Отложив разговор с котом на потом, пошла за смартфоном, который остался в сумке. Достав, посмотрела на экран. Снова эсэмэска. Только номер неизвестный.

Машинально нажала на сообщение, но сразу читать не стала. Вернулась к себе, устроилась за столом, на котором меня уже ждали тетради с лекциями и стопка учебников, и только после этого посмотрела на экран телефона. Несчастный старенький гаджет чуть было не выпал из руки, когда я прочитала короткое послание:

«Ну что, Хомячок, ждешь? Я очень…»

Не стоило сомневаться в том, что сообщение написал Макс. Непонятно только, что он хотел этим сказать. Чего я жду? И что ему надо от меня. Решил напомнить о себе спустя год? Для чего? Чтобы снова поиздеваться? Скольким еще отправил похожее послание? Не мог он выделить одну меня. Это же Меркулов. Самоуверенный индюк, заботящийся о повышении рождаемости в стране. Или целый год не было допуска к женскому телу, и он соскучился по ласке? Так тут он ошибся, единственная ласка, которой я могу его согреть — это тяжелая сковородка, встречающаяся с макушкой. И не согреть, а скорее — огреть.

Кто бы знал, каких трудов мне стоило не написать ему ответное сообщение. Жесткое, грубое и короткое. Состоящее из трех емких слов. Правда, не могла быть уверена, что он воспользуется моим советом и пойдет, куда ему было велено. Хотя, если заменить одно не очень приличное слово другим, женского рода, тогда.

Мотнув головой, прогнала не очень приличный «адрес» конечной точки короткого путешествия Мерка. Почему, когда начинаешь меньше думать о человеке и его образ, то и дело мелькающий перед глазами, не так сильно тревожит душу и сердце, он снова дает о себе знать. И не важно, сколько прошло времени. Месяц, год, два года, три. Рано или поздно он о тебе вспомнит. И ты не понимаешь, что ему нужно. Доверять не собираешься, выворачивать душу наизнанку, как тогда, в первый раз, тоже не будешь. Наученный горьким опытом, будешь осторожничать. Увы, тот, кто снова решает ворваться в твою жизнь и как следует там наследить, не заботится о твоих чувствах. Вот и Макс навряд ли подозревает, каково мне от его короткого послания. Стерла сообщение и не стала сохранять номер. Он в Москве, я в Питере. Наши пути больше не пересекутся.

Родители пришли домой примерно через час, после того как я засела за учебники. Выйдя к ним в прихожую, расспросила о прогулке, справилась о здоровье отца и пошла обратно. Еда стояла на плите — если захотят поесть, мама разогреет. Мне же лучше оставить их наедине. После того, как отец попал в аварию, мама словно изменилась. Раньше они могли поссориться по любой причине. Несколько дней не разговаривать, после очередной склоки. Ввиду случившегося, она перестала придираться к нему по любому поводу. Все свободное время проводила с ним. Наверное, осознав, что может его потерять, посмотрела на себя прошлую со стороны и поняла, что больше не хочет такой быть. И лучше тратить время на приятные моменты, чем на ругань и глупые обиды. Ведь можно рассориться и так и не успеть попросить прощение…

Следующее послание от Светки я получила через неделю. Она огорошила меня новостью, что через день приезжает в Питер. Дескать, у нее тут появились неотложные дела. На мой вопрос, что это за дела такие, она написала, что мне о них знать не положено. Но я была бы не я, если бы не стала ее пытать на эту тему. С трудом удалось вызнать, что дела эти сугубо личного характера. Моя подруга познакомилась через интернет с «классным, просто обалденным красавчиком» (это с ее слов) и теперь у них любовь на расстоянии. До завтрашнего дня. Как только моя непутевая подруга приедет в родной город, сразу отправится на свидание с любовью всей своей жизни. Когда попросила Светку показать мне фотографию ее нового кавалера, получила от ворот поворот. Девушка предположила, что если я его увижу, то у меня появится желание его отбить. Тягаться с лучшей подругой Света не хотела, поэтому и показала мне виртуальный кукиш. Причем в прямом смысле этого слова. Отправила картинку.

Спустя еще пять сообщений меня уговорили на встречу. Почему-то моей бывшей однокласснице хотелось, чтобы я вместе с родителями встретила ее на вокзале. И все мои заверения, что вообще-то завтра понедельник и у меня дел выше крыши, девушку не волновали.

Через три коротких письма-возмущения, Света не выдержала и позвонила. Игнорировать звонок было бы некрасиво. Если учесть, что еще с полминуты назад я отвечала на ее электронные письма.

— Чего упрямишься? — с ходу начала возмущаться моя собеседница. — Мы когда в последний раз виделись? Столько времени прошло. Имей совесть!

— Ты приезжаешь к какому-то неизвестному мне парню. Не хочу мешать твоим планам. — Подошла к окну, за которым вовсю лил дождь. Погода не летная, как говорится. Вот и я не рискнула высунуть свой нос из теплого дома. По стеклу быстро бежали дорожки из капель воды. Иногда шальной ветер поднимал с земли пожухлые листья и играл ими, бросая в окна. Один такой прилип к левому нижнему углу, рядом с рамой.

— Не ищи причин, чтобы не встречаться, — насупилась подруга. — С часок потерпишь. Неужели совсем по мне не соскучилась?

— Соскучилась, — проведя пальцем по слегка запотевшему стеклу, пробормотала. Всегда любила рисовать таким образом на окнах. Мама все ругалась. Особенно если я пыталась проделать это в папиной машине. Сейчас, понятное дело, она меня не одергивает. При ней я старалась не поддаваться искушению. А раньше, еще каких-то лет семь назад. — Но мы можем встретиться потом. Не хочу лишний раз мелькать перед твоей матерью.

— Она не будет против, — продолжила уговоры Светлана. — Сама понимаешь, у нее характер такой сложный. Зато отец в тебе души не чаял еще со школы.

— Потому что мечтал свести меня с Максом. — Дыхнула и опять начала водить пальцем, вырисовывая завитушку. — Его планам не суждено сбыться.

— А ты расстроена? — встрепенулась девушка. — Хотела бы. — тут она замялась на секунду, потом продолжила: — Хотела бы с ним встречаться?

— Нет, — поспешно ответила.

Мы были подругами уже столько лет, но, к сожалению, я не могла рассказать ей о чувствах к Меркулову. Не видела смысла. Если еще учесть, что Светка легко могла проболтаться… Я молчала как партизан. Даже когда она грозилась бросить все и приехать в Питер, чтобы как следует меня попытать. Защекотать, затискать, заломить. руки за спину и как следует приложить лицом об стену. Последнюю угрозу она обещала реализовать, если я продолжу артачиться. Слава богу, ограничилась она лишь словесными обещаниями скорой расправы. И тут такое: завтра приезжает. И что делать? Опять начнет угрожать? Не то чтобы я боялась, просто и говорить особо было не о чем. А мой короткий ответ ее не устраивал. Не нравилось ей, что я каждый раз бросала скупое «Нормально пожили» и пряталась в невидимый панцирь.

— А чего так резко ответила? Словно готовила ответ заранее.

Чего у нее не занимать, так это упрямства. И дотошности. И вредности. Еще проницательности. В общем, Света была настоящим сокровищем. Ящиком Пандоры я бы даже сказала.

— Потому что ты уже не раз об этом спрашивала, — нашлась с ответом. Рядом с завитком появился небольшой цветок. Рисовала розу, но она больше смахивала на пион.

— Если бы ты нормально ответила, я бы и не расспрашивала.

— Мне нечего ответить. Мы прожили бок о бок несколько дней.

— Так много для тех, кто любит друг друга, — пропела эта невыносимая особа.

— Еще одно слово, и я завтра встречать тебя не приду, — стерев ладонью свою «наскальную» живопись, проворчала.

— Ладно-ладно, — пошла на мировую Света. — До завтра тогда?

— До завтра, — выдохнула и отключилась. Положила аппарат на подоконник и. уперлась лбом в прохладное стекло. Прикрыла глаза и снова постаралась прогнать из головы образ Макса.

Макс

Этот год я провел, будто в аду. Дедовщина, построения, сборы, учения — все смешалось в одну большую кашу, из которой я смог выбраться только сейчас. Как же мне осточертели постоянные наряды, дежурства и требования к служащим. Одежда и обувь неудобные, голова лысая — отражение в зеркале дико бесило. А еще было постоянное желание надавать по морде Мишке Аносову, который постоянно стебал меня насчет моего увлечения.

Да, за время службы я нисколько не охладел к гонкам. Все так же мечтал о том, чтобы выйти на уровень чемпионата России по автоспорту. И плевать хотел на временные неудобства. Жизнь закалила меня и приспособила к многим лишением. Сначала было туго без социальных сетей и чатов, тусы, бухла и секса. Потом привык. Тем более, что последние две позиции отпали сами собой, когда понял, что не хочу быть ни с кем, кроме Машки. Я мечтал лишь о ней, и все другие мне были попросту неинтересны. О, да, меня тогда сильно штырило. И команда «упал — отжался» как нельзя лучше действовала на мой воспаленный мозг. Бесился, лез на стенку, скрипел зубами, отдраивая полы или выполняя физические нагрузки. Хорошо, никто ничего не видел. У всех было похожее состояние, так как соблюдать режим было все сложнее и сложнее. Воздержание и постоянные издевательства над собственным эго плохо действовали не только на меня. Деды торжествовали. Ну а командир закрывал глаза, пад*а.