, похожую на хвост удава.
— А потом мы можем уйти?
— Да. Пить пиво.
Она ведет нас к очереди, и я терпеливо продвигаюсь в толпе людей, желающих познакомиться с Логаном. По какой-то причине, я нервничаю, когда вижу, как он общается со своими поклонниками. Я не отрицаю — он привлек меня и ненавижу себя за это. Я пытаюсь убедить сама себя, что попала под его обаяние, по крайней мере сейчас я ощущала, что это он настоящий художник, а не я.
Когда подошла очередь Джонатана получать автограф, то он довольно скованно общался с писателем, не смотря на то, что обычно свободно общается с незнакомцами.
Джонатан, по словам Руби, спортсменом с душой поэта. И затем я вспомнила о причине их «перерыва». Оказывается, Джонатан стал чувствовать себя по отношению к Руби братом, и секс с ней начал казаться ему кровосмешением.
Пока я обдумывала все это, настала очередь Руби брать автограф.
— Кому я должен подписать книгу, дорогая? — Логан одаривает мою подругу одним из своих «фирменных» взглядов. Очередная часть шоу, как мне кажется.
Он замечает меня, и я не удивлюсь, если часть этого представления предназначена для меня, но тут же одергиваю себя — это шоу для всех присутствующих.
Моя подруга, всегда грамотно и четко формулирующая свои мысли, в этот раз почему-то заикается:
— Р-р-руби.
— Отличный выбор имени, как раз соответствует красивому румянцу на твоих щеках, — говорит Логан, что-то выводя ручкой на развороте книги.
Теперь моя очередь. Я кладу свой экземпляр перед ним. О’Шейн смотрит на меня и улыбается. Его улыбка выглядит дразнящей и очень сексуальной.
— Моя подруга купила мне книгу.
Он смотрит вслед Руби.
— Так вы и она… Вы вместе? — Он щелкает пальцами. У меня уходит меньше минуты, чтобы понять, что он подразумевает. Он так думает, потому что ему не удалось утащить меня для быстрого траха?
— О чем вы? — спрашиваю я его, делая вид, что не поняла его вопроса.
— Удивлен, что вы спрашиваете. Не думаю, что вы захотите знать ответ.
Он открывает книгу. Наконец-то, а то я уже начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, чувствуя нетерпеливые вздохи за моей спиной.
— Подпишите это для Ав… — начинаю я, но мои слова заглушает звон разбившегося бокала и мой голос теряется в шуме и последовавшей суете.
Я наклоняюсь, чтобы повторить свое имя, но он обрывает меня:
— Не говори мне.
Я достаточно близко, чтобы ощутить запах его одеколона, смешанный с запахом его тела и сигарет, и это сочетание притягивает меня. Со мной никогда прежде не случалось такого.
Логан шепчет:
— Я не хочу знать твое имя, но хочу знать все остальное о тебе.
Я мигаю и выпрямляюсь, когда он что-то пишет на развороте книги. Возвращая книгу, наши пальцы соприкасаются, и я ощущаю электрический разряд, прошедший по моей коже.
— Что ты собираешься делать? — спрашивает он, включая все свое обаяние.
Осознавая, что он потратил на меня больше времени, чем на остальных, отвечаю честно, на автомате:
— Иду пить пиво с друзьями.
— Где? — Он заглядывает на толпу позади меня.
— В «Микеланджело».
— Я найду тебя там позже. — И он переключается на следующего поклонника, который практически оттолкнул меня в сторону.
Как в тумане я направляюсь к выходу, где меня ждали Руби с Джонатаном. У меня не было возможности отказать Логану и сообщить ему, что, возможно, он не сможет найти меня позже. Во-первых, потому что «Микеланджело» не самый популярный бар, и незнакомцу трудно его найти самостоятельно, а во-вторых, я подумала, что эта часть вечера с пивом не является обязательной, и поэтому решила вообще никуда не ходить.
— Он снова общался с тобой больше регламента, целых пять минут, — сияет Руби. — О чем вы говорили в этот раз?
— Ни о чем…
Я не могу вспомнить его слова. Его запах вытеснил все детали. Я чувствую, что меня втянуло в убаюкивающую мутную глубину, ощущения похожи на те, которые возникают у меня, когда я занимаюсь живописью, и время летит незаметно – ни одному человеку до этого не удавалось меня ввести в транс. Я заставлю себя очнуться от наваждения.