Персия Вулли - Гвиневера: Королева Летних Звезд

Лето было на исходе, и Бригит помогала обустраивать комнату для больных в маленькой христианской церкви – жене воина известно, что надутое бахвальство весной оборачивается искалеченными людьми, возвращающимися домой осенью. Каждый вечер я страстно молилась, чтобы в этот год с моим мужем ничего не случилось.

По моему приказу у стен замка поочередно дежурили дети слуг, чтобы не пропустить возвращения Артура, но известие мы получили не от них, а от Грифлета. Он нашел меня, когда я в очередной раз чинила изгородь вокруг капустных грядок, и я обернулась, услышав во дворе цоканье копыт его лошади. Лошадь была взмылена, а юноша весь в грязи и поту, но его улыбка растянулась до ушей, когда он спрыгнул на землю.

– Верховный король хочет сообщить, что он будет дома завтра к закату и что после всех этих месяцев, когда им приходилось добывать еду грабежами, он желает отведать домашней пищи.

– Он не ранен? – спросила я сына Ульфина.

– Ни единой царапины, госпожа, ни единой царапины!

Крича от радости, я обняла его, и мы закружились в яростном танце среди кур и детей, а остальные домочадцы сбежались посмотреть, из-за чего такое оживление.

– Но среди наших воинов много раненых, и некоторые ранены довольно серьезно, – сказал запыхавшийся Грифлет, когда мы остановились. Ирландцев выгнали из южного Уэльса раз и навсегда, а его светлость вернется страшно голодный.

– Эй, вы, – крикнула я мальчикам, немедленно придумав, что нужно приготовить. – Кто поймает убежавшего поросенка, получит дополнительную порцию сладкого. Принесите его кухарке.

К вечеру следующего дня участники похода пришли со стороны широкой римской дороги. Лучи солнца играли на наконечниках их копий, а лошади гордо шествовали под знаменем Красного Дракона.

Бригит и я стояли на крепостном валу, а у ворот собралась толпа народа, приветствуя победителей криками.

Даже издали Артур выглядел величественно: загоревший и румяный, он держался с достоинством и по-юношески решительно. Доехав до ворот, он устремил свой взор вверх. Его глаза были такие же, как у Игрейны – ясные и спокойные. Я подпрыгивала, размахивала шарфом, кричала вместе со всеми, и, увидев меня, он ухмыльнулся и прежде, чем проехать в ворота, сделал знак, подняв большой палец кверху. Я повернулась и побежала вниз по ступеням, пробежала по боковым улицам, где было много народа, и ворвалась в галерею базилики.

Толпа на площади становилась все плотнее, вход был забит пародом, и испуганный королевский жеребец остановился. Трубач протрубил несколько раз, прежде чем люди расступились, а я к тому времени уже пробралась через боковую дверь и ждала, когда можно будет приветствовать приехавших.

Толпа раздвинулась, и Артур шел ко мне. Остальные участники похода еле поспевали за ним, задерживаясь в давке, потому что люди по-прежнему прибывали на площадь. Было невозможно определить, кто вернулся, а кто не вернулся, но меня в тот момент волновал только мой муж, который приехал домой целый и невредимый и сиял от восторга.

Как королева и ответственная за встречу я собиралась произнести традиционные приветствия. Но какой-то услужливый оруженосец вышел вперед и взял под уздцы боевого коня Артура. Мой муж соскочил с седла и взбежал ко мне по ступенькам.

Не ожидая освященных веками слов, он обнял меня одной рукой за талию и повернулся, чтобы поприветствовать наших подданных, потом он поднял меня и крепко поцеловал, вызвав дикий восторг собравшихся.

– Разве это не больше похоже на радушный прием на родной земле? – крикнул он, перекрывая крики толпы.

Крепко прижавшись к нему, я откинула назад голову и смеялась вместе с ним, чувствуя себя такой счастливой, какой не была никогда в жизни.

И только после приветствий победителей народом, после ритуальной бани, в которой смывали дорожную грязь и промывали ссадины, я сказала Артуру о смерти Игрейны. Он отвернулся и стал смотреть в окно. Лицо его было бесстрастным, как сумеречное небо над верхушками деревьев. Его рука невольно потянулась к амулету, висевшему на шее, амулету, который передала ему Игрейна. Потом он вздохнул, повернулся и слегка улыбнулся мне.

– Благодарю тебя, что ты не оставила ее, с тобой и Морганой, я уверен, ей было хорошо.

– Морганы там не было, – сказала я, не понимая, как он мог подумать, что ей удалось доехать из Озерного края в Логрис за такое короткое время.

– Ее там не было? Ты хочешь сказать, что она осталась здесь и отпустила тебя одну? – Неожиданно Артур встал передо мной и положил обе руки мне на плечи. – Моргана ведь здесь, не так ли? Она должна быть здесь.

Я отрицательно качала головой, и он отвернулся, бормоча ругательства.

– Я ничего не понимаю. Самая лучшая целительница Британии, моя единоутробная сестра и верховная жрица, и ее здесь нет именно тогда, когда мне она нужна. Я специально просил, чтобы она была с тобой.

От огорчения Артур заговорил резко и залпом осушил кубок с вином, а я, прикусив губу, рассматривала свои руки. Было ясно, что Моргана по-прежнему злилась на меня. Она с радостью поехала бы к нему в лагерь, но из-за того, что он просил ее дожидаться его возвращения в нашем доме, Моргана предпочла не отвечать. А я не могла ничего объяснить, потому что тогда мне пришлось бы рассказать все самой, и я бы стала сплетницей, как Моргана и предсказывала. Поэтому я молча слушала сетования моего мужа, чувствуя себя неловко, оказавшись в таком положении.

Вздохнув, Артур сел за длинный стол и хмуро смотрел на свой кубок.

– Я думал, что она спасет Бедивера.

– Бедивера?! – Я бросилась к скамье, где сидел Артур, пытаясь вспомнить, видела ли я его первого рыцаря среди возвратившихся из похода.

– Да, Бедивера! – Артур налил себе еще вина, даже не заметив, что расплескал его. – Его ранили в последнем сражении… проклятье, он чуть не умер там. Нам понадобилось все наше умение, чтобы остановить кровотечение, и, если бы не Ланс, его бы сейчас не было с нами.

Мой муж встал и беспокойно принялся ходить по крытому камышом полу. Тревога о друге омрачила торжество по поводу летних побед, напряжение Артура росло, и он резко повернулся ко мне.

– Всемилостивейшие боги, Гвен, что я буду делать без него?

В крике Артура слышались страх, крушение надежды и близость смерти. Теперь, когда он привел своих людей домой в целости и сохранности, король-победитель мог разговаривать сам с собой и дрожать от страха за то, что случилось. Он снова наполнил кубок и продолжал ходить по комнате.

– Бригит здесь, – сказала я. – И уж если речь идет о Бедивере, она может заменить Моргану и присмотреть за ним.

– Гм… – пробормотал Артур. – Не знаю, как она это сделает.

Я начала объяснять, что Бедивер влюблен в мою названную сестру и ее присутствие должно подбодрить его. Но Артур погрузился в свои мысли, и я замолчала. К тому же он не любил разговоров о любви.

– Я очень боюсь за Бедивера, – ворчал он, – боюсь, что он умрет. Потерять руку – это страшно для любого. Но когда ты рыцарь верховного короля и отличный воин, остаться с культей означает конец всего.

– Или начало чего-то нового, – предположила я. – Бедивер не просто твой рыцарь, он уже много лет советник и доверенное лицо. Даже если он никогда не сможет участвовать в бою, он, несомненно, останется твоим лучшим советником.

– Это правда, – Артур снова залпом выпил вино и, поставив кубок на стол, лениво потянулся. – Гвен, если бы ты знала, какой это был поход.

Игрейна когда-то говорила мне, что Утер всегда ссорился с ней в первый вечер после возвращения из похода. Она говорила, что это был его способ перейти из внешнего мира, где он главенствовал над всеми, в другой мир, где он оставался беззащитным. Я наблюдала за мужем и пыталась угадать, какие черты характера унаследовал он от отца. Я никогда не замечала в характере Артура злобы и неуправляемости, но это не значило, что этих качеств у него не было.

К счастью, его тянуло к воспоминаниям, а не к ссоре, поэтому я внимательно выслушала его подробный рассказ о походе. Сначала оставшиеся в живых прошлогодние мятежники собрались все вместе, чтобы встретиться с бриттами в подготовленном сражении в определенном месте.

– Все могло бы закончиться уже тогда, – заметил Артур, усаживаясь на краю стола. – Ирландцы хотели закончить дело по старым обычаям: поединком между двумя борцами. Глупое занятие, почти такое же неопределенное, как судебный приговор, решаемый поединком. Я и слышать не хотел об этом, но Гавейн вышел из себя, когда ему бросили вызов. И даже раньше, чем я узнал об этом, он выдержал смертельную схватку с ирландским рыцарем Мархаусом. Они боролись с раннего утра до вечера, и никто не мог одержать верх. В конце концов, обоих унесли с поля, измученных и залитых кровью. – Артур покачал головой, выражая удивление подобной глупостью. – К счастью, Гавейн был не сильно покалечен – ведь он мой лучший воин. После этого враги рассеялись, и Артур разделил свой отряд на несколько групп, чтобы они преследовали врага.