Они принялись стучать ножами по бокалам, вынуждая меня встать и произнести импровизированный тост, без которого я бы с удовольствием обошелся. Нежность, которую я испытывал к моим друзьям, была не из тех чувств, о которых говорят в присутствии сорока человек.
И все же я заставил себя включиться в игру. Я встал, все замолчали.
– Здравствуйте все.
Быть свидетелем на этой свадьбе – это большая честь, потому что это свадьба моих лучших друзей, и если быть до конца честным, моих единственных настоящих друзей.
Я повернулся сначала к Кароль. Она была ослепительна в своем платье, усыпанном мелкими кристаллами.
– Кароль, мы знаем друг друга с детства, то есть всю жизнь. Твоя история и моя история неразрывно связаны, и я никогда не мог бы быть счастливым, если бы знал, что ты несчастна.
Я улыбнулся ей, она в ответ подмигнула. Потом я обратился к Мило:
– Мило, брат мой, вместе мы прошли через все и делились всем: начиная с нашей трудной юности и заканчивая головокружением от социального успеха. Мы вместе совершали ошибки и вместе исправляли их. Вместе мы все потеряли и все вернули. И я надеюсь, что мы вместе продолжим наш путь.
Мило коротко кивнул. Я видел, что он взволнован и у него блестят глаза.
– Слова – это моя специальность, но словами не выразить мое счастье, когда я вижу вас сегодня вместе.
Больше года вы оба доказывали мне, до какой степени я могу на вас рассчитывать, в том числе в драматических обстоятельствах. Вы показали мне, что поговорка – дружба удваивает радость и наполовину сокращает печали – это не пустые слова.
От всего сердца я благодарю вас за это и обещаю вам, что и я буду рядом, если понадоблюсь вам, чтобы помочь сохранить ваше счастье на протяжении всей вашей жизни.
Потом я поднял бокал и обратился к присутствующим:
– Я желаю вам всем замечательно провести этот день и предлагаю всем выпить за молодоженов.
– За молодоженов! – хором закричали гости.
Я заметил, что Кароль вытерла слезинку, а Мило подошел ко мне, чтобы обнять.
– Нам надо поговорить, – сказал он мне на ухо.
Мы устроились в тихом уголке поместья – в ангаре для лодок, построенном на берегу озера, по которому плыла эскадра лебедей. В маленьком строении с фронтоном расположилась коллекция лодок из лакированного дерева, и в нем было что-то вечное и очень новоанглийское.
– О чем ты хочешь поговорить, Мило?
Мой друг ослабил галстук. Он старался казаться спокойным, но его лицо выдавало смущение и озабоченность.
– Я не хочу больше жить во лжи, Том. Я знаю, что должен был сказать тебе об этом раньше, но…
Он замолчал и потер глаза.
– В чем дело? – Я был заинтригован. – Ты же не хочешь мне сказать, что снова потерял деньги на бирже?
– Нет, это Билли…
– Что Билли?
– Она… она существует. То есть не по-настоящему, но…
Я никак не мог взять в толк, что он пытается мне сообщить.
– Черт побери, да ты перебрал, что ли?!
Мило глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и уселся на столярный верстак.
– Нужно восстановить картину, чтобы ты все понял. Вспомни, в каком состоянии ты был год назад. Ты совершал одну глупость за другой: превышение скорости, наркотики, проблемы с законом. Ты перестал писать, ты погружался в самоубийственную депрессию, из которой тебя ничто не могло вытащить, ни психотерапия, ни лекарства, ни наша поддержка.
Я сел рядом с ним. Мне почему-то стало тревожно.
– Однажды утром, – продолжал Мило, – мне позвонил наш издатель, чтобы предупредить о типографском браке в тираже второго тома трилогии. Он прислал мне экземпляр с курьером, и я увидел, что текст обрывается на середине фразы: «…крикнула она, падая». Весь день эта фраза не выходила у меня из головы, и я все думал о ней во время встречи на киностудии «Коламбия». Продюсеры проводили кастинг для экранизации твоего романа, и в тот день они отбирали актеров для второстепенных ролей. Я ненадолго задержался на площадке, где прослушивали актрис на роль Билли. Там-то я и встретил эту девушку…
– Какую девушку?
– Ее звали Лилли. Молодая женщина, немного жалкая, переходила с кастинга на кастинг со своим портфолио. Бледная, на ресницах густой слой туши, в ней была усталость героинь Кассаветиса. Мне ее проба показалась великолепной, но ассистент режиссера не оставил ей никакой надежды. У парня точно было дерьмо в глазах, раз он не увидел, что эта девушка и есть «твоя» Билли. Тогда я пригласил ее выпить по стаканчику, и она рассказала мне о своей жизни.
Мило сделал невыносимую паузу, следя за моей реакцией, с осторожностью подбирая слова. Но мне уже надоело смотреть, как он ходит вокруг да около.
– Продолжай, черт побери!
– Будучи официанткой, Лилли изредка работала манекенщицей, все время пытаясь стать актрисой. Она несколько раз снялась для глянцевых журналов, в низкопробной рекламе, появилась даже в короткометражках, но она явно была не Кейт Мосс. Хотя она была еще молода, ее карьера определенно подходила к концу. Я почувствовал ее уязвимость, понял, что она немного потерялась в безжалостном мире моды, где одна девушка сменяет другую и где те, кто не «выстрелил» в двадцать пять лет, не имели никакого будущего…
Холодок пробежал по моей спине и достиг затылка. Я чувствовал, как кровь стучит в висках.
– Что ты пытаешься мне сказать, Мило? Что ты предложил этой девушке?
– Я предложил ей пятнадцать тысяч долларов, – наконец признался он. – Пятнадцать тысяч баксов, чтобы она сыграла роль Билли, но не в фильме. В твоей жизни.
38. Лилли
Судьба сдает карты, но это мы ими играем.
– Да, я предложил ей пятнадцать тысяч долларов, чтобы она сыграла роль Билли, но не в фильме. В твоей жизни.
Признание Мило произвело на меня эффект апперкота. Это было состояние боксера после удара, когда он падает посреди ринга. Мило воспользовался моим замешательством, чтобы оправдаться:
– Понимаю, это кажется безумием, но ведь это сработало, Том! Я не мог сидеть сложа руки. Нужно было действовать на тебя электрошоком, причем достаточно мощным, чтобы заставить тебя реагировать. Это была последняя карта, которой я мог сыграть, чтобы вытащить тебя из ямы.
Ошарашенный, я слушал, не понимая.
Билли всего лишь актриса? Вся эта авантюра – просто манипуляция? Неужели я дал себя провести?
– Нет, я тебе не верю, – сказал я. – Это не выдерживает никакой критики! Помимо внешнего сходства есть много доказательств существования Билли.
– Каких?
– Татуировка, к примеру.
– Она фальшивая. Это временная надпись, выполненная гримером на студии.
– Она знала все о жизни Билли.
– Я заставил Лилли прочесть все твои романы, и она разобрала их по косточкам. Я не давал ей пароль от твоего ноутбука, но она получила доступ к биографиям твоих персонажей.
– Ты-то сам как их раздобыл?
– Я заплатил хакеру, чтобы он взломал твою машину.
– Ты настоящий мерзавец!
– Нет, я твой друг!
Он мог говорить что угодно, я все равно ему не верил.
– Но ты же сам повез меня к психиатру, чтобы меня насильно упрятали в психиатрическую больницу!
– Я заранее знал: если мой план сработает, ты отреагируешь именно так и попытаешься сбежать.
Перед моим мысленным взором появились отчетливые картины того, что я прожил вместе с Билли. Я тщательно изучил каждую, надеясь найти противоречия в словах Мило.
– Подожди! Она сумела починить «Бугатти», когда машина сломалась! Кто ее этому научил, если не братья-автомеханики?
Мой друг мгновенно ответил:
– Я всего лишь отсоединил один проводок. Мы заранее обо всем договорились, чтобы этот трюк окончательно развеял твои сомнения. Не старайся: есть только одна деталь, которая могла бы ее выдать, но ты, к счастью, не обратил на нее внимания.
– И что это за деталь?
– Билли левша, а Лилли правша. Совсем просто, да?
Вот тут память подвела меня. Невозможно определить, говорит ли он мне правду.
– Твои объяснения вполне правдоподобные, но ты сам загнал себя в угол. Что ты скажешь о болезни Билли?
– Когда вы приехали в Мексику, все пошло быстрее, – продолжал каяться Мило. – Хотя ты все еще не мог писать, было очевидно, что тебе стало лучше. И главное, между тобой и этой девушкой что-то происходило. Не признаваясь самим себе, вы начали друг в друга влюбляться. В этот момент я уже подумал было открыть тебе правду, но Лилли настояла на том, что нужно продолжать. Это ей пришла в голову идея мизансцены с болезнью.