Стрикленд пришел в бешенство.
– Повезло? С тех пор я не зачал ни одного бастарда, хотя я все равно и не узнал бы об этом.
– Господи, у вас такое уже случалось раньше, и вы гордитесь этим?
– Только однажды, и я оплатил его обучение, так что не нужно рассказывать мне о добродетели. Но в последнее время я вел себя не так осторожно. Тем не менее, эта женщина должна за многое ответить.
Стоуни решил, что лучше двигаться дальше, перед тем, как он убедится, что Стрикленд не сможет сдвинуться с места еще несколько дней.
– Что насчет ее сестры?
– Ох-хо, так вот где вы появляетесь на сцене. Интересно. С вашей стороны мудро избегать старшей, даже несмотря на то, что ее приданое намного больше. Меня передергивает от одной только мысли о ней. – Он отпил из полупустой бутылки, которую держал у себя под боком, а затем рыгнул. – Вы знаете, что она может сложить любую последовательность чисел, которую вы назовете, и каждый раз выдать правильный ответ, причем проделать все это в уме? Жуть, а? Конечно же, она могла бы оказаться полезной, когда я выписал ту закладную на Фэйрвью. Сам я никогда не понимал все эти цифры. Хотя, полагаю, она тогда едва вышла из пеленок. Должно быть, это были очень жесткие пеленки, раз она выросла такой вредной.
– А младшая сестра? – подсказал Стоуни, когда Стрикленд был готов заснуть на месте. – Мисс Изабелла?
– Что, простите? О, она и вполовину не так свирепа. У таких молодых красивых парней, как вы, не должно возникнуть проблем с тем, чтобы завоевать ее привязанность. За исключением того, что старшая сестра выступает ее опекуном, и охраняет ее как дракон. Я удивился, что она разрешила сестре приехать в город, выпустив ее из вида. Так или иначе, но привязанность молодой девицы ничего не значит, если вы не отвечаете ожиданиям этой старой девы. Судя по тому, что я слышал, вы не подходите под эти требования.
– Но вы встречались с ней здесь, в городе, не так ли?
– Никогда не виделся с ней в Фэйрвью, это факт. Меня никогда не приглашали обратно. Конечно же, с этой я не собирался рисковать. Сделал ей предложение в движущемся экипаже, знаете ли, где она не смогла прибегнуть к насилию.
Этот развратный старый пьяница попросил невинную, неискушенную девятнадцатилетнюю девственницу стать его женой? Как, ведь при свете дня Стрикленду не дашь меньше пятидесяти лет. Но сейчас ночь, и Стоуни пришлось проглотить свое отвращение.
– Так вы и мисс Изабеллу тоже просили выйти за вас замуж?
Барон пожал плечами.
– Думал, что старшая сестра может отдать мне Фэйрвью в качестве свадебного подарка, знаете ли. Что за барон без поместья? Майорат перестал существовать давным-давно, но мужчине нужно иметь собственную землю, как вы понимаете.
Стоуни понимал. Кажется, ему придется работать вечно, чтобы вернуть и восстановить собственное поместье.
– Но мисс Изабелла тоже отказала вам?
– Она могла бы передумать со временем, если бы леди Августа не протянула ноги. Знаете, я делал определенные успехи с юной девицей. Возил ее на прогулки и все такое. Жалел девчонку, сидящую взаперти в доме. Леди А не выпускала ее с кем-то другим, так что ей пришлось бы передумать. Я был уверен в этом. И ее тетя тоже была в этом уверена.
Стоуни задал вопрос, который беспокоил его в течение нескольких дней, один из многих, которые не имели смысла.
– Что нашла в вас леди Августа? То есть, почему она вообще поощряла ваше ухаживание за одной из ее племянниц?
Стрикленд еще раз приложился к бутылке.
– Она крестная моей первой жены. Ощущала вину за то, что ничего не сделала, когда Элис заболела. Черт, старая скряга могла бы сделать больше, когда мы теряли Фэйрвью. Тогда она не дала нам ни шиллинга, заявив, что я просто проиграю и его тоже. Но я не играл с тех самых пор, – пояснил он, с гордостью выпятив впалую грудь.
Как странно, подумал Стоуни. Тиммс отказался от азартных игр и пристрастился к религии. А этот старый распутник начал ходить к проституткам. Один надеется попасть на небеса; а другому лучше молиться, чтобы не заполучить сифилис.
– Во всяком случае, леди А сказала, что поможет мне вернуть мое поместье назад. В обмен на это, я должен был восстановить респектабельность ее племянницы-простолюдинки.
Стрикленд считал себя респектабельным? Стоуни оглядел заполненную дымом комнату, со спящими шлюхами и пятнами от вина на коврах, не говоря уже о стонах, доносившихся из соседних помещений. С каких это пор?
– Так что же произошло с девушкой, когда ее тетя умерла?
Стрикленд почесал подмышкой.
– Полагаю, она отправилась домой. Мне от нее никакой пользы. Старшая девица никогда не уделит мне и минуты, не говоря уже о руке сестры. И я не стану снова просить. Человек должен учиться на прошлых ошибках, а?
– И с тех пор вы не видели ее? Мисс Изабеллу, я имею в виду?
– Так вот что эта сучка рассказывает – что я соблазнил ее сестру? Ничего подобного. Я намеревался сделать все как положено. Девчонка должна была стать моей женой, как-никак. Я хотел следовать приличиям, сделать так, чтобы ее пустили в «Олмак», порадовать леди Августу. Теперь на это нет никакой надежды. – Стрикленд уставился на почти пустую бутылку в своей руке. – Слишком поздно для всего этого. Покончено, со всем покончено.
С леди Августой, с надеждами вернуть поместье, или с дешевым вином? Стоуни не мог сказать, о какой именно утрате сокрушался барон, но знал, что ему нужно выбираться отсюда перед тем, как Стрикленд станет еще более слезливым во хмелю.
– Что ж, по крайней мере, теперь вы можете отправиться домой. Мисс Кейн больше не потревожит вас. Я поговорю с ней, объясню насчет ее сестры.
Стрикленд покачал головой.
– С таким же успехом я могу остаться здесь на день или два. Дома меня ничего не ждет.
Ванна точно ждет. Но Стоуни затянул с уходом. Черт побери, барон начал громко плакать.
– Никого там нет, нигде никого нет. Ни жены, ни сыновей, ни поместья.
И носового платка тоже нет. Стоуни выругался и передал ему свой, вместе с несколькими сочувственными словами. Затем ему пришлось идти и объясняться с мисс Кейн.
– Что-что?
– Он не причинил никакого вреда вашей сестре, я уверен в этом.
– Но я не понимаю, как вы можете доверять тому, что говорит этот отвратительный человек. Я рассказывала вам, что он сделал.
– А барон рассказал мне, что сделали вы. – Стоуни заерзал на стуле. Эллианна покраснела. – Но он выучил свой урок, – настаивал Стоуни. – И с вашей сестрой он пытался поступать как положено. Он жалел ее, так как она оказалась всецело в руках вашей тети.
– Изабелла никогда не действовала под влиянием тети Августы. Сестра могла бы вернуться домой в любое время, и она знала об этом. Несмотря на ограничение ее передвижений, Изабелла оставалась в Лондоне в последние несколько месяцев, чтобы составить компанию нашей тете, состояние здоровья которой ухудшилось. Не могу поверить, что вы так просто приняли историю Стрикленда. Что же вы за детектив такой?
– Неопытный, как вам прекрасно известно. Но вспомните, что ваша сестра упаковала вещи, чтобы уехать из дома на Слоан-стрит. Ее не увезли силой. Почему она решила бы сбежать со Стриклендом, если у него было разрешение вашей тети?
– Возможно, он пообещал отвезти ее домой.
– Без компаньонки? Ваша сестра не могла оказаться настолько глупой, чтобы уничтожить свою репутацию, путешествуя в течение нескольких дней наедине с мужчиной.
– Он мог убедить Изабеллу в том, что я больна, лежу на смертном одре, и она бросилась домой. Он мог сказать ей, что они заедут в Кенсингтон, подобрать по пути троюродную сестру в качестве компаньонки.
– И вместо этого Стрикленд похитил ее? – Стоуни огляделся, рассматривая книжные полки. – Вы читаете слишком много романов, мисс Кейн.
– Что ж, Стрикленд мог что-то сделать! От этого червя можно ожидать чего угодно.
– Что же, по вашему, я должен был сделать – избивать его до крови, пока он не признается, что утащил вашу сестру в какое-нибудь любовное гнездышко, до тех пор, пока она не согласится выйти за него замуж?
Эллианна ничего не ответила.
– Черт возьми, Стрикленд – всего лишь размазня, а я не задира. Я не смог бы ударить мужчину его возраста и в таком состоянии. Кроме того, я верю ему. Все, чего хочет Стрикленд – это вернуть себе поместье. Похитив вашу сестру, он никогда не добьется этого, и он не настолько глуп, чтобы считать, будто это сработает. Ей-Богу, он просто боится вас.