Михаил Колосов - Мужчины Микки

– Да, девочка, если уж маленький папа тебе обещал, так и будет. Ты еще запустишь пальчики в его вечногустую шевелюру. А вот он и звонит нам. Легок на помине. Хэлоу, Микки! Как наши дела?

– Тедди! Я передумал.

– Как передумал? Совсем? Стой, ты о чём вообще говоришь?

– Всё о том же. Не совсем, конечно. Но, как говорится, будем подождать. Попробуем, действительно, пойти законным путем. Я сегодня посоветовался с одним человеком, есть реальные перспективы.

– Микки, это ты? Тебя не подменили часом?

– Ты меня знаешь, Тедди, я бы рискнул. Но маленькое есть сомнение. То есть, я почти уверен, что руки вырастут вместе с ней, но только почти, понимаешь?

– Интересно. Выходит, у нас уйма времени?

– Как минимум, лет десять.

– Зачем ты мучаешь его, папа?

– Я его не держу, пусть уходит.

– Поговори с ним.

– Ох, Люсси, ты хоть меня не зли. Сколько можно? Мне эти разговоры поперек горла уже. Одно и то же: «Любишь, не любишь, плюнешь-поцелуешь». И вообще, это не вежливо торчать на нашей лужайке, как пугало огородное. Гости сейчас приедут.

– Не злись, папочка. Прошу, позови его. Он столько для нас сделал.

– Без него бы обошлись. Благодетель. Не могу я, Люсси, не хочу. Извини.

– Я ничего. Твое дело.

– Именно мое. В конце концов, это мой праздник. Могу я отметить, как хочу и с кем хочу?

– Конечно же, папочка, милый!

– Ну, вот и отойди от окна. Помоги лучше.

– Ой! Кажется, тетя Света.

– Наконец-то! Хорошая моя! Ты что одна? Алёнке с нами не круто?

– К показу готовится. Да, ну её. Люся! Девочка моя! Дай-ка посмотрю на тебя. Высокая какая! Красавица! Сколько ж мы с тобой не виделись?

– Приезжать надо чаще. – Вклинился Микки. – Деловые все стали невозможно. Сори, сори, я на кухню.

– Тебе помочь?

– Не надо, девочки, отдыхайте.

– Да, вы у нас давно не были, – продолжила Люсси светскую беседу, – последний раз, когда папа еще был жив.

– Царство небесное. – Вздохнула Светлана. – Как он?

– Ничего. Тоскует очень. Мне тоже не хватает большого папы. – Люсси вытянула вперед руки, растопырила пальцы, осмотрела кисти со всех сторон. – Жаль, что он так их и не увидел. Вы, ведь, тоже еще не видели?

– Да я уж смотрю, глазам не верю. Как ты с ними? Освоилась? Довольна?

– Не знаю, теть Свет, так долго ждала, потом перетерпела столько, что, кажется, уже перегорела.

– Ничего, моя умница, всё наладится. Слышишь, Тош! Я смотрю, Люська у тебя по-русски говорит прекрасно. А моя вертихвостка что вытворяет! Американка тоже, куда там! Уже с акцентом язык выковеркивает. Я говорю, скажи нормально. – «Мама, не могу, я так привыкла».

– Ей сейчас по-английски важнее. После ностальгия замучает, станет как надо выговаривать. Керри звонила. Задерживается на работе. Решила отомстить, не иначе. Так что, девочки, больше никого не ждем, садимся пировать. Светуля, что ты пьешь?

– А мне чего нальете, то и хорошо. Домик у вас прямо игрушечка, не устаю любоваться. Выплатили вы за него?

– Да, Тедди как раз последний взнос успел сделать.

– Ой, а кто это у вас под окнами бродит. Дядечка какой-то.

– Это наш знакомый, – вздохнула Люсси.

– Ага, если не сказать родственник. – Съязвил Микки.

– Папин поклонник.

Это замечание Микки встретил каким-то кошачьим шипением.

– А! Ну, всё ясно. Старая песня о главном. А чего они стадами у вас тут не пасутся? Как-то бедненько – один всего.

– Остальные понятливей. До этого плохо доходит.

– А кто он такой-то?

– Тебя специальность интересует? Бывший военный, а теперь работает тренером по лечебной физкультуре. Вдруг призвание открылось, ни с того ни с сего.

– Папуль, ну пожалуйста, не заводись. Он со мной занимался, теть Свет, руки помогал разрабатывать.

– Вообще-то ничего дяденька. Симпатичный вроде.

– Себе не возьмешь? – Вскинулся Микки.

– У тебя, пожалуй, возьмешь.

– Да не мой он! Берите, кто хотите. Надоел, спасу нету. Я вот удивляюсь, Свет, неужели настолько всё в штаны у них утягивает? Ни такта, ни сочувствия. Человек супруга потерял. Нет, он лезет со своей любовью.

– Ты не справедлив к нему, папа. Во-первых, уже пять лет прошло.

– Хоть десять. Я ему сказал, мне никого не нужно, что тут непонятного?

– Мне кажется, он по-настоящему любит тебя.

– Люсси! Помолчи. Видала? Первый год на адвоката учится, а уже такая хватка.

– Вот всё у вас как у людей, – дипломатично вставила Света, – свой доктор в доме, свой юрист. А я на врача не доучилась, Алёнка тоже, дурёха, в дизайн ударилась.

– Пап, я выйду к нему, ты не рассердишься?

– Скажи, чтоб уходил, и назад.

Люсси положила на тарелку немного печенья.

– Хорошая девочка, добрая, – похвалил дочку Микки, когда она вышла.

– Она не влюблена в него?

– О, господи! Надеюсь, нет. Это мой кошмарный сон – стать её соперником.

– Парня-то нет у неё?

– Пока одни друзья.

– Пора бы. Сколько ей? Двадцать?

– С руками мы прокувыркались, на три года выпали из жизни. А до этого еще Тедди.

– Тошечка, прости, что раньше не приехала, родной. Мы с Алёнкой тебе так обязаны. А я свинья неблагодарная.

– Какое там обязаны! Перестань.

– Слушай, ну руки – просто отпад. Как будто, так и было. Если б не знала, ни за что бы не поверила. Ты гений.

– Тяжело далось.

– Представляю.

– Когда еще чувствительность неполная была, движения ограничены, смотрю, она уж ничему не рада, не хочет ничего. Ужас. Зря, думаю, вообще затеял. Теперь, вроде, освоилась.

– А вы, я так понимаю, на поток уже это дело поставили?

– Ну, не на поток, но сделали несколько операций. Дальше, думаю, больше будем делать. Ноги вообще отлично получаются. Руки сложноваты в реабилитации, но тоже ничего. У Люсси же еще проблема была, что опыт использования собственных пальцев маленький и забытый. Мы ее готовили, как могли, но…

В комнате сделалось темновато, Микки зажег торшер. Чуть погодя, как будто спохватившись, подошел к окну и резко задернул шторы. Снаружи эти маневры не остались без внимания. Джерри и Люсси понимающе переглянулись.

– Что это за тетушка? Как-то я раньше её у вас не видел.

Люсси хихикнула:

– А она про тебя сказала: «что это за дяденька», только по-русски.

– Русская тетушка? Его или твоя?

– Просто подруга. Они работали вместе. И жили. Хочешь печенья?

– Он сказал, чтобы я убирался?

– Не обижайся, он сегодня не в духе. После смерти большого папы терпеть не может свои дни рождения. Не знает, куда себя деть. Суетливый делается, возбужденный, сам не свой.

– Сколько ему сегодня?

– Не знаю. Он моя константа. Маленький папа. Всегда такой, как есть. Юный, прекрасный – воплощение любви и чуда. А день его рождения – всегда просто день рождения. Просто праздник. Втроем мы их ужасно весело отмечали.

– Как долго он горюет. Столько лет прошло.

– Я думаю, может быть, дело во мне? Хочу перевестись в колледж подальше от дома. Всё равно в какой. Возможно, оставшись один, он решится на нового друга?

– С ним говорила об этом?

– Нет смысла, пока это лишь разговоры. Вот придет положительный ответ, тогда поставлю перед фактом.

– Скажи мне честно, как ты считаешь, он действительно терпеть меня не может?

– Думаю, ему просто сложно довериться кому-то. Ты ведь знаешь о флюидах.

– Честно говоря, я долго считал это выдумкой.

– А потом понаблюдал и убедился?

– Всё равно, представить сложно, что я во власти какого-то сверхъестественного дурмана. Я просто люблю. Я такой, как был всегда, только теперь люблю его. Что тут такого? Почему он поверил твоему отцу?

– «Твоему отцу». – С горькой иронией повторила Люсси. – Впрочем, ты прав, он был моим отцом. Почему поверил? Сам его полюбил. Слушай, Джерри, я знаю, ты бы стал для него хорошим другом. Ты очень, очень классный, но, не обижайся, насильно мил не будешь.

– Пожалуйста, передай ему мой подарок.