Михаил Колосов - Мужчины Микки

Тедди поблагодарил, но отказался, повез свое сокровище домой.

– Микки, сынок, может, тебе уехать отсюда?

– Исключено, – ответил Левин.

– Ну, почему же? – Вскинулся Финчли. Они втроем собрались поужинать в итальянском ресторанчике и обсудить последние новости. – Ты же сам навел панику. А хорошую больницу мы ему в любом штате найдем. В Неваде, например, у меня такая большая шишка в долгу, тебя там могут хоть главным врачом, хоть больницы, хоть округа сделать. – Микки хихикнул. Левин тоже улыбнулся. – Чего вы потешаетесь? Охотится за ним маньяк или нет?

– Откровенно говоря, мне не очень верится в маньяка. Если бы не Тедди, я бы…

– Во дает! Это я, что ли, в своей квартире к голым кишкам твое лицо приклеивал? Это я попёр твои трусы? Вскрыл квартиру третьего дня тоже Тедди?

– Меня в квартире этой практически не бывает, консьержа в доме нет, удивительно, что раньше еще туда не залезли. Это мог быть кто угодно.

– Знаю, знаю, на счет трусов, я тоже ничего не доказал, но поверь моему опыту…

– Вот я и верю. Поэтому и говорю, если б не ты, я на счет маньяка усомнился бы. Не очень понятно, с какого перепугу тот парень мог на мне свихнуться.

– А мне, как раз, очень понятно.

– Доля сомнения есть и у меня, – заметил Финчли, – довольно странное сочетание киллер и маньяк, не находишь?

– Вот, вот, я ему тоже самое говорил.

– Слететь с катушек никогда никому не возбраняется, даже киллеру. Уж ты-то, Айзек, был в его квартире, как можешь сомневаться?

– Слушай, а, может, он просто хотел разыграть свою гибель и Микки подставить? Но что-то там не заладилось.

– А кишки? А фотки?

– Да. Фотки. Неприятная история. Чего же вы тогда не хотите уехать? Я помогу всем, чем только возможно.

– А смысл? Маньяку ведь тоже не запретишь кататься из штата в штат.

– Ростовцеву, как раз, нельзя. Его же вся полиция мира ищет.

– И я ищу. А толку?

– Да уж, супергерой, если ты не нашел, то где уж остальным.

– Давайте не будем больше об этом. Как поживает миссис Финчли?

– Спасибо, Микки, замечательно. Правда, мучается запорами.

– Я знаю одно прекрасное средство.

– Надо меньше жрать всякую гадость, вот прекрасное средство.

– Вы совершенно правы, мистер Финчли, овощная диета – буквально панацея почти от всех видов запоров. Разумеется, кроме тех случаев, когда необходимо оперативное вмешательство. А кстати, колоноскопию она давно делала? Тем, у кого проблемы с кишечником это необходимо делать регулярно.

– Вы что, шутите? – Поперхнулся Левин.

– А чем разговор о запорах хуже разговора о маньяке?

Тедди так скривился, что Микки и Финчли дружно расхохотались.

– Приходите как-нибудь к нам, моя старуха обрадуется. Только знаешь, Микки, она у меня немного ханжа, я скажу, что ты внебрачный сын Джоуи, ладно?

– Вполне приемлемая легенда. Мне будет приятно сыграть эту роль.

– Кстати, а что на счет твоих настоящих родителей? Я ведь так и не в курсе. Они живы?

– Эта странная история когда-то была длинной. Но, чем старше я становлюсь, тем она короче. Видимо, излишние подробности с годами выпадают из памяти. В принципе, я уже рассказывал Тедди, но если он вас до сих пор не посвятил, могу повторить. Я жил в России, в Москве, всё детство там провел, практически безвылазно. Жили мы с мамой. Отец очень щедро оплачивал мое содержание. Собственно этим его участие в моей судьбе до поры и ограничивалось. Женат он на маме не был, в метрике под словом отец у меня стоял прочерк. Не знаю, была ли у него другая семья, до четырнадцати лет я его вообще не видел. А вот когда мне исполнилось четырнадцать, мама умерла. До сих пор не понимаю, в чём было дело. Подозреваю, что она отравилась. Или отравили ее? Мне казалось, мы жили хорошо, и причин убивать себя не было. Тогда возник отец. Он странно себя вел. Оставил жить одного в пустой квартире. Сделал так, что в интернат не забрали, оформил на кого-то фиктивное опекунство. Заваливал деньгами, подарками, сам редко приходил. Я начал выпивать, кутить с друзьями. Бог знает, что мы вытворяли, сейчас страшно вспомнить. Как я не погиб, не понимаю. Вот так я жил недолгое время (раньше казалось, долгое). А однажды отец приехал и велел идти за ним, повез куда-то. Я до последнего не знал, куда мы едем. Привез в аэропорт. И в ожидании рейса объявил, что в России жить невозможно, а он мне делает царский подарок – где надо заплатил, подсуетился и устроил так, что меня усыновляет американская семья. И вот сейчас я полечу в Америку.

– С ума сойти. Неужели такое возможно?

– Говорят, сейчас там совершенно другие порядки, но в 90-е было возможно.

– А те люди, что тебя усыновили, Эвансы?

– Нет. Они мне дали другое имя и свою фамилию. Но когда я получал уже взрослые документы, сказал, усыновители плохо со мной обращались, и попросил записать меня Майклом Эвансом. Мне разрешили.

– А почему Эванс?

– Просто понравилось звукосочетание.

– Они действительно плохо с тобой обращались?

– А как вы думаете, что за люди согласятся усыновить пятнадцатилетнего русского мальчика, да еще не глядя? Разве что святые. Но эти святыми не были. Я уехал от них в восемнадцать. С тех пор мы не виделись. И даже не созванивались.

– А русский отец не искал тебя?

– По крайней мере, не нашел.

– Ты не хотел бы узнать, жив ли он? Я могу это выяснить.

– Нет, спасибо, мистер Финчли, зачем?

– Всё-таки отец. И он уже стар, я полагаю. Возможно, он нуждается в тебе.

– Вы очень добрый человек, мистер Финчли, видимо, я не такой.

– Ты прекрасный человек, Микки. Учитывая всё, что тебе пришлось пережить, и чего при этом добиться. И прости меня, сынок, прости, что не узнал тебя раньше.

– Ну что вы, мистер Финчли, мне вы ничего не должны.

– Ты прав, перед Джо я тоже виноват.

Микки и Тедди переглянулись. «Старика здорово развезло, подумал Микки». – «Да-а, давно он так не набирался, видимо твой рассказ на него подействовал. Отвезем его домой», – подумал Тедди. Они подхватили адвоката под руки с двух сторон, и повели к машине.

По дороге домой Тедди спросил:

– Слушай, Микки, а как твое настоящее имя?

– Майкл Эванс. Всё, что я сделал настоящего, я сделал под этим именем. Но ты можешь звать меня просто Микки. Тебе ведь нравится так?

– Мне очень нравится.

Дома Тедди заладил свое:

– Ты действительно думаешь, что не Дмитрий проник в квартиру?

– А ты действительно думаешь, что Дмитрий?

– Без вариантов.

– Тедди, прошу тебя. Я уже устал себя казнить за то, что с ним связался. Это глупое приключение отравляет наши отношения. Разве мы не счастливы с тобой вдвоем? Зачем ты всё время ставишь его между нами третьим? Обними меня и перестань о нём думать.

– Я боюсь за тебя. Если он задумал что-то…

– Замолчи. Меня тошнит от разговоров о Ростовцеве. И вообще от всего, что с ним связано. Я даже отказался от своей каморки, а так удобно было отдыхать там между операциями.

– Теперь ты будешь уезжать домой, и отдыхать здесь. Долго-долго.

– Кстати, я вот всё удивляюсь, что это за дом такой?

– В смысле?

– Для гей-пары совершенно не подходящий дом. Даже не верится, что в этом доме столько лет жили порядочные педики.

– Э… я что-то не догоняю. Соседи не подходят, или что?

– Да нет же, плевать на соседей. Совершенно невозможно уважающей себя гей-семье жить в доме, где нет джакузи.

– Микки! Рыбка моя. Ты и так всё время плещешься, то в ванне, то под душем.

– Так ты хочешь?

– Хочу.

– Дурашка, я про джакузи!

– Я всё хочу, чего ты хочешь. Завтра закажем.

– Не будешь сердиться? Я уже заказал.

– А если буду сердиться?

– Отменю, что ж делать?

– Счастье мое, я тебе хоть бассейн на лужайке сооружу. Лишь бы ты почаще дома бывал.

– Бассейн? Шикарно! Но тут, как раз, встает вопрос о соседях.

– Плевать на соседей. Впрочем, они милые люди. Ты так любишь воду?

– Угу. Люблю быть чистым.

– А плавать любишь? В море? Здорово было бы махнуть вдвоем куда-нибудь.