Судя по черному затылку и высокому росту, мистер Хорн стоял в углу, между стеной из кирпичей и стеной из ящиков. Его подельник находился в пяти шагах от него, и, видимо, отдыхал после пересчета и выгрузки отдельных ящиков на тележку. Тусклого света от настенной лампы было вполне достаточно, чтобы оценить все препятствия на своем пути и добежать до мистера Хорна без лишнего шума. Это было существенным преимуществом.
Пока никто из них не изменил положения, Адам метнулся из-за стены и, стараясь двигаться как можно быстрее, впечатал Хорна в угол, ударив его головой о кирпичную кладку. Не давая ему опомниться, он бросился в сторону и сбил с ног второго, намеренно толкнув его на нагруженную тележку. Ящики рассыпались по полу, впиваясь углами в тело упавшего. Крышка одного ящика отлетела, и бутылки зазвенели по бетонному полу. Острый запах виски почти мгновенно наполнил помещение. К этому времени Хорн уже поднялся на ноги, но Адам вернулся к нему и с размаху ударил его кулаком в челюсть, ощутив, как хрустнули костяшки. Мир Хорна погрузился во тьму, а когда его напарник выбрался из груды ящиков и битого стекла, Адам поджидал его с горлышком разбитой бутылки. Острые стеклянные края угрожающе нависли над лицом бутлегера, и парень замер, не успев даже как следует подняться на ноги.
Ева разбудила Дебби, попросила ее присматривать за братом и не гасить свет на кухне, а затем побежала в дом фермера, и, страшно волнуясь, постучала в его дверь. Недовольный хозяин открыл ей, держа в руках охотничье ружье, и она отступила назад, боясь не успеть попросить его о помощи. За его спиной показалась сонная Кристин.
— Что тебе нужно? — грубо спросил хозяин.
— Простите меня, что пришла к вам посреди ночи и еще прошу об одолжении, но я должна уйти из дома, и дети остаются одни. Пожалуйста, Кристин, если вам не слишком сложно, не могли бы вы побыть с ними до утра? — чувствуя себя последней эгоисткой, взмолилась Ева.
— Сейчас двенадцать часов ночи, Ева, — возмутился хозяин. — Твои дела такие срочные, что нельзя подождать хотя бы до пяти утра?
Она замотала головой:
— Нет, я никак не могу ждать так долго.
— А где Адам? Где твой муж? — продолжал настаивать фермер.
— Он ушел, — ответила она и отчаянно расплакалась.
Ей было стыдно за свои слезы, но она не могла отступить и сдаться.
— Бросил тебя? — удивился фермер. — Он бросил семью?
— Нет, нет, он не бросил нас, просто ушел посреди ночи. Я должна бежать за ним, я должна срочно бежать за ним!
Кристин, наконец, вышла из-за спины мужа и заговорила:
— Куда именно тебе нужно уйти?
— Я поеду в город, — ответила Ева.
— Да на чем же ты поедешь? Мой муж отвезет тебя в Торонто, если дело очень важное. У нас ведь есть машина.
Недовольный хозяин молча отошел от двери и направился в комнату, чтобы одеться. Ему наверняка было, что сказать жене, но он не стал затевать ссору при посторонних.
Ева прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — повторяла она, не зная, что еще можно сказать.
Связанные и раздетые, в одних носках и трусах, мистер Хорн и его товарищ выглядели до слез смешными и жалкими.
Адам сидел на ящике и смотрел в свою старую записную книжку. Это было еще более смешно, но он заранее заготовил речь для этого случая. Ему было очень важно, чтобы подонки знали, за что им приходится отвечать. Он никогда не был блестящим оратором, и боялся, что забудет сказать что-нибудь важное.
Теперь они оба пришли в себя и ждали его решения. Им было холодно и страшно, и будь их воля, они бы кричали во все горло, но Адам плотно закрыл дверь в подвал, так что даже самые громкие вопли все равно не могли их спасти. Было время, когда то же самое происходило с Евой.
Он пролистал книжку, прошелся по списку, а потом, вздохнув, положил ее в карман и поправил засученные рукава.
— Ты и есть мистер Хорн? — глядя на черноволосого молодого человека, спросил он. Тот ухмыльнулся, но промолчал. — Конечно, ты этого не скажешь. Вот если бы здесь была Ева, она бы мне сказала точно, ты это или нет, — вздохнул Адам. — Но придется руководствоваться лишь туманными описаниями. Это тоже хорошо.
Подельник Хорна встрепенулся, почувствовав надежду.
— Это не он! Его зовут…
Адам бросил в него куском, отколовшимся от деревянной крышки, заставив замолчать.
— Удобно, согласен, — сказал он. — Я не знаю точно, Хорн это или нет, и обмануть меня не составит труда. — Он немного подумал, а потом, вновь обратившись к черноволосому парню, сказал: — Я тот мужчина, что женился на Еве. Это из-за меня ты не мог ее найти, и по той же причине ты никогда с ней больше не встретишься.
— Плевать мне на эту чертову шлюху, — процедил Хорн.
— Уже лучше, — продолжил Адам. — Ты ведешь себя так, будто знаешь, о ком речь. Значит, я не ошибся. Да и не мог я ошибиться — мне пришлось много чего проверить и спланировать. Ты называешь ее шлюхой. Конечно, ты не помнишь, что она не хотела ложиться с тобой в постель, и тебе пришлось изнасиловать ее. Тебя не остановили ее просьбы и слезы. И, несмотря на то, что она сопротивлялась, ты взял ее, потому что тебе этого хотелось. После этого она, конечно, стала шлюхой. Все шлюхи плачут и царапаются, да?
— Она сама этого хотела.
— Да, и поэтому у нее был синяк во все лицо.
— Пошел ты, — выплюнул Хорн, скривив высокомерную гримасу.
— Я? Я обязательно отсюда выйду, причем своими ногами. Что будет с тобой — я еще и сам не знаю. Для начала поговорим. Итак, Хорн, что же в тебе особенного?
— Во мне? — не понял Хорн.
— Да, в тебе. Ты же с чего-то решил, что ты лучше Евы. Ты настолько лучше нее, что тебе позволено использовать ее тело для своего удовольствия. Ты настолько лучше нее, что можешь облить ее грязью и посмеяться над ней. Так что же делает тебя лучше? Приведи мне хотя бы две причины, по которым ты оцениваешься выше. Ты умеешь летать? Общаешься с господом-богом? Ты родился на другой планете? Твоя мать даже после родов оставалась девственницей? Ты умеешь говорить с животными? Ты изобрел эликсир молодости? Что, черт тебя подери, дает тебе право, унижать других?
Хорн начал смеяться — поначалу его смех был тихим, но чем дальше сыпались вопросы, тем громче он разносился по подвалу.
— Ты умеешь мерзко смеяться, — заключил Адам. — Поэтому считаешь себя выше других. Не знал, что умение издавать такие звуки дает преимущество. Что же, я должен научить Еву смеяться так же, чтобы и она могла надругаться над тобой. Она возьмет какой-нибудь предмет подходящей формы и сделает с тобой то же, что и ты когда-то сделал с ней, а я буду ждать за дверью своей очереди. Вот это будет справедливо.
Смех Хорна оборвался.
— Пошел ты, — повторил он.
— Ты просто мелкое существо, — рассмеялся в свою очередь Адам. — Ты ничего не сделал — ведешь незаконный бизнес, наживаешься на других людях. Это, конечно, большой талант, но что еще ты умеешь? Кто ты вообще такой? Ну, давай, скажи мне, кто ты такой? Муж, отец, сын, брат — такие ответы не принимаются, поскольку не говорят о настоящих заслугах. Определи-ка себя в словах. Профессор? Переводчик? Писатель? Строитель? Фермер? Кто ты такой? Торгаш и контрабандист. Бутлегер. Что ты умеешь? Назови свои таланты. За каждый твой талант я буду надевать на тебя по одной вещи. Если назовешь хотя бы два, то обзаведешься штанами и рубашкой, так что подумай хорошо, это выгодное предложение.
Лицо Хорна стало белым от гнева, но он ничего не ответил. Адам свернул его вещи и положил на верхний ящик стены.
— Я не сомневался в том, что тебе нечего ответить, — сказал он. — Иначе и быть не могло.
— А ведь я даже не попробовал ее по-настоящему, — вдруг сказал Хорн. — Об этом, она, конечно, не рассказала.
— Да, ты был настолько пьян, что оказался не способен даже на то, чего тебе так хотелось, — кивнул Адам. Ему удалось скрыть свое удивление. — Обычное дело.
— Он держал ее, — сказал Хорн, мотнув головой в сторону своего друга. — Я обещал ему, что он будет после меня. Она была такой красивой, я хотел быть первым. — Он смотрел прямо в лицо Адаму и говорил, выкладывая все без остатка и надеясь повергнуть его в смятение. — Я хотел быть первым, но не смог. А другие ждали за дверью, они тоже хотели с ней побаловаться. И мне стало так обидно, что кто-то из них станет первым вместо меня. Я взял свое руками, а потом специально размазал кровь по ее животу и ногам, чтобы все знали. Ты бы слышал, как она пищала. Правда, никто из них не оказался способным сделать что-то стоящее, и пока мы разбирались, она уползла под кровать. Надо же было заказать номер с самой большой и тяжелой кроватью… мы не смогли ее достать. Я был даже рад, что никто до нее не добрался.