Оливия продолжала улыбаться, но от комментариев воздержалась. Это был действительно ее успех. Стерлинг обеспечил ее средствами и помог заполучить погребальный кувшин, но идея обмена Тициана принадлежала ей и лазейку в завещании обнаружила тоже она. Даже на этой встрече Стерлинг по большей части молчал. Нет, это действительно ее триумф.
— Хотелось бы услышать ваше мнение, лорд Уайлдвуд, — обратился к Стерлингу Бекуорт. — Как члена правления, разумеется.
— Мое мнение очевидно, сэр. Поскольку я сопровождал леди Рэтборн в ее путешествиях, я полностью ее поддерживаю, — холодно ответил Стерлинг. — Каждая из печатей ценна сама по себе, но коллекция из всех трех — это поистине знаменательное событие для любителей археологии.
— Обладание печатями, которые могут содержать в себе ключ к «Секрету девственницы», без сомнения, повысит статус нашего общества, — тихо заметил Бекуорт. — И увеличит число пожертвований. — Бекуорт вздохнул, — Финансирование — это всегда проблема.
— Мне это известно. — Стерлинг перевел взгляд с Бекуорта на его супругу, а потом обратно на Бекуорта. — Столь престижная коллекция произведет неизгладимое впечатление на людей, финансирующих наше общество.
— Совершенно верно, — кивнул Бекуорт. — Я думаю, предложение леди Рэтборн сулит выгоду всем, кто в нем заинтересован. Однако остается проблема названия коллекции.
Оливия прищурилась.
— Не понимаю.
— Я тоже, — подхватил Стерлинг, голос которого зазвенел от еле сдерживаемого напряжения.
— Если бы коллекция печатей была передана нам как единое целое и уже носила имя лорда Рэтборна, вопросов бы не возникло. Но вы просите назвать именем своего покойного супруга коллекцию, две трети которой и так уже принадлежит нашему обществу. — Бекуорт покачал головой. — Это идет вразрез с нашими правилами.
— Принимая во внимание историческую ценность коллекции, можно сказать, что имя не так уж важно, — возразила Оливия.
— Можно сказать, — эхом откликнулся Бекуорт.
— Кроме того, мой муж был членом вашего общества и, насколько мне известно, его покровителем.
— И все же, — твердо произнес мистер Бекуорт, — я должен заручиться согласием членов правления.
— Просто не представляю, что кто-то из них может отказаться, — сказал Стерлинг.
— Я тоже. И тем не менее. — Бекуорт пожал плечами. — Я не могу принять столь важное решение без одобрения членов правления.
— Тогда нам всего лишь нужно собрать их, — с очаровательной улыбкой на губах произнесла Оливия.
— Боюсь, не многих из них можно застать в городе в это время года. — Стерлинг посмотрел на председателя. — Неужели так необходимо согласие всех пятнадцати членов?
— Если бы мы собрали их всех, большинства голосов было бы Достаточно, но… — Бекуорт принялся ворочаться на стуле, как если бы пытался найти удобное положение, которое, по мнению Оливии, было никак не связано со стулом. — Леди Рэтборн, могу я быть с вами откровенен?
— Да, конечно.
— Ваш покойный супруг… как бы это выразиться… пользовался не слишком большой любовью у членов нашего общества. И называть коллекцию такой значимости его именем…
— Я все понимаю и полностью с вами согласна. Нам просто нужно надеяться на то, что престиж общества, связанный с появлением в его коллекции всех трех печатей, перевесит неприязнь к моему мужу. — Оливия кивнула. — Я полагаю, письма от каждого члена правления с выраженным в нем согласием будет достаточно, чтобы уладить это дело?
— Вполне достаточно, — с облегчением кивнул Бекуорт.
— В таком случае мы займемся этим немедленно и проинформируем вас, когда у нас на руках будут все пятнадцать писем. Всего вам доброго, мистер Бекуорт. И вам тоже, миссис Бекуорт.
Стерлинг внимательно посмотрел на председателя.
— Должен сказать, я не ожидал от вас столь скрупулезного следования правилам, мистер Бекуорт.
— Милорд, — председатель посмотрел на графа поверх своих очков, — вы поступили бы точно так же.
— Да, вы совершенно правы. — Кивнув, Стерлинг молча поклонился, и спустя пару минут экипаж увозил их с Оливией в Харрингтон-Хаус.
Оливия была слишком тихой весь день. Сначала Стерлинг решил, что она переживает из-за визита к Бекуорту. Теперь ему стало казаться, что за этим кроется что-то еще, но он прогнал непрошеную мысль прочь. После того, что произошло вчера, не может быть никаких проблем.
В гостиной их уже ждал Джозайя.
— Я говорил с мистером Холлисом относительного вашего плана, и тот согласился с тем, что он полностью отвечает условиям завещания. — Молодой человек замолчал. — Он также велел оказывать вам всестороннюю помощь. Думаю, его замучила совесть, хотя он и клянется, что просто забыл предупредить вас об ограничениях по времени.
С губ Стерлинга сорвался презрительный смех.
— А я думаю, что совесть тут ни при чем. Его заботит финансовое благополучие фирмы и страх потерять такую выгодную клиентку, как леди Рэтборн.
Джозайя кивнул.
— Вы читаете мои мысли.
Одна мысль внезапно поразила Стерлинга, и он внимательно посмотрел на стряпчего.
— А вам-то откуда это известно?
Молодой человек густо покраснел.
— Леди Рэтборн прислала мне утром записку. — Он повернулся к Оливии. — Я организовал встречу со стряпчим, как вы и просили.
— Прекрасно. — Оливия кивнула. — Хочу узнать, что собой представляет оставленное мне наследство, прежде чем решить, что с ним делать.
— В таком случае нам пора ехать, — сказал Джозайя.
Оливия развернулась, чтобы уйти, но Стерлинг преградил ей путь.
— Поехать с тобой?
— Нет, — резко возразила Оливия, но потом улыбнулась. — Думаю, тебе лучше начать писать письма членам правления. Ты с ними знаком в отличие от меня, поэтому на твою просьбу они откликнутся быстрее. Ты не возражаешь?
— Вообще-то ты права, но…
— Что ж, тогда я поехала. — Кивнув, Оливия взяла Джозайю под руку, и они скрылись за дверью.
Стерлинг смотрел ей вслед. Он оказался прав. Что-то не так. Но что, черт возьми, произошло? Прошлой ночью в библиотеке он, да и она тоже, вел себя в высшей степени полюбовно. Это было чудесно. Он никогда уже не сможет смотреть на свой стол спокойно. И Ливи наверняка обуревали такие же чувства. Но сейчас это не так важно, ибо у него есть другие, более важные дела.
Несколько часов спустя Эдвард со свойственным ему проворством установил местонахождение всех членов правления. Некоторые из них были в Лондоне, остальные же уехали в свои поместья за городом. Стерлинг написал четырнадцать писем с просьбой прислать ответ как можно скорее и раздал их посыльным, чтобы те передали письма лично в руки адресатам. Оливия и Джозайя все еще отсутствовали, что немного беспокоило Стерлинга. Чтобы отвлечься, он приступил к изучению отчетов, составленных Куинтоном в его отсутствие.
Уже наступил вечер, когда Оливия появилась наконец в библиотеке.
Стерлинг поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать ее.
— Совещание было долгим?
— Нет, закончилось несколько часов назад, — ответила Оливия, небрежно отмахнувшись. — Твоя мать была права: не стоит мне принимать решение относительно наследства, оставленного отцом, до тех пор пока не решу вопрос с завещанием мужа. К счастью, вся собственность отца уже переведена на мое имя. Просто удивительно, как все просто, когда не нужно бороться за то, что принадлежит тебе по праву.
Стерлинг нахмурился.
— Тогда где ты была?
— Несколько лет назад отец продал свой городской дом и купил новый. — Оливия пожала плечами. — Понятия не имею, зачем он это сделал. Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Я никогда не жила в этом доме, и он ничем не напоминает мне о прошлом. Он, конечно, требует ремонта, но когда его покрасят…
— Ты собралась его красить?
— Конечно. Потому что я не намерена оставаться здесь.
— Я думал, ты поживешь у нас, пока все не решится.
— Но не могу же я злоупотреблять гостеприимством вашей семьи.
— Почему бы и нет?
— Стерлинг, — снисходительно произнесла Оливия, словно перед ней стоял маленький и довольно глупый ребенок, — мы ведь договорились не обсуждать будущее до тех пор, пока не разрешатся все мои проблемы. Разве нет?
— Я не помню, чтобы мы договаривались о чем-то, но…