— Нет-нет, Вячеслав Вадимович, не туда. Пойдемте в спальню, — они свернули направо. Она подвела его к двери его спальни, толкнула ее коленкой. Втащила его в комнату, включила свет и доволокла его до кровати. Он плюхнулся на край постели, не отпуская ее руку.
— Посиди со мной, а? — заглянул ей снизу вверх непривычно жалким взглядом.
— Мне надо идти. Я должна помочь Ирине Аркадьевне и Свете.
— Останься со мной, будь человеком. Мне что-то нехорошо.
— Я пойду, — она мягко выдернула свою руку из его ладони.
— Иди, — он вяло махнул рукой, — иди. Я не стою твоего внимания. Бросай меня. Все бросайте меня.
— Зачем Вы так, — она неожиданно для себя погладила его по голове. Волосы его оказались мягкими. Он непослушными руками перехватил ее руку, неловко уткнулся губами в нее.
— Иди, — и он, отпустив ее руку, рухнул на кровать.
— Спокойной ночи, Вячеслав Вадимович.
Ей никто не ответил. Она вздохнула, выключила свет и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. С минуту прислушалась, что делается там, за дверью. Было тихо, и она побежала докладывать Ирине Аркадьевне, что хозяин уложен в кровать и спит. На кухне Света, Вероника и Нина Петровна мыли посуду, укладывали в холодильник оставшиеся продукты. Сергей и Мишка заносили в дом стулья.
— Носи со столов все, что там еще осталось, — скомандовала Света, и Алена помчалась на лужайку.
…………
Он проснулся почти в полдень. Жутко болела голова, просто раскалывалась пополам. Во рту была страшная сушь, а в руках и ногах слабость до противной дрожи. На столе, на подоконнике в вазах и горшках, и даже на полу в небольшом серебряном ведерке для шампанского стояли букеты цветов. С трудом поднялся, подошел к шифоньеру, глянул на себя в зеркало. Фу, ну и морда у него, как мятая несвежая подушка. Веки набухли и покраснели, под глазами мешки, а волосы сбились в мочалку. Пошел в ванну, долго плескал себе в лицо холодной водой. Потом просто сунул голову под струю воды. Немного полегчало. Стал вспоминать, что было вчера. Поздравления и застолье в офисе помнил отлично. Все было чинно и торжественно. Коллеги и подчиненные подарили ему коллекционную бутылку вина и японский дипломат-органайзер из натуральной кожи со встроенным в него ноутбуком. Дорогая штука, должно быть. Первую часть вечеринки дома он тоже помнил, а вот дальше пошли провалы в памяти. Помнит, как танцевал с Аленой — она вчера такая красивая была, а Маринка потом шипела на него за это. Кажется, с ней полный разрыв, и, отлично, а то он уже и не знал, как бы поделикатнее от нее избавиться. Помнит, как его посадили на стул, и Андрей с Василием поднимали его тридцать шесть раз под аплодисменты и свист. Потом он, вроде, в саду плакался Андрею в жилетку на свою несчастную одинокую долю. Помнит, как лежал на скамейке и любовался звездным небом. Потом Алена волокла его в дом, укладывала спать, а он тянул ее за руку. В постель звал что ли, козел старый? Нет, все, он больше алкоголь в рот не возьмет. Как выпьешь, так из человека в полного идиота превращаешься. В прошлом году чудил, потом несколько дней не мог в глаза прислуге и подчиненным смотреть, стыдился. Вчера тоже отчебучил.
Он снял трубку внутреннего телефона.
— Ирина Аркадьевна, доброе утро. Вернее, добрый день. Да, встал… Мне кофе черный без сахара. И покрепче. Да, и пусть Алена вынесет из спальни все цветы, меня мутит от их запаха. Как там вчера все прошло? Без эксцессов? Ну, хорошо. Отключите городскую и мобильную связь. Меня сегодня нет ни для кого. И пусть мне занесут анальгин. …Не надо Ефима Дмитриевича. Я просто отлежусь.
Он откинулся на подушку, закрыл глаза. Сразу перед ним всплыла фигура Алены. Она, покачиваясь как мираж, улыбалась ему нежно и таинственно. Что-то слишком часто в последнее время он стал думать о ней. Это ни к чему. Любовная интрижка с ней невозможна, а жениться он пока не собирается. Тем более, на такой соплюшке. Тут же раздался стук в дверь, и вошла Алена. Настоящая.
— Добрый день, Вячеслав Вадимович. Я принесла вам анальгин. Вот вода запить таблетку. Вот ваш кофе. Черный, крепкий, без сахара, как заказывали. Гадость, по-моему. Сейчас я вынесу все цветы.
— Алена, как вчера все прошло? Я плохо помню.
— Все хорошо.
— Если я тебя чем-то обидел, ты извини. Я плохо контролировал себя к концу вечеринки.
— Вы меня ничем не обидели, — она взяла две вазы с гвоздиками и вышла.
Он закрыл глаза. Перед ним опять стояла Алена. Он обречено вздохнул и стал смотреть на нее. Она грациозным движением сняла с волос резинку, повела головой, и они русым водопадом заструились по ее плечам. Потом она медленной танцующей походкой подошла к нему, протянула руки, обняла за шею, пригнула его голову к себе и поднесла к его губам свои мягкие губы.
Дверь опять открылась, вошла Алена.
— Аленка, немедленно прекрати мелькать! И так голова как чугун.
— Вы же сами велели вынести все цветы, — она невозмутимо взяла еще две вазы и вышла. Он закрыл глаза, и его взгляд опять встретился с ее серыми бездонными глазами.
— Исчезни, будь человеком, — попросил он. Она ласково улыбнулась и медленно растворилась в дымке.
Дверь опять открылась, и вошла опять она.
— Я же попросил тебя исчезнуть! В конце концов, оставишь ты меня в покое?!
Она взяла ведерко с цветами, невозмутимо посмотрела на него.
— Меня уже нет. Я исчезаю. А это вам от меня подарок ко дню рождения. А то вы очень нервным стали в последнее время, — она вынула что-то из кармашка передника, положила на прикроватную тумбочку и вышла. Он взглянул и скрипнул зубами. Там лежала упаковка валерьянки в таблетках.
…………………
Жизнь потихоньку входила в свое русло. Вячеслав Вадимович с утра до ночи пропадал то на своей фирме, то в офисе компании. Стараниями Ирины Аркадьевны, Вероники, Светы, Алены, Сергея и Льва Ароновича в доме и в саду вновь воцарил идеальный порядок. Лев Аронович выписал из фитомагазина какие-то необыкновенные цветы и третий день высаживал их перед домом. Из Франции вернулись родители Мишки, позвонили, чтобы он сразу после выходных, в понедельник выехал домой, потому что куплена семейная путевка в Таиланд.
— Чего я не видал в этом Таиланде? — ворчал недовольный Мишка
— А ты уже был там? — спросила Алена.
— Не был.
— Значит, ты еще ничего не видал в Таиланде, — заключила она, — счастливый, на слоне покатаешься.
В воскресенье по случаю скорого отъезда племянника, Вячеслав Вадимович решил лично прокатить его по городу и купить ему все, чего только Мишкина душа пожелает.
— Без Аленки не поеду! — выставил ультиматум Мишка.
— Иди, зови свою подругу, раз ты без нее теперь жить не можешь. Помрешь от тоски без Аленки в своем Таиланде.
И вот они втроем — Вячеслав Вадимович за рулем, Мишка рядом, Алена сзади — едут по столичным улицам. Время от времени Мишка требует притормозить около очередного бутика, и Вячеслав Вадимович вместе с ним отправляются выбирать ему шмотки. Алена зашла только в первый магазин, потом она отказалась выходить из машины, сославшись на то, что все равно ничего не понимает в моде, советчик из нее плохой, а цены на нее наводят тихий ужас.
— Это что же, — говорила она с округлившимися глазами, — моей сестре надо четыре месяца работать, чтобы купить тот страшный фиолетовый шарф с идиотскими блестками? Я уже не говорю о той идиотской красной сумке, которая стоит пятьдесят пять тысяч рублей, и это при том, что выглядит, мягко говоря, далеко не лучшим образом. Я чуть в обморок не упала, когда на ценник взглянула. Кошмар и тихий ужас! Нет, вы идите, а я лучше в машине посижу, на людей погляжу, воздухом подышу в окошко, книжку почитаю. Только на обратном пути, если вас не затруднит, купите мне мороженое, пожалуйста. Вон там как раз рядом со входом тетенька торгует мороженым.
Заходя в очередной магазин, Мишка попросил:
— Дядя Слава, а давай Алене тоже что-нибудь купим? Как будто от меня. На память. Я выберу, а ты оплатишь. Ладно?
— Ладно, ладно, — рассмеялся Вячеслав Вадимович, хлопая племянника по плечу. — Влюбился что ли? Смотри, маман не одобрит твой выбор.
— Да нет, не влюбился. Мне еще рано влюбляться. Просто она очень хорошая и своя в доску. С ней легко и весело. Как начнет по алгебре трудную тему объяснять, так мне сразу все понятно становится, даже странно, как я это раньше не понимал.