Дорогой папа. Конечно, он знал правду о близнецах, а также догадывался, что мы с Джерритом стали любовниками еще до свадьбы. Но папа был порядочным человеком, и, к моему облегчению, не упрекал меня. Вместо этого, он шаловливо заметил Джерриту и дяде Драко, что так как мой брат Гай начал ухаживать за сестрой Джеррита Дамарис, которой только что исполнилось 17, и она недавно закончила свое обучение, можно искренне предположить, что Прескотты и Чендлеры не станут теперь рождаться слишком быстро, а то скоро у нас истощится запас объяснений, почему наши младенцы выскакивают на свет раньше срока. Я чуть не лопнула от смеха, когда позже, невидимая ни моим братом, ни мужем, увидела, как Джеррит оттащил в сторону Гая и выспрашивал, каковы его намерения по отношению к Дамарис. Гай кивал своей белокурой головой совсем как папа и сдержанно отвечал:
– О, такие же, как и у тебя по отношению к Лауре, Джеррит.
Из этих слов я поняла, мой брат даже и не подозревает, что его сестра не была целомудренной невестой и поблагодарила Бога, что мама была так добра и не поверила никаким сплетням. Кроме того, по иронии судьбы, Гай влюбился в одну из дочерей Чендлеров, как я однажды и хотела, думая, что любая из них будет ему подходящей женой и мне не придется выходить замуж за Джеррита.
Но мир так нелепо устроен. Почему мы, те, кто населяет его, насквозь пропитаны пороками и страхами, и так часто запутываем все в клубок? Но я не была несчастна от того, какой оборот приняла моя жизнь. И правда, чем больше проходило времени, тем больше убеждалась, что не променяла бы свою судьбу ни на какую другую.
Жизнь никогда не стоит на месте. В то лето моя невестка Анжелика вышла замуж за лорда Грейстоуна и уехала от нас, а ее брат-близнец Александр привез в Хайтс свою молодую жену леди Ванессу Дюбрэ. Торну надоело сидеть в Ирландии и он отправился путешествовать на континент. Свою поездку этот мерзавец величал не иначе как «большое турне». Недавно он вернулся и опять поселился в Холле. Тетя Джулиана за последнее время очень потолстела, ее вес превышал уже 10 стоунов,[10] из-за того, что употребляла огромное количество сладостей, и, конечно же, дрожала над своим дорогим возвратившимся домой сыночком. Элизабет стала еще угрюмее и почти не разговаривала со своим братом, хотя никогда не упускала возможности уколоть меня, когда наши пути пересекались. Это, к счастью, случалось нечасто. Гай продолжал ухаживать за Дамарис, а мой младший брат Френсис закончил школу и стал работать вторым помощником на «Саре Джейн», любимом папином корабле, в компании «П. & Ч.». Близнецы быстро росли. Произошло и грустное событие. В один дождливый осенний вечер, сумасшедший Реншоу, который так и не оправился от шока после умершей от потери крови Клеменси, повесился на одной из корнуоллских елей, возвышающейся во дворе Хайтса. Из-за того, что он совершил самоубийство, его нельзя было похоронить в освященной земле и, конечно, тетя Мэгги и дядя Драко очень расстроились, потому что по-своему, как мне казалось, любили этого старого лунатика.
За пределами нашего церковного прихода мир тоже не стоял на месте. Из газет и других источников мы узнали, что в Индии британский капитан Сэр Чарльз Нейпер в ответ на несогласие Мухаммеда, эмира Синды, отказаться от своей независимости в пользу «Восточной Индийской Компании», предпринял против него успешную военную экспедицию.
В Лондоне, на Трафальгарской площади, на высокой греческой колонне была установлена статуя адмирала Нельсона. Сама же площадь была построена на два года раньше, чтобы уничтожить убогие дворы и дешевые харчевни, благодаря которым этот район был назван «Островком Овсянки». Вскоре туристы и голуби заполонили всю площадь.
19 июля И.К. Брунель успешно спустил на воду «Великобританию» – первый из больших винтовых пароходов с металлическим корпусом, который претендовал на господство в трансатлантической торговле, что, естественно, отразилось на доходе корабельной компании «П. & Ч.». Реакция папы и дяди Драко, когда они узнали об этом, была не для женских ушей.
Стала выпускаться новая газета «Воскресные новости Мира», которая за год увеличила свой тираж до двенадцати тысяч в неделю. Эта цифра постепенно возросла до шести миллионов, – самый большой тираж из всех газет в мире.
Перед зимними праздниками директор музея Генри Коул подписал и разослал первые рождественские открытки, желая всем «Веселого Рождества и Счастливого Нового Года». Мы в Англии впервые прочитали «Рождественскую песнь» Чарльза Диккенса, душераздирающую историю о старом, подлом скряге Эбинизере Скрудже, и о том, как того посетили три духа, которые изменили его жизнь. Америка же, по-видимому, больше склонялась в сторону мрачных, чем поднимающих настроение, историй, трясясь от жутких рассказов Эдгара Алана По. В следующем году прозвучал призыв «Один за всех, все за одного». Это вышло первое издание «Трех мушкетеров», написанное французским романистом и драматургом Александром Дюма.
В поместье Грейстоуна Анжелика родила девочку, окрещенную Джозелиной, подозрительно появившуюся на свет на месяц раньше срока, что, к нашему веселью, подтверждало, что граф тоже оказался нетерпеливым женихом. А так как поговаривали, что нравом он не уступает Чендлерам, то мы благоразумно решили не обращать внимания на эту погрешность в жизни молодой аристократической пары. Лорд Грейстоун, конечно, был достаточно богат, чтобы содержать свою возрастающую семью, но другим повезло не так сильно.
К облегчению простых людей, которые с трудом сводили концы с концами, перевозки продуктов: мяса, рыбы, яиц, зелени и молока по железной дороге, значительно снизили цены в 1844 году. Но длилось это недолго, потому что через год страну потряс картофельный голод. По всему континенту, в Британии и Ирландии, плоды портились, пораженные болезнью. Даже на складе картофель становился черным, так же как и тот, что находился в земле, и полностью сгнивал. На территории от снежной Москвы до туманного Дублина от голода умерли 2,5 миллиона человек. По Ирландии это был тяжелый удар. И в лучшие времена не очень то процветающие, а теперь умирающие от голода, ее жители толпами потянулись в Англию в поисках работы, готовые трудиться даже за четыре шиллинга в неделю, – почтя за плату рабов.
Еще до этого, благодаря тому что ее отцу немного повезло за карточным столом и она могла отсрочить платежи донимавшим ее кредиторам, леди Снобхан О'Холлоран предпочла подтвердить свою помолвку с Торном. Теперь напуганная насилием и переменами в жизни страны, девица решила значительно приблизить день свадьбы, к большому огорчению Торна, и потребовала от него как можно скорее предстать перед алтарем. Испугавшемуся, что его могут обвинить в разрыве помолвки, гаденышу Торну ничего не оставалось делать, как покориться своей невесте.
Через несколько месяцев, к всеобщему удивлению, Снобхан объявила, что ожидает ребенка. Припомнив, как Джеррит подозревал, что у той «волчьи» аппетиты, и она никогда не откажет себе в удовольствии, а еще, зная скандальные наклонности Торна, я была уверена, что этот пирожок испек в ее духовке не мой кузен. Но, к моему величайшему удивлению, ребенок родился через положенные девять месяцев и был копией Торна. Поэтому, я предположила, что он переборол в себе отвращение к женщинам.
Но Снобхан была не единственной женщиной, которая подцепила себе мужчину в тот 1845 год. Потеря тети Мэгги стала прибылью для мамы, когда Гай женился на Дамарис и привез ее домой в Грандж. И хотя мы об этом еще не знали, на горизонте замаячила надежда и для сварливой Лиззи, когда из далекой Австралии в сторону английского берега отправился корабль «Свободное сердце».
Френсис, который ездил в Америку, вернулся с экземпляром «Украденного письма» из рассказов Эдгара Алана По и сообщением, что нью-йоркский кораблестроитель Джон Уиллис Гриффитс спустил на воду технически усовершенствованный клипер «Радуга», который, будучи самым быстроходным судном, мог с успехом соперничать с железными пароходами. За проницательность моего брата, жизненно важную информацию и ценное предложение начать строительство и покупать немедленно эти клиперы, папа и дядя Драко повысили ему жалование и назначили первым помощником, – головокружительный успех для молодого человека, которому только что исполнилось 18 лет.
Все эти годы жизнь моя протекала спокойно. Но настал октябрьский вечер 1845 года праздника Всех Святых.
Как хорошо я помню эту ночь! Холодная и мрачная, какая-то вся напряженная. Стояла особенная, зловещая тишина, как будто близилась буря. Казалось, весь мир затаил дыхание в ожидании.