Оливия порывисто обняла виконтессу.

— Как это чудесно.

— Ну говорю же, я еще не решила. Он сделал предложение. И не раз. Но теперь, когда вы вернулись, думаю, я очень скоро дам ему ответ. Итак? — Виконтесса прищурилась и посмотрела на сына. — Ты ничего на это не скажешь?

— Если честно, мама, — медленно произнес Стерлинг, — я удивлен, что ты все еще не замужем.

Виконтесса озорно улыбнулась.

— Лоуренс тоже. — Она взяла Оливию под руку и направилась вместе с ней в гостиную. — Я хочу знать все. Куда вы направились из Каира?

— В Венецию, — ответил Стерлинг, следуя за дамами.

— Точно. Как чудесно. — Виконтесса наклонилась к уху Оливии и понизила голос: — И как романтично.

— Было несколько моментов, когда… — пробормотала в ответ Оливия.

— Я не знаю, что вы с ним сделали, моя дорогая, но он вернулся домой совсем другим человеком. — Виконтесса пожала руку Оливии. — И я очень вам за это благодарна.

— Я все слышу, мама, — со смехом произнес Стерлинг.

— Я и не сомневаюсь, мой дорогой, — холодно ответила Миллисент.

Женщины расположились на диване. Стерлинг же стоял, опершись о каминную полку, как если бы действительно не мог усидеть на месте, и время от времени бросал взгляды на дверь. Оливия подумала, что ему не терпится увидеть родных, и в ее душе шевельнулась ревность.

Они болтали более четверти часа. Миллисент постоянно прерывала рассказ возгласами восхищения умом и находчивостью путешественников. Оливия считала, что им просто повезло, но слышать похвалы было все равно приятно.

Вскоре приехал Джозайя, и одного взгляда на его лицо хватило, чтобы настроение тотчас же испортилось.

— Ну что? — спросила Оливия, затаив дыхание. — Только не говорите, что нас не посвятили еще в какие-то подробности завещания.

— Нет-нет. — Джозайя замолчал, подбирая слова. — На следующий день после нашего отъезда из Египта… Не знаю, как сказать.

— Ну же, Джозайя, продолжайте. — Оливия тщетно пыталась скрыть нетерпение. — Насколько все ужасно?

— То, что я сейчас скажу, может все изменить. — Стряпчий набрал полную грудь воздуха. — Лорд Ньюбери скончался. Ваш отец умер.

Оливия смотрела на Джозайю, и его слова эхом отдавались у нее в ушах. Стерлинг встал у нее за спиной и положил руку на плечо.

— О Боже, — выдохнула Миллисент. — Так неожиданно.

— Ну не так уж и неожиданно, — произнес Стерлинг. — Он говорил мне, что очень болен, хотя об этом, наверное, мало кто знал.

— Думаю, он давно уже был мертв, — тихо сказала Оливия. — После замужества я с ним не разговаривала. — Она сцепила пальцы и, прижав руки к груди, попыталась изобразить на лице приличествующие событию эмоции. Она не чувствовала ни ненависти, ни обиды, ни сожаления. И уж конечно, не чувствовала любви.

Будучи ребенком, Оливия считала, что отец любит ее лишь потому, что он ее отец. Став старше, она поняла, что он предпочел бы иметь сына, а то, что она изначально принимала за безразличие, на деле оказалось разочарованием. Когда же он променял ее на собственную жизнь, стало ясно, что Оливия была для отца всего лишь предметом, имеющим определенную ценность.

— Моя дорогая девочка. — Миллисент накрыла руку Оливии своей. — Примите мои соболезнования.

Сначала умер Рэтборн, теперь отец. Оливия испытывала какое-то странное ощущение. Она словно долго задерживала дыхание и вот теперь смогла наконец вздохнуть полной грудью.

— Вы сказали, что это может все изменить, — обратился Стерлинг к стряпчему. — Что вы имели в виду?

— Лорд Ньюбери оставил после себя весьма солидное состояние и недвижимость. — Джозайя посмотрел на Оливию. — Вы единственная наследница.

Оливия коснулась лба дрожащей рукой.

— И что я должна сделать, чтобы получить все это?

Джозайя пожал плечами, как если бы сам не верил в то, что говорит.

— Ровным счетом ничего.

Оливия с минуту смотрела на молодого человека, а потом медленно покачала головой.

— Я не хочу этого наследства.

— Не говорите чепухи, — фыркнула Миллисент. — Оно принадлежит вам по праву.

— И тем не менее. Я ничего не хотела от него, когда он был жив. — Оливия гордо вздернула подбородок. — И не хочу ничего теперь, когда он мертв. — Она посмотрела на Миллисент. — Полагаю, вы знаете множество благотворительных обществ, которым могло бы быть полезно имущество моего отца.

— Вообще-то знаю, но… — Миллисент замолчала, чтобы подобрать нужные слова. — Иногда мы больше узнаем о человеке после его смерти. Ваш отец мог бы иначе распорядиться своим состоянием, но, очевидно, хотел, чтобы оно досталось вам.

— Оливия. — Стерлинг обошел вокруг дивана и опустился перед Оливией на колено. — Наследство может тебе понадобиться.

— Но оно мне не нужно. — Оливия повысила голос вопреки своим намерениям.

— Ливи. — Во взгляде и голосе Стерлинга сквозила решительность. — Нет необходимости принимать решение сейчас. Ты заслуживаешь этого наследства наравне с тем, что оставил Рэтборн. И даже больше. И если нам не удастся выполнить условия завещания…

— Удастся, — непреклонно перебила Стерлинга Оливия.

— Теперь вовсе не обязательно выполнять условия вашего покойного супруга, — вступил в разговор Джозайя. — Наследство вашего отца, хоть и не такое большое, как у Рэтборна, позволит вам жить так, как вы хотите.

— Ты же хотела независимости, Ливи. — Стерлинг заглянул Оливии в глаза. — Твой отец сделал это возможным. Он наконец освободил тебя от Рэтборна.

На короткое мгновение Оливию охватила печаль. Она печалилась не о том, что потеряла, а о том, чего у нее никогда не было.

— Это ничего не меняет. — Оливия покачала головой. — Кроме того, я не хочу начинать новую жизнь с проигрыша. Я не допущу, чтобы мой покойный супруг одержал надо мной последнюю победу. — Она судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. — Но ты прав. Я не стану принимать решение сейчас. С моей стороны было бы глупо действовать в порыве гнева.

— Да. — Губы Стерлинга изогнулись в еле заметной улыбке. — Это действительно было бы глупо. — Он перевел взгляд на Джозайю. — У вас есть информация, касающаяся третьего артефакта?

Молодой человек немного помедлил, а потом кивнул. Он поставил свой саквояж на стул, открыл и достал последний конверт. Поморщившись, он передал конверт Оливии.

Оливия тут же его распечатала и впервые почувствовала, что вид почерка покойного мужа больше ее не беспокоит. В самом начале всей этой истории ее обуревали сомнения, хотя Оливия никогда в этом не призналась бы. Нет, она сомневалась не в исходе всего предприятия, а скорее в самой себе. Оливия не знала, кто она такая и хватит ли у нее сил стать той, кем она всегда хотела стать. Независимо от того, проиграет она эту последнюю схватку с покойным мужем или выиграет, он уже никогда не возымеет над ней прежней власти. Очевидно, путешествие изменило не только Стерлинга.

— Печати Амбрории, — прочитала Оливия, а потом взглянула на Стерлинга. — Знакомое название.

— Неудивительно. — В голосе Стерлинга послышались мрачные нотки. — Существует набор из трех древних цилиндрических печатей, который якобы служит ключом к месторасположению пропавшего города Амбрория, называемого еще «Секретом девственницы».

Оливия удивленно вскинула бровь.

— Откуда тебе это известно?

— Одна из этих печатей принадлежала брату Габриэлы, но была у него украдена.

— Помню, — кивнула Оливия. — Они с Натаниелом рассказывали мне об этом незадолго до смерти моего мужа.

— Пытаясь отыскать пропавшую печать, Габриэла выяснила, что еще одна принадлежит Рэтборну, а третья находится в коллекции Лондонского общества антикваров. Когда печать нашлась, Габриэла передала ее в коллекцию общества, так что обе печати теперь там.

— Стало быть, для завершения коллекции моего мужа нужны эти две печати? — Оливия взглянула на Джозайю, ища подтверждение своим словам.

Джозайя кивнул.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но печать Габриэлы…

— Теперь известна как печать Монтини, — закончил Стерлинг.

— Она была найдена после смерти моего мужа?

Стерлинг кивнул.

— Да.

— Стало быть, он не мог знать, что местонахождение обеих печатей станет известно. — Оливия на мгновение задумалась. — А это значит, что он был уверен: эту последнюю коллекцию мне не собрать.