Райан Уинфилд - Гармония Джейн

Они понеслись. Окружающее пространство превратилось в голубую дымку. Их несло вниз, подбрасывая на промежуточных холмиках, чтобы потом на полной скорости бросить в воду. В ушах свистел ветер. Водные брызги почему-то были холодными. Потом Джейн услышала собственный голос. Как та девчонка, она вопила от радости. Наконец их круг пролетел по воздуху и шумно приводнился.

Джейн смеялась, цепляясь за плечи Калеба.

– Ну что, правда неплохо? – спросил он, выплевывая воду.

– А давай еще раз!

Они шесть раз поднимались на «Черного рыцаря», пока Джейн не почувствовала, что насытилась этим развлечением. Оба проголодались и решили подкрепиться гамбургерами и луковыми колечками, дополнив еду большими порциями молочного коктейля с клубничным сиропом. Они нашли свободную беседку. Наверное, ее потому никто и не занял, что скамейка была влажной от искусственного тумана, генератор которого находился совсем рядом. Калебу и Джейн туман ничуть не мешал. Они ели, потягивали коктейль и смотрели на детвору, резвящуюся в лягушатниках.

– Жаль, что здесь нет праздничных тортов, – покачала головой Джейн.

Калеб отправил в рот очередное жареное колечко.

– Достаточно и этого. Кажется, я уже начинаю толстеть.

– Не выдумывай. У тебя и в сидячем положении брюшной пресс остается рельефным.

Калеб встал, набрал в грудь побольше воздуха, потом, подражая фигуркам Будды, выпятил живот.

– А вот так я не выгляжу толстым? – спросил он, потершись животом о ее щеку.

– Нет, – сдерживая смех, ответила Джейн. – Так ты выглядишь беременным.

Калеб выдохнул и снова сел. Лицо у него было озорным.

– Хотел бы я взглянуть на тебя беременную.

– Калеб, давай не начинать. Об этом мы с тобой уже говорили.

– Не об этом. Мы говорили о том, что ты не хочешь говорить на эту тему. А о детях мы с тобой никогда не говорили всерьез. Посмотри, сколько здесь потрясающих сорванцов. Неужели тебе не хочется, чтобы и у нас был такой?

– Нет, – ответила Джейн. – Я бы не прочь подружиться с ними, но не более того. Думаешь, ребенок – это легко? Ты не представляешь, сколько сил надо ухлопать, чтобы вырастить ребенка. У мужчин совсем другое понимание.

– В тебе говорит твой прежний опыт. Мелоди ты растила одна. Но сейчас, Джейн, ты не одна.

От одного имени ее умершей дочери глаза Джейн наполнились слезами. Это ее удивило. Вроде бы пора оставить смерть Мелоди в прошлом и жить дальше. Нет, дочь всегда будет для нее незаживающей раной, и понять ее сможет только другая скорбящая мать. Чтобы Калеб не видел ее слез, Джейн отвернулась и стала смотреть, как девчушка старательно кормит мороженым младшего братишку.

Калеб наклонился к ней, взял ее за руки. Он терпеливо ждал, когда Джейн повернется к нему, и когда она повернулась, в его зеленых глазах не было ничего, кроме любви и понимания.

– Малышка, я знаю: тебе и сейчас еще очень больно, – проговорил он. – Я больше не заведу разговор на эту тему. Но если тебе самой захочется поговорить, я всегда тебя выслушаю. Договорились? Я ведь хороший слушатель.

– Да, – кивнула она. – Слушать ты умеешь.

– Обещаю больше не говорить о детях.

Джейн потянулась к его гладкой щеке. Детские голоса превратились в приятный гул. Время остановилось. Рука Джейн лежала на теплой щеке Калеба. Он улыбался и смотрел на нее добрыми, понимающими глазами. Джейн знала: если она когда-нибудь снова решится родить, то только от Калеба. Ей хотелось сказать ему об этом, но тишина была столь совершенной, что любые слова лишь испортили бы волшебство.

Потом воздух снова наполнился детскими голосами, их смехом и визгом. Джейн залпом допила молочный коктейль.

– К вашему сведению, мистер Каммингс. Если вам снова захочется поговорить о детях, советую вначале решить вопрос со свадьбой.

Аквапарк они покидали уже на закате. Джейн уютно устроилась на пассажирском сиденье. Пусть Калеб ведет машину.

У Джейн приятно болели мышцы. Так они болят только летом. Ее кожа стала розовой и теплой, а волосы слегка пахли хлоркой. Этот запах уносил Джейн в далекое и уже почти нереальное время, когда ей было не то шестнадцать, не то семнадцать. Жизнь виделась широкой лентой шоссе. Нет, даже целой сетью дорог, где каждая вела, как ей казалось, в удивительное будущее. Все зависело лишь от ее выбора. Джейн посмотрела на Калеба. Тот сосредоточенно вел машину, погруженный в свои мысли. «Впервые в жизни я не намечаю путей к отступлению», – подумала Джейн. Она вдруг поняла, как дорожит отношениями с Калебом. Больше ни одного ложного поворота. Здесь и сейчас, вместе с ним.

Джейн откинулась на спинку сиденья. За окошком проносились темные холмы. Мелькали силуэты кедров. Джейн укачало, и она задремала. Разбудил ее вибровызов мобильника, лежавшего в сумочке рядом с косметичкой. Джейн тряхнула головой, прогоняя дрему. Уже стемнело. Над холмами висел серп растущей луны. В салоне негромко играло радио, включенное Калебом. Джейн потянулась к сумочке, достала телефон. Яркий дисплей заставил ее прищуриться. Это было электронное письмо. Прочитав первую строчку, Джейн вскрикнула.

Калеб резко затормозил. Перехватив руль левой рукой, он выставил правую, чтобы уберечь Джейн от падения. Жест был типично материнским, несвойственным мужчинам.

– Что случилось? – насторожился он.

– Я знала! – кричала она. – Я в этом не сомневалась!

– В чем?

– Они переиграли свое решение. Я только что получила письмо. Ты прошел на конкурс и поедешь в Лос-Анджелес. Слышишь, суперзвезда?

– Дай мне взглянуть, – сказал Калеб, трогаясь с места.

– Нет, дружище. Ты лучше следи за дорогой. Я хочу дожить до момента, когда смогу купаться в лучах твоей славы и богатства.

– Тогда сама прочти мне, – попросил Калеб. Чувствовалось, перемена взбудоражила и его.

– Прочту только в том случае, если ты пообещаешь мне заняться любовью, как только мы вернемся, – заявила Джейн, отодвигая телефон.

Калеб сбросил скорость и опустил светозащитные козырьки.

– Ты что делаешь?

– Съезжаю на обочину.

– А зачем?

– Чтобы прочитать сообщение и потом заняться с тобой любовью. Места в машине хватит.

– Помнится, я вам говорил, что уволил его за пьянство во время работы.

Сегодня мистер Зиглер восседал не в кузове грузовика, а в тени открытой двери склада. Увидев приближающуюся Джейн, он выключил радио и побрызгал себя дезодорантом из аэрозольного флакончика.

– Сбежали из рая? – спросила Джейн, кивая в сторону опустевшего грузовика.

– Жара стала совсем поганой. Даже моя шкура не выдерживает. Жена беспокоится, что я могу получить рак кожи. Не хочет, чтобы я помирал. Меня это жутко удивляет. Ведь она столько лет подряд травит меня своей стряпней.

– Я не знала, что вы женаты.

– Первые несколько лет я тоже не догадывался, из-за чего схлопотал себе проблему. А если серьезно, мы вместе уже тридцать два годика совместной жизни отпрыгали, и наш с ней дом я бы не сменил ни на какой другой. Раз уж мы заговорили о браке, у вас с Калебом тоже к этому идет?

– Сама не знаю. Разговоров и у нас было предостаточно. Но трудно что-то планировать сейчас, когда на носу этот конкурс в Лос-Анджелесе. Сейчас обе наши головы только и заняты приготовлениями.

Мистер Зиглер кивнул:

– Мне будет недоставать вашего парня. Работать он умеет. Теперь придется брать двоих ребят. А он один справлялся. Но я сразу знал: он у меня не задержится. Некоторые парни у меня по десять с лишним лет работают. Калеб – из другого теста. Он создан для работ поинтереснее, чем ящики таскать. Это по его глазам видно. Присмотреться только надо. И когда уезжаете?

– Калеб едет на следующей неделе, во вторник.

– А вы что, не поедете с ним?

Джейн покачала головой:

– Калеб хочет, чтобы я поехала, но я не могу.

Мистер Зиглер вопросительно поднял брови.

– В общем… я ведь до сих пор не нашла работу. Калебу в Лос-Анджелесе не придется платить ни за жилье, ни за еду. Все оплачивают устроители. Но и ему они не заплатят ни цента. Только если пройдет первый отборочный тур и попадет на шоу в прямом эфире. Вот тогда он получит какие-то деньги. Потому Калеб и вкалывает у вас по две смены. Но вы не волнуйтесь. Он выдержит. Он сейчас внутри?