– Хорошо.

– Вообще-то лучше не говори, что от меня.

– Он всё равно догадается.

– Побудь еще немного, неохота уезжать.

Света подлила еще бренди, поровну в оба стакана.

– Ну, я не знаю, Тоша, лечись от депрессии, что ли. Организм молодой, здоровый, неужели ничего не хочется? Прямо странно.

– Не ничего, а никого. Разница. Никого не могу представить рядом. Вообще я как-то растерялся. Джо и Тедди были старше меня. Я привык, что мой парень старше. А теперь мне самому уж столько, что девяностолетних в пору кадрить. Но это даже для меня перебор. К тому же, роман с девяностолетним чреват очередной потерей, которой я больше не вынесу. А мальчики что-то не прельщают, при том, что мальчиками кажутся уже вполне себе взрослые мужчины. Это дар и проклятье, как говорится. Помнишь, песня была, «у природы нет плохой погоды»?

– Конечно, это из фильма.

– Может быть. Но я к тому, что с возрастом то же самое. В принципе, я давно осознал: выглядеть на свой возраст совсем не плохо. Люди мне завидуют, а зря. Вот если бы все такими были – куда ни шло. Ученые наши на это заморочились, но когда еще человечество достигнет совершенства. А пока один вот мучаюсь.

– Тоже мне, мученик. Бога не гневи! И дом у тебя прекрасный и работа. Близких все теряют, дальше нужно жить. Что ты, ну! Давай приободрись, такое громадное дело провернул, центр медицинский для тебя специально открыли. Дочь воспитал, руки ей возвратил и всё недоволен.

– Разве я не доволен?

– Так найди себе парня, живи полной жизнью, радуйся. Давай хоть этого гаврика позовем что ли. Чего он там жмется под забором? Переспи с ним, не понравится – другого возьмешь. Что ты как девочка-недотрога?

– От этого гаврика уволь.

– Хорошо, его не надо. Но вот так, по большому счету, кого бы ты хотел? Ведь ты кого угодно можешь получить. Давай, замечтай себе что-нибудь грандиозное. Эй! Только лицо попроще сделай. Такую мину смастрячил, сразу ясно – подайте Тедди назад.

– Угу.

– Я тебе дам, угу. Послушай, Тедди твой тебе достался, так сказать не первой свежести, да?

– Я же говорю, мне нравятся зрелые мужчины.

– Тош, ты редкий извращенец, ну кому нужны эти старые козлы? Вот когда ты жил с ним, неужели не представлял, какой он прежде был.

– Были у меня такие фантазии.

– Ну, неужели!

– Я даже ревновал его к первому парню, Дереку. Причем не своего Тедди, а именно того, молодого. Ладно, не хотел я говорить, но раз пошла такая пьянка… эх, открою тебе страшную семейную тайну. Этот «гаврик», – Микки кивнул на зашторенное окно, – сын Тедди.

– Да ты что!

– Вот так. Вы нас ждали с моря, а мы с горы на санках. Правда, мы вообще не ждали. Тедди абсолютно ничего не знал. Перед смертью са́мой открылось. И мне невдомек. Какие у меня были данные? О Дереке, с которым он жил много лет, потом скорбел невозможно долго. А оказывается, Дерек его у невесты отбил. Чуть не из-под венца увел. Всю учебу в колледже у них тяжелая борьба велась за Тедди. В итоге Дерек победил, а девице достался утешительный приз, о котором она никому не сообщила.

– Потрясающе.

– Не то слово. И вот когда у Тедди инсульт случился, Левин-младший и прикатил.

– А он Левин?

– Нет, это я так, условно. Мамаша его как раз вовремя просветила. Столько лет скрывала, а тут, как будто учуяла. Хотя, кто знает, может, и учуяла, если действительно любила. Причем эффектно так он появился, в военной форме, прямо в больницу пришел. Дома не было никого, соседи, наверное, подсказали. Короче говоря, приходит: «Я сын Аманды Крэмер». Тедди сразу всё понял, а я чуть погодя.

– Тошь, я выгляну аккуратненько, рассмотрю получше?

– Не трудись. Я и так тебе скажу, очень на него похож. Просто до неприличия. Кстати, Люсси надо бы позвать.

– Пусть постоят там еще, расскажи дальше.

– Что рассказывать? Почтительный добрый сын. Ответственный, благородный, весь в папочку. Навещал его каждый день, с Люсси подружился. Я тогда уж начал подозревать, к чему дело идет, но не мог же прогнать сына от больного отца. А потом повторный инсульт моего Тедди добил. – Микки заметно расстроился. – Ну, тут вот всё и началось. – Он шмыгнул носом. – «Люблю, трамвай куплю». Я, естественно, его жестко послал. Прямо грубыми словами. Он уехал дослуживать контракт. С Люсси они в интернете общались. Я вообще не хотел. Но сердце, как говорится, не камень, мальчик Тедди всё-таки, тоже стали болтать, переписываться. А потом у нас с руками эпопея началась. Он из армии уволился, к нам в центр инструктором поступил. Такие дела.

Света вгляделась внимательно в лицо своего друга:

– Тошка! Подожди! Ты что...

– Да! Да! Люблю! Люблю безумно. Но не могу, Света, не честно так, не правильно.

– Во дурак! Зачем же мучаешь себя и его? Чего ради?

– Не знаю, сам не могу себе толком объяснить. Иногда кажется, ради памяти Тедди. Или ради самого Джерри, вдруг он одумается, очнется рано или поздно.

– У тебя какие-то мазохистские наклонности. От Тедди в Москву сбежал. Тоже плакался, «люблю – не могу». Дежавю стопроцентное.

– Ты права, тот же комплекс во мне срабатывает. Стыдно брать то, что мне по праву не принадлежит.

– Какая чушь! Ты не только с лица не меняешься, но и не умнеешь. Обсудили, вроде бы, всё тогда; решили, живи своей жизнью, люби, кого любится. Пользуйся спокойно, какие есть данные, теми и пользуйся. Нет, снова здоро́во.

– Всё понимаю, но не могу я так: «Злой волшебник околдовал невинного мальчика».

– Смеешься?! Сколько ему? Тридцать пять? Сорок?

– Неважно. Всяко поменьше, чем нам с тобой. Я не хочу ломать ему жизнь. Не хочу, чтобы его друзья и родственники думали, что он свихнулся.

– Мне лично ясно, кто тут свихнулся. И немудрено, если ты так пять лет мозги компостируешь. – Микки тяжело вздохнул. – Ну, всё. Пора кончать этот дурдом. – Света ринулась к двери. – Люся, – крикнула она в темноту, – идите сюда оба! Да, да! Пригласи товарища зайти.

И на английском с чудовищным акцентом:

– Идите сюда, молодой человек!

– Случилось что-то? – Встревожился Джерри, и они с Люсси поспешили к дому.

– Пап, с тобой всё в порядке?

– Насколько это возможно.

– Тетя Света так кричала, мы подумали, тебе плохо.

Микки пьяно улыбнулся:

– Мне уже намного лучше, исключительно благодаря тете Свете.

Светлана взяла Люсси за талию.

– Пойдем-ка дочка, покажи мне свою комнатку, поболтаем о своем, о девичьем.

– С днем рождения. – Джерри отдал Микки подарочную коробку.

– Что это?

– Открой, если хочешь. Вообще, это свитер. Надеюсь, он тебе понравится.

– Какая прелесть! Спасибо. Выпьешь чего-нибудь?

– Да. То есть, нет, рядом с тобой я и так, как пьяный.

– Вот это меня и тревожит, Джерри.

– А меня нисколько. Не надо, Майк, прошу, не бойся за меня. Честное слово, я в норме.

– Кажется, я здорово набрался. Слово за слово, бутылку бренди уговорили. Наверное, это ужасно непристойно смотрится. Извини.

– Не извиняйся, сегодня твой праздник, и ты так давно его не отмечал. И выглядишь ты прелестно.

– Голова кружится.

– Позволь, я тебя поддержу.

Ничего не подозревающая Люсси, стала спускаться по лестнице и вдруг застыла в изумлении при виде целующейся влюбленной пары. Стараясь не шуметь, она мигом влетела обратно в свою комнату.

– Как вы это сделали, тетя Света?! Как? Что вы такого сказали ему?

– С чего ты взяла? Я ни при чём. Сами разобрались.

– Они идеальная пара. Я уж и не мечтала. Вы добрая фея, тетя Светочка!

– У вас семейное помешательство. Он – злой волшебник, я – добрая фея. Пора с этим завязывать. Жили бы как люди.

– Я не прочь. А почему это он злой? Вы это видели? – Люсси растопырила пальцы. – Он лучше всех на свете. Я очень, очень хочу, чтобы он был счастлив. У меня никого нет дороже.

– Бедная, милая девочка.

– Я хотела уехать, чтобы не мешать ему, но теперь, когда они поладили, как вы думаете, могу я остаться?

– Тебе свою надо жизнь налаживать.

– А мне для него своей жизни не жалко.

– Дурочка, ему нужны мужчины.

– Ну, и пусть. Я бы просто рядом была. Ведь я ему не чужая.