Роберт Силверберг - Группа

Мюррей был возбужден. Утром он гонял на буерах по пляжам Акапулько, обедать полетел в Найроби, где насладился барашком под карри в «Трех Колоколах». В Найроби еще не было и полудня, но теперь любой уважающий себя ресторан был открыт все двадцать четыре часа в сутки. Затем полетел в Марсель, где отдохнул за пастисом, а к психосумеркам вернулся в Калифорнию. Его внутренние часы были настроены на время Тихоокеанского побережья, что соответствовало его настроению: с наступлением ночи Сан-Франциско начинал сверкать как гора самоцветов над бухтой. Вечером у них была Группа. Он вызвал по видеофону Кей:

— Не приедешь сегодня ночью ко мне?

— Зачем?

— Как зачем? Группа.

Она лежала на покрытой росой лужайке под секвойями в пятистах километрах к северу. Водопад молочно-белых волос стекал на ее обнаженное загорелое тело. Огромный драгоценный камень тысячами огней сверкал меж ее небольших совершенной формы грудей. Мюррей смотрел на нее, и руки его болезненно сжимались в кулаки так, что ногти впивались в ладони. Он безмерно любил ее. Так сильно, что у него сейчас перехватывало дыхание.

— Ты хочешь, чтобы мы устраивали Группу сегодня ночью с тобой? Ты и я? — без особого энтузиазма спросила она.

— Почему бы и нет? Близость куда приятнее разлуки.

— Никто и никогда не находится в разлуке с Группой. К чему физическая близость между тобой и мной? Беспредметный разговор. Все это давно вышло из моды.

— Мне не хватает тебя.

— Но ты же сейчас со мной, — возразила она.

— Я хочу касаться тебя. Я хочу дышать тобой. Я хочу вкушать тебя.

— Нажми на кнопку осязательных ощущений. И на кнопку запаха. Можешь выбрать любой вход.

— Я уже включил все сенсорные каналы, — пробормотал Мюррей. — Я буквально тону в восхитительных входах. Но это не одно и то же. Этого недостаточно, Кей.

Она вскочила на ноги и медленно пошла в сторону океана. Он следил за ней на экране. И слышал рев прибоя.

— Я хочу быть с тобой рядом, когда вечером начнется Группа, — крикнул он ей вдогонку. — Послушай, если тебе не хочется приезжать ко мне, тогда приеду я.

— Ты мне надоел со своей настойчивостью.

Он согласно кивнул.

— Я ничего не могу с собой поделать. Я люблю быть рядом с тобой.

— У тебя слишком много вышедших из моды привычек, Мюррей, — холодно возразила она. — Ты отдаешь себе отчет в этом?

— Что же здесь греховного?

«Стоп, Мюррей. Ты допускаешь тактические ошибки». Весьма вероятно, что весь разговор был тяжелой ошибкой. Он сильно рисковал, приставая к ней с такой настойчивостью и с таким избытком сумасшедшего романтизма. Его преследовала маниакальная идея — невероятная жажда личного обладания. Ему хотелось своей, да-да, своей собственной любви. Она, конечно, была совершенно права. Он невероятно отстал от моды. Забился в свой эмоциональный атавизм. В «ты и я». В «я», в «мое». В отвращение к тому, что должен делиться ею с Группой. Словно у него были особые права на нее. В глубине души он жил в XIX веке. Он только что сделал это открытие и был потрясен. Если отбросить в сторону архаические заблуждения, смысла быть рядом друг с другом в одном помещении во время Группы не было, если только не наступал черед пары провести любовный сеанс, а сегодня в программе вечера значились Нейт и Сирена…

Он повернулся к экрану во всю восточную стену и включил визуальные регуляторы для предварительной настройки. В этот момент Центр Группы передавал настроечную таблицу — неподвижные изображения всех участников действа. Изображение Нейта и Сирены было в центре светового гало — они были актерами сегодняшней ночи. Вокруг светились изображения остальных — его собственное, Кей, Жожо, Никки, Дирка, Вана, Конрада, Финна, Ланелль и Марии. Четверо отсутствовали.

Он усилил звук.

— Говорит Мюррей, — объявил он. — Начинаю синхронизацию.

Центр Группы передал ему калибровочное «ля» — чистую продолжительную ноту.

Затем он включил усиление мозговых волн, несущих информацию в эмоциональную сферу от эндокринной системы. Настройка осязательных ощущений, возбуждение эрогенных зон. Мюррей замкнул все переключатели. Вначале он ощутил общее и неясное мозговое возбуждение, но вскоре проявились специфические характеристики ментального выхода Нейта — нервный подъем, жадность к удовольствию, половое возбуждение, живость и сила реакции. Невероятная мужская сила Нейта буквально изливалась из него. На этой стадии Мюррей еще ощущал себя отдельно от Нейта, но вскоре их ощущения должны были слиться в одно.

— Готов, — объявил Мюррей. — Жду передачи Группы.

Ему пришлось ждать невыносимые четверть часа. Он всегда заканчивал синхронизацию быстрее других. А потом стремился сохранить равновесие настройки в ожидании остальных. Он подумал о Кей, которая настраивалась на волну Сирены.

— Включение Группы, — объявил Центр.

Мюррей замкнул последние цепи. И в его сознание безудержным потоком ворвались смешанные сознания всех участников. Теперь они были в синхронной связи и могли начать любовные развлечения.

Нейт приблизился к Сирене. Магические мгновения прелюдии. Искрометность первого возбуждения, величественный эротический взлет, поднимавший всех в зенит, как адажио Бетховена, как хорошая доза бодрящего напитка. Нейт и Сирена в Сан-Диего. Зал из сверкающих зеркал, где множились изображения любовников. Мюррей лежал, ввергнутый в лабиринт сверхсовременных средств усиления, — входы были на висках, на горле, на груди, над ягодицами. Началось слияние личностей. Он превращался в Нейта, Нейт вливался в него, он был также и остальными — вся цепь буквально гудела от обратных связей межличностных вихрей. Сразу шесть мужчин ласкали Сирену. Ее чувства всегда пробуждались очень быстро. И она требовала все новых и новых ласк. Нейт не спешил, любовные игры были его коньком, он всегда выдавал продукцию высшего качества. И был обязан это делать, ибо его пассажирами в интимном путешествии были десять других душ.

— Покажи-ка нам истинный спектакль, Нейт!

И Нейт с удовольствием подчинялся желанию других. Древняя магия Группы набрала полную силу. Это был их совместный сеанс любви и, когда вся Группа приблизилась к единому, во сто крат усиленному наслаждению, Мюррей допустил промах. Он подумал о Кей, в одиночку устроившейся в своей колыбели под секвойями. Мюррей попытался пробиться к Кей по цепи Группы, устранить лишних партнеров и преобразовать любовный акт во встречу между ней и собой. Это было насилием над духом Группы, бесполезной попыткой. В данное мгновение она была доступна ему только в качестве одной из граней Сирены. Самое большее, чего он сумел добиться, так это дотянуться до Кей через Сирену и коснуться края ее души, но контакт оставался туманным и размытым. Мгновенно сообразив, чего он добивается, Кей злобно оттолкнула его, причем основной удар эмоций пришелся на Сирену. Отброшенный и утративший уверенность в себе, Мюррей потерял ясность мысли, излучая неприятные противотоки во всю Группу. Нейт исторг лавину раздражения и, несмотря на героические усилия сохранить спокойствие, вверг всех остальных в преждевременный оргазм.

Кей позвонила через полчаса.

— Идиот, сумасшедший! — выкрикнула она. — Что ты пытался сделать?

Он обещал не повторять таких попыток. Она простила его. Два дня он дулся и держался в стороне от Группы. Пропустил сеанс между Конрадом и Жожо, Клаусом и Лоис. На третий день в программе вечера фигурировали Кей и он. Ему не хотелось делить ее с другими. Конечно, никто его ни к чему не обязывал. Можно было отказаться и продолжать дуться, а вечером его заменил бы Дирк или Ван. Но Кей свою очередь уступать не собиралась. Ни в коем случае. Это ее не устраивало. Оказавшись перед столь неприятным выбором, Мюррей решил не менять исходной программы.

Он появился у нее за восемь часов до сеанса. И нашел ее загорающей на ковре из сосновых игл. Она играла с музыкальным кубом. В напоенном ароматом воздухе звенела музыка Моцарта.

— Поедем завтра куда-нибудь вместе, — предложил он. — Только ты и я.

— А как же Группа, Мюррей?

— Я могу прожить без нее некоторое время. Я в ней не нуждаюсь, Кей. Я нуждаюсь в тебе.

— Это неприлично.

— Жаль, что ты так думаешь.

— Хочешь уйти из Группы?