– За базаром, белый дом с флюгером.
– И все четыре жены живут в одном доме?
– Только две, старшие две умерли.
– Сколько ему было лет?
– Сорок пять.
– А тебе?
– Восемнадцать. Спасибо вам большое. Да хранит вас Аллах.
Когда она ушла. Али спросил у Егорки.
– Ну что, будем пить чай?
– Нет, спасибо, я уже напился колодезной воды. Думаю, пора перейти к более крепким напиткам. Если бы эта женщина заплатила, я бы решил, что у меня нога легкая. Где, кстати, твой несуществующий помощник запропастился?
– У тебя нога легкая, и ты приносишь удачу. Я выиграю это дело и получу свои комиссионные. А помощника у меня нет. Я упоминаю о нем для солидности.
– Хочешь, я буду твоим помощником. Мне платить не надо. Буду здесь сидеть.
– Пожалуй, нет. Ты своим видом будешь отпугивать клиентов. Катиб должен вызывать доверие у клиентов, а ты похож на разбойника.
– Ты же говорил на атамана.
– Тем более. Но я могу принять тебя в число пайщиков, оплатишь пару месяцев аренды, и ты в доле.
– Ты шутишь?
– Нет, мне нужен компаньон.
– А что должен делать компаньон?
– Получать деньги, если будет прибыль или нести убытки.
– А работать?
– Работа найдется. Будешь выбивать долги.
– Вообще-то я поохотиться собирался. Слышал, что в здешних лесах звери водятся в изобилии.
– Значит, ты отказываешься?
– Нет, я согласен.
– Тогда, пошли, посмотрим, что это за молла Васиф.
Пресловутый молла Васиф сидел в небольшой узенькой комнатке между лавкой мясника и пекарем.
– Хорошее местечко себе выбрал он, – заметил Егор, – и хлеб, и еда – все здесь. Интересно, где здесь вино продают.
– Уймись, – сказал Али и вошел к молле.
Это был молодой, но уже тучный, чернобородый мужчина. На голове его возвышалась черная мерлушковая папаха, на запястье висели длинные глиняные четки – символ святости. Перед ним стоял низенький деревянный столик. Вроде тех, на которых раскатывают тесто. Однако здесь лежал Коран, стопка желтой бумаги, калам, чернильница и чашка с песком.
– Салам алейкум, – поздоровался Али.
– Ва-алейкум ас-салам, – ответствовал молла, – чем могу служить? Какое действие желаете совершить?
– Мы представляем интересы одной женщины, – сказал Али, – она была рабыней, однако перед смертью ее господин дал ей вольную. К сожалению, свидетельство затерялось. Ей нужен дубликат, поскольку предстоит тяжба по наследству.
– Вот оно что, – сказал молла.
Радушное выражение его лица исчезла.
– Я догадываюсь о ком вы, она приходила на днях. Не помню, чтобы я выдавал подобного свидетельства.
– Это легко проверить, ведь это реестр, – сказал Али, указывая на толстую прошитую книгу, лежащую по правую руку от моллы, – позвольте мне взглянуть на него.
– А кто ты такой, чтобы я давал тебе читать такой важный документ, как реестр, – вспылил молла Васиф, – идите своей дорогой. Или я покажу вам короткий путь к выходу.
– Что он хочет этим сказать? – удивился Егор.
Он подошел поближе и навис над моллой. После этого молла стушевался и заявил:
– Если вы сейчас же не уйдете, я позову полицейского.
– Не стоит так горячиться, – сказал Али, – мы уже уходим. Ты спросил кто я такой? Меня зовут Али Байлаканский. Я выпускник медресе Табриза, законовед и богослов, знаток Корана, мударрис медресе в Дамаске. Тебя вызовут в суд, как свидетеля и там ты будешь обязан предъявить реестр. Если выяснится, что запись имеется, тебя лишат права заниматься эти делом, а в виду твоего лжесвидетельства, то, возможно и сана. И, пожалуй, я нанесу визит имаму. До свидания. Если вдруг твоя память прояснится, и ты что-нибудь вспомнишь, имей в виду, что моя контора находится возле мечети.
Когда они вернулись в контору, Егор спросил:
– Почему он отрицает.
– Причина может быть только одна, – ответил Али. – Жены его подкупили, если, конечно, Сакина нас не обманывает.
– Понятно. Все на сегодня или еще есть дела?
– Пожалуй, все. Можем идти домой.
– А где ты живешь?
– Я живу у моря.
– Какая прелесть. Не сыпь мне соль на рану. Все время вспоминаю мой дом в Баку. Эх! Надо купить кое-чего к ужину. Кстати, зачем ты ему сказал, где находится твоя контора?
– Человеку всегда надо оставлять лазейку для отступления. Если он не дурак, он сам принесет нам искомый документ. Сколько бы ему не заплатили жены, риск не оправдан, он может потерять возможность заработка.
– Ты сказал нам, значит, я уже компаньон.
– Конечно, я думаю, он больше испугался твоего грозного вида, нежели моих слов.
– А когда я буду выбивать долги? Нам кто-нибудь должен?
– Я думаю, что до этого тоже дойдет.
– Что мы купим на ужин?
– На ужин мы купим все, что увидим.
– И вино!
– И вино, если найдем. Правда, я даже не знаю, у кого спрашивать.
– Предоставь это мне, – сказал Егор и ушел по направлению торговых рядов.
Вернулся он скоро. Али, едва, успел составить форму искового заявления для Сакины. В руках Егор держал соломенную сумку – зембиль, из которой выглядывал укутанный тряпьем предмет, очертаниями похожий на объемистый кувшин.
– Быстро ты обернулся, – заметил Али, – и, главное, не с пустыми руками. Я как-то спрашивал на базаре вино, все руками разводили.
– Тебя порода выдает, – сказал Егор, – в лице благородство, на сахиба похож. Люди опасаются.
– Благородством и ты не обделен, – возразил Али.
– Да, но я иноверец. Меня не боятся. Ну что, мы уходим?
– Да.
Али снимал часть дома, стоящего на пологом холме. Дом был крайний в ряду других строений и ближайший к пристани. Одну комната с выходом на открытую террасу, с которой было видно море. Преимуществом был свой вход со двора.
– Очень удобно, – заметил Егор, обозревая местности, – до пристани рукой подать. Если что, мы прямиком туда и поминай, как звали. Надо будет купить лодку и держать ее в порту. Когда мы здесь, как следует, набедокурим, так и поступим. В последний раз очень удачно получилось в Баку. Как интересно там твоя княжна поживает, небось, глаза все выплакала.
– Если мне не изменяет память, она покинула Баку раньше нас, – возразил Али.
– Это ничего не меняет, – заявил Егор, – такого героя, как ты, забыть трудно.
– А что, ты собираешься и здесь бедокурить? – поинтересовался Али.
– Я? – удивился Егор. – Да я самый спокойный человек на свете. Это ты всегда умудряешься попасть в историю и меня втащить за собой. Итак, что мы приготовим на ужин. У тебя здесь нет прислуги? Жаль, значит, придется все самим делать. Хасан передал для тебя всякие гостинцы, в том числе копченую осетрину. Ну и вкус у нее, я тебе скажу, пальчики оближешь. Соседи сюда к тебе ходят? А то неудобно получится, если они истинные мусульмане. Мы же вино пить будем.
Егор выложил из корзины баранью ногу, стопку лепешек, большой пучок зелени.
– Я предлагаю, – сказал он, – развести во дворе огонь, устроить очаг, подвесить над ним ногу и по мере готовности срезать с нее куски, как это делали варвары.
– Но мы же не варвары, – возразил Али, – лучше эту ногу нарубить на куски, и приготовить обыкновенный кебаб.
– Мы не варвары, – согласился Егор, – но иногда хочется побыть ими.
– Будь по-твоему, – сказал Али, – ты гость. Главное, чтобы снег не пошел.
Он выкатил из-под террасы два больших речных валуна, видимо оставшихся от строительства дома. Из таких же камней, но поменьше размером были сложены стены. Из камней поменьше устроил скамью, положив сверху доску.
– Приступай, – сказал он.
– А вертел? – спросил Егор.
– Будет вертел, – ответил Али и пошел на хозяйскую половину двора.
Через полчаса во дворе пылал очаг, над ним крутилась баранья нога, перед скамьей стоял низенький собранный наспех столик, где на скатерти лежал круг овечьего сыра, ворох зелени, и стопка лепешек. На деревянной доске тонко нарезанные ломти копченой осетрины, высокие чаши из белой обожженной глины. Кувшин с вином скромно прятался за каменным валуном. Подрумянившуюся поверхность бараньей ноги Егор срезал острым ножом. Когда набралось на одну порцию, Али переложил мясо на краюху хлеба, укрыл зеленью, посыпал рубленым луком с барбарисом. Егор внимательно наблюдал за его действиями.
– Отнесу хозяину дома, пока мы еще не выпили, – пояснил Али и ушел.