А еще пахло жареным беконом и свежеиспеченными кексами. Удивление Марти возросло. Когда она вбежала в кухню, ее нос чуть ли не вращался от любопытства и аппетитных запахов.
— Ой, мама! — воскликнула Элли и тотчас расстроенно добавила: — Ну вот, теперь сюрприза не получится!
— Ну что ты, деточка, — успокоила ее Марти, — это и есть сюрприз, и какой! А я-то все не могла взять в толк, кто это хозяйничает на моей кухне, да еще в такую рань!
Элли просияла улыбкой.
— Люк хотел, чтобы мы подали тебе завтрак в постель. Я-то, конечно, знала, что у нас ничего из этого не выйдет, хотя и надеялась закончить с готовкой до того, как ты спустишься вниз.
Марти бросила взгляд на стол. Чистая льняная скатерть. Красивые праздничные тарелки; в центре стола в вазе букет диких роз. Посуда и столовые приборы аккуратно расставлены.
— А по-моему, все готово. Стол выглядит очень мило, дорогая! А розы так прекрасны, что я бы, наверное, предпочла любоваться ими, а не наедаться.
Элли зарделась от удовольствия и улыбнулась матери.
— Их нашел Люк где-то в конце пастбища.
Марти вдохнула аромат цветов. Розы были и в самом деле прекрасны, и все же они нравились ей во многом оттого, что она получила их в подарок от любящей семьи.
— А где же он сам?
— Мне не следует об этом рассказывать, — ответила Элли, — но, уверяю тебя, он вот-вот вернется. Хочешь кофе? Остальные, наверное, еще не скоро соберутся.
— С удовольствием, — улыбнулась Марти. В эту минуту она чувствовала себя уже не беспечной девочкой, отмечающей день рождения, а особой королевской крови.
Элли налила матери кофе и вернулась к плите. Неторопливо попивая кофе, женщина украдкой поглядывала на дочь. Марти казалось, что она только сейчас осознала, как выросла ее девочка. Элли стремительно взрослела. Похоже, еще немного, и она захочет суетиться у плиты в своем собственном доме. При мысли об этом Марти испытала смятение. Неужели ей придется расстаться и с младшей дочерью? Как это печально — быть единственной женщиной на кухне!
После отъезда Мисси Элли стала для Марти смыслом жизни. Что же с ней будет, если и Элли ее покинет? Вот, к примеру, Ма Грэхам вчера сказала, что Элли очень похорошела. Марти и сама все видела, но в глубине души она надеялась, что это ускользнет от внимания посторонних людей — по крайней мере, на некоторое время. Как только окружающие заметят, что ее малышка превратилась в прелестную девушку, и начнут перешептываться, пути назад не будет. В комнатах станет тесно от гостей, и в один прекрасный день какой-нибудь юноша похитит сердце ее девочки. Когда Клэр и Арни вернулись из хлева и вошли в дом, Марти попыталась скрыть от них слезы.
Клэр переступил порог кухни первым.
— Привет, мам! Ты выглядишь не так уж и плохо, учитывая… — И он громко рассмеялся над своей нелепой шуткой, как будто она и впрямь была невероятно смешной.
— Клэр, не будь дураком! — Арни выглядел смущенным.
Но старший брат только дружески шлепнул его по спине и весело объявил:
— Знаешь, мам, этого парня при рождении забыли наградить чувством юмора!
Затем Клэр решил уделить немного внимания сестре.
— Пахнет приятно, Элли! Ты что — еще не довела продукты до стадии горения?
Девушка рассмеялась и попыталась в шутку хлопнуть его мокрым полотенцем, но Клэр ловко увернулся. Элли не сердилась на поддразнивания старшего брата: напротив, она души в нем не чаяла и знала, что Клэр сделает ради нее все. Молодой человек растрепал сестре волосы и отправился в ванную мыть руки. Элли привела прическу в порядок и занялась омлетом. Тем временем Арни — ему пришлось стоять в очереди к умывальнику — повернулся к матери и положил ей руку на плечо:
— С днем рождения!
— Спасибо, сынок. Судя по началу, день обещает много интересного.
— Ну да, как-никак мы пойдем к Клэ. С ума сойти, дети Нандри становятся день ото дня все более шумными, хотя, казалось бы, куда уж больше! «Дядя, Арни, покатай меня!», «Дядя Арни, возьми меня на ручки!», «Дядя Арни, помоги мне!», «Дядя Арни…»…
— Но ведь ты обожаешь возиться с ними! — встряла в разговор Элли.
Молодой человек ничего не ответил, только улыбнулся. Марти мысленно согласилась с Элли. Арни и впрямь любил этих ребятишек.
В кухню вошел Кларк. Вытирая руки о полотенце, он оглядел домочадцев.
— Похоже, вся семья в сборе. Меня ждете?
— Мы уж и не чаяли тебя увидеть, — сказал Клэр, выхватывая из рук отца простое груботканое полотенце и от души вытягивая им Арни по спине.
— Мальчики только что пришли, — объяснила Элли, — не так уж долго мы тебя ждали, папа.
Мужчины, подшучивая друг над другом, уселись за стол. Марти придвинула стул поближе, а Элли поставила на стол тарелку с дымящимся жареным беконом. Одно место пустовало.
— Люка еще нет, — сказала Марти.
— Может, спит? — предположил Клэр. (Люк никогда не упускал случая как следует выспаться.)
— Он появится с минуты на минуту, — поспешно отозвалась Элли и добавила: — Люк сказал, чтобы мы начинали без него.
— Но… — запротестовала Марти, однако, прежде чем она успела договорить, дверь скрипнула и на пороге возник разрумянившийся от быстрой ходьбы Люк. Его волосы растрепал ветер. Когда Марти увидела своего любимчика, ее сердце затрепетало. Этот мальчик был самым спокойным из ее сыновей, самым добрым и мечтательным. Пятнадцатилетний Люк пока уступал в росте братьям. У него были прекрасные карие глаза — серьезные и внимательные. Марти еще не доводилось встречать человека, который смотрел бы на людей таким мягким и понимающим взглядом.
— Простите, — произнес Люк прерывающимся после быстрой ходьбы голосом и проскользнул на свое место.
Кларк слегка наклонил голову, но даже этот обыденный жест свидетельствовал о том, как он любит этого мальчика.
— Может, тебе следует для начала вымыть руки? — поинтересовался он.
— По-моему, мы должны помолиться. А то еда остынет.
— Ничего с ней не произойдет. Поторапливайся.
Люк выскочил из-за стола, разглядывая свои руки, покрытые красными пятнами. Спустя мгновение он вернулся.
Кларк прочитал отрывок из Священного Писания (вся семья молча его слушала), затем они помолились.
В это утро Кларк включил в молитву благодарственные слова, обращенные к хозяйке дома. Он молился о матери его детей — той, которая помогала ему все эти годы. Кларк словно напоминал Господу — Марти достойна ниспосланного Им счастья. Меж тем женщина вспоминала, как ее муж молился много лет назад; она тогда была смущенной, готовой вот-вот расплакаться невестой — невестой, которая совсем не желала выходить замуж. В тот день Кларк тоже просил Отца Небесного благословить ее. И она действительно чувствовала Его поддержку долгие годы; дети, окружавшие сейчас Марти, были самым верным доказательством благоволения Господа к ней.
Кларк закончил читать молитву, и все принялись передавать друг другу тарелки с едой. Клэр, набив рот беконом и яичницей, обратился к Люку:
— Ну, братик, выкладывай, чем это ты занимался спозаранку?
Люк вздрогнул.
— Я хотел собрать маме на завтрак земляники, но ягоды в этом году такие мелкие! Их просто невозможно отыскать в траве! Наверное, они не выросли из-за холодной весны. — И с этими словами паренек протянул матери чашечку с крошечными ягодами.
Марти почувствовала, что ее душат слезы. Люк был соней, однако он поднялся затемно — и все для того, чтобы ее порадовать! Первой начала собирать землянику «на мамин день рождения» Мисси, и мало-помалу это стало семейной традицией. После того как Мисси покинула родительский дом, ее братья и сестры еще несколько лет приносили матери ягоды, но потом Кларк вспахал поле, на котором росли земляничные кусты, и традиция прервалась. А Люк так хотел ее возобновить!
Клэр чуть подался вперед и взъерошил волосы Люка. Его глаза словно говорили: «Молодец, братишка!» — вслух он этого произнести не мог, так как набил рот кексами, испеченными Элли.
— Ну почему ты мне ничего не сказал? — попенял брату Арни. — Я бы тебе помог.
Взор Марти с нежностью обежал детей, и ее сердце переполнилось любовью. Женщина взглянула на мужа, и они с Кларком обменялись улыбками. Слова им были не нужны.