Екатерина Каблукова - Выигрыш

Столовая оказалась достаточно просторной комнатой со светлой мебелью с позолотой и золотистыми портьерами, на плотном шелке которых были вышиты цветы и птицы. Наверное, когда здесь собирались гости, то слуги зажигали свечи в двух огромных люстрах с подвесками из голубого хрусталя, сейчас комната освещалась лишь канделябрами, стоявшими на столе, отчего в комнате создавался двусмысленный полумрак.

Грегори лично отодвинул стул для своей гостьи. Она присела на самый край и замерла, точно птица, угодившая в ловушку.

— Вина? — от этого вопроса она вздрогнула и в замешательстве посмотрела на хозяина:

— Наверное, нет. Вернее, да, спасибо… — она держалась крайне настороженно. Повинуясь знаку хозяина, лакей наполнил ее бокал. Заметив его, девушка слегка расслабилась: вряд ли граф будет позволять себе вольности в присутствие слуг.

— Надеюсь, вас не смутит компания Министра, — тот кивнул в сторону пса, с отстраненным видом сидевшего подле стола.

— Конечно, нет! — при взгляде на собаку она оживилась и почти забыла о своем страхе, — почему его назвали Министром?

— В честь лорда Титуса, конечно же! Флорента́йцы подарили его королю, а щенок постоянно гадил. Терпение Его величества иссякло очень быстро, и, чтобы не портить дипломатические отношения, я вынужден был забрать к себе это порождение бездны.

Министр презрительно покосился на хозяина. Не сдержавшись, Феба хихикнула.

— А премьер-министр знает? — спросила она и тут же оборвала себя, — Наверняка знает! Ужасный человек, вы ведь известили его в первую очередь!

— Ошибаетесь, — чинно ответил ей лорд-чародей, — Я не стал разбрасываться на такие мелочи, просто прогулялся пару раз с собакой в Королевских садах.

— Почему Титус вас так ненавидит? — вопрос вырвался внезапно, Феба слегка смутилась, — Простите, это не мое дело…

— Об этом в свое время судачил весь Лондиниум, — отмахнулся Грегори, — дело в том, что моя мать предпочла моего отца лорду Титусу. Так что это почти трагическая история неразделенной любви.

— Почти?

— Я полагаю, трагедией было бы, если бы она согласилась выйти замуж за тогда еще товарища министра ¹, на чем так настаивали ее родители. Но тут появился граф Саффолд, и лорд Титус был забыт.

— Ей очень повезло, — тихо прошептала Феба, опуская ресницы, чтобы скрыть взгляд, который мог ее выдать. Вино оказалось крепче, чем она думала, тем более она весь день не ела и теперь понимала, что опьянела.

— Ну а вы? — граф отложил приборы и откинулся на спинку своего стула, задумчиво смотря на гостью.

— А мне не повезло, — сказала она и моментально протрезвела, понимая, что почти выдала себя.

— Продолжайте, — обольстительно мягко потребовал лорд-чародей. Девушка упрямо покачала головой:

— Нет. Это не те истории, которые следует рассказывать малознакомым людям за ужином.

Грегори пожал плечами. Конечно, он мог бы применить чары и допросить ее как полагается, но тогда он окончательно потеряет ее доверие. А этого Саффолду почему-то не хотелось. Граф внимательно смотрел на свою гостью, он не хотел называть ее пленницей. Девушка сидела очень напряженно, ожидая его вопросов.

— Вы так и не сказали мне свое имя, — напомнил ей чародей.

— Феба, — она не стала добавлять фамилию, но Грегори не сомневался, что через день-два Хорек, так звали хозяина лавки древностей, расскажет ему всю подноготную — он недаром был лучшим, хотя и стоил немало. Грегори поймал выжидающий взгляд девушки и слегка шутливо приподнял бокал:

— За знакомство!

Феба усмехнулась и покачала головой:

— Мне кажется, что сегодня я выпила более чем достаточно.

— Это легко исправить! — он протянул руку, намереваясь чарами снять ее опьянение, но Феба отстранилась.

— Не стоит, — поспешно сказала она, Саффолд задумчиво посмотрел на нее, залпом допил вино из своего бокала и, вопреки этикету, поднялся первым:

— Пойдемте!

— Куда? — пальцы, сжимавшие бокал, побелели.

— В гостиную, — он озадаченно посмотрел на девушку, — Как правило, чай подают туда. Но если вы не хотите, можете сразу отправиться в спальню.

Девушка горько усмехнулась:

— Что ж… я предпочитаю не откладывать неизбежное…

— Неизбежное? Вы про чай? — лорд-чародей озадачено посмотрел на нее. Феба уже встала и теперь, гордо вздернув подбородок, она напоминала статую. Внезапно догадка промелькнула в голове, он рассмеялся, — О, нет, дорогая моя! Простите за каламбур, но ваши прелести меня не прельщают!

— Слава Богу! — она сказала это так искренне, что Грегори почувствовал себя уязвленным. Он считал себя достаточно привлекательным мужчиной, который пользовался у женщин определенным успехом. Конечно, он четко соблюдал правила игры, никогда не пользовался глупостью или наивностью, но тем не менее до него доходили слухи о пролитых в подушку девичьих слезах.

Поджав губы, граф требовательно позвонил в колокольчик.

— Милорд, — лакей быстро вошел в комнату, наверняка подслушивал под дверью. Лорд-чародей нахмурился: надо бы поговорить с дворецким по поводу слуг, ему не хотелось зачаровывать еще и весь дом.

— Отведите мисс Фебу в приготовленную для нее комнату, — резко приказал Саффолд и вышел из комнаты. Министр неспешно поднялся, с укором взглянул на девушку и потрусил за хозяином.

Утром Грегори проснулся он какого-то непонятного шума. Прислушавшись, он с удивлением услышал смех и собачий лай. Звуки был настолько необычными, что лорд-чародей пренебрег извечной утренней дремой, быстро встал и подошел к окну. В саду его взору предстала картина, достойная кисти придворного живописца, хотя нет, этот мазила не смог бы так подчеркнуть все полутона цветущих роз: бледно-розовых, алых, кремово-желтых с оранжевой окантовкой по краям, он никогда не сделал бы на своей картине листву такой зеленой, а небо — ярко-голубым. Ему так же не удалось бы передать пленительную грацию Фебы, кидавшую палку черному лоснящемуся псу. Греогори наблюдал, как она наклоняется к Министру, как треплет его за ушами — неслыханная фамильярность, до сих пор позволенная только самому хозяину. Она была одета во все то же розовое платье, только волосы, вчера убранные в высокую прическу, сегодня были просто перехвачены лентой сзади и струились по спине почти до талии.

Пес очередной раз принес палку и положил к ногам девушки, и она, рассмеявшись, подняла ее над головой, заставляя Министра пару раз подпрыгнуть.

— Доброе утро, милорд, вы уже встали? — раздался за спиной у Грегори голос верного Джексона. Граф вздрогнул, словно его застали за чем-то неприличным, и отошел от окна.

— Доброе утро, Джексон, как я понимаю, Министр уже на прогулке?

— Это все Доббс, милорд, — камердинер, недолюбливающий дворецкого, поспешил воспользоваться возможностью, — Ваша гостья поднялась рано, и он предложил ей взять пса с собой в парк, поскольку лакеи его боятся.

— Вот как? — ухмыльнулся Грегори, садясь за стол.

— Да, милорд, они полагают, что эта собака — порождение Бездны, — камердинер налил кофе в чашку и положил туда кусочек сахара.

— Поразительная догадка. Интересно, только как они пришли к такому умозаключению?

— Боюсь, милорд, в свете давно ходят слухи, что вы приручили дьявола.

— И теперь он спит на моем диване и в мое отсутствие подъедает мое печенье! И не стоит делать такие глаза, Джексон, я знаю, что именно вы его задабриваете!

— К сожалению, милорд, в этом мире всех приходится задабривать, особенно тех, кто вхож в спальни первых людей королевства, — камердинер разложил бритвенные принадлежности на мраморной столешнице.

— А ты философ, Джексон! — хмыкнул Грегори.

Чуть позже, находясь в прекрасном настроении, насвистывая незамысловатую мелодию, лорд-чародей спустился на первый этаж и прошел к себе в кабинет. Уже на последних ступеньках лестницы он столкнулся с Фебой, в компании Министра заходившей в дом.

— А, предатель! — дружелюбно поприветствовал он собаку и вежливо поклонился своей гостье, — Доброе утро! Вижу, вы окончательно пленили моего пса.

— Это нетрудно, вы уделяете ему мало времени, — отозвалась она. Словно подтверждая ее слова, Министр с совершенно несчастным видом посмотрел на хозяина и шумно вздохнул.