Одно письмо привлекло его внимание среди счетов и корреспонденции Гвен. На мгновение… Нет, его имя и адрес были написаны женским почерком. Стоуни бросил письмо обратно в кучу так быстро, что оно едва не соскользнуло со стола. Если повезет, то проклятое приглашение или предложение встречи или что бы это ни было, завалится куда-нибудь за мебель и его больше никто не увидит.
Но удача не хранила ему верность, и письмо появилось за столом для завтрака, вместе с яйцами, тостом и счетами.
Гвен вскрывала собственную почту, восклицая по поводу первого внука леди Уолш, подагры у мужа миссис Мэллори и дебютного бала для мисс Натании Фиск-Хэмилтон. Стоуни не слушал ее. Он читал. И размышлял, сколько обезьянке придется танцевать за сто фунтов стерлингов.
– Гвен, ты знаешь мисс Эллианну Кейн?
Гвен пыталась прочитать текст другого из адресованных ей писем; то, которое было написано сначала вниз, а затем вверх по листу бумаги, чтобы сэкономить на пересылке. Она едва могла разобрать приветствие, не прибегая к ненавистным очкам. – Не думаю, дорогой. А я должна?
Виконт молча передал ей лорнет.
– Спасибо, дорогой Обри. О Боже. Дочь леди Фарнем произвела на свет дочерей-двойняшек. Я думала, что ее муж весь прошлый год провел в армии на Полуострове. Или он тот, кто служит на флоте? Конечно, может быть, ему давали отпуск, о котором мне никто не говорил…
Стоуни забрал обратно увеличительное стекло.
– Гвен.
– Да, дорогой? О чем это ты говорил?
– Мисс Кейн написала с просьбой о том, чтобы я сопровождал по городу ее и ее тетушку. – Ободряющее, респектабельное упоминание о тетушке заставило Стоуни прочитать письмо до конца.
Гвен перевернула страницу своего письма, пытаясь разобрать еще одну строчку. Отчаявшись, она отложила послание в сторону до тех пор, пока не окажется в собственной комнате, где никто не увидит ее в очках. Леди Уэллстоун начала тонким слоем намазывать масло на тост, всегда заботясь о своей фигуре.
– Я не думаю, что эта женщина слышала о… Но она должна была, потому что написала тебе так открыто. Хотя никто в высшем обществе не решился бы сделать это так дерзко. – Гвен опустила нож и нахмурилась, но быстро исправилась, чтобы на ее лбу не появились постоянные морщины. – О Боже. Должно быть, она – неряшливая, невоспитанная провинциальная мисс, которая надеется, что ты найдешь ей подходящую партию. Теперь, когда наш авторитет немного пошатнулся, мы не сможем… То есть, возможно, тебе не следует договариваться с такой откровенной, настырной девицей, хотя ты и беспокоился о…
Стоуни прервал ее, что привык делать, когда его мачеха начинала думать вслух.
– Она прислала мне банковский чек на сто фунтов, авансом.
– Ах, как чудесно. Я с удовольствием встречусь с дорогой мисс Крейн. Я уверена, что мы сможем что-то сделать для бедной девушки, если только она не является совершенно неподходящей. Но как она может быть неподходящей, если у нее есть сто фунтов, чтобы нанять… Хм. И, полагаю, мне не следовало называть ее «бедной», если она…
– Ее зовут мисс Эллианна Кейн, а не Крейн, и чек на сто фунтов выписан на Кейн-банк, в Девоншире.
Гвен забыла о фигуре после суммы, которую упомянул Стоуни. Она потянулась за сладкой булочкой вместо сухого тоста.
– Эта мисс Кейн! Почему ты сразу так не сказал! О Боже. Она должна быть одной из самых богатых наследниц в Англии, если приходится старшей дочерью Эллису Кейну. Так и должно быть, если ее имя Эллианна, как ты думаешь? Какое прелестное имя; наверное, она очень красива. Да и кто вообще слышал о некрасивой наследнице? Клянусь, я никогда не слышала, хотя была леди Фредерика Сниддон, которая дебютировала в тот год, когда я вышла замуж за твоего отца. Она, к несчастью, очень сильно походила на собственную собачку, но…
– Но на самом деле ты ничего не знаешь о ней? О мисс Кейн, а не об этой другой женщине.
Гвен выглядела оскорбленной. Она кое-что знала обо всех, кто хоть что-то собой представлял. Мисс Эллианна Кейн попадала в эту категорию.
– Теперь я припоминаю, что не так давно в городе находилась другая мисс Кейн. Изабелла, так я думаю ее имя. Или Аннабелла? Нет, Аннабеллой звали их мать – леди Аннабелла Чансфорд, дочь маркиза Частона. Полагаю, что это так, хотя она выходила в свет раньше до меня, конечно же.
– На сколько лет раньше? – Стоуни пытался вычислить возраст этой леди, и, таким образом, определить, сколько лет может быть дочери.
Гвен махнула рукой в воздухе.
– О, очень много.
Что означало, как понял Стоуни, что леди Аннабелла не могла быть на слишком много лет старше его мачехи. Ее дочь, должно быть, все еще молодая женщина.
Гвен поторопилась продолжить, пока он не смог попросить ее выразиться точнее.
– Говорят, что произошел довольно большой скандал, когда леди Аннабелла сбежала с сыном банкира. Семьи отдалились друг от друга. Однако младшая дочь Кейна – я совершенно уверена, что ее имя Изабелла – этой зимой жила с леди Августой Чансфорд. Леди Августа – незамужняя сестра леди Аннабеллы, так что они, наверное, помирились, как ты думаешь?
Она не стала ждать, пока Стоуни выскажет свое мнение.
– Именно так и должно быть, потому что леди Августа не из тех, кто подбирает сбившихся с пути. Скупая брюзга, – добавила мачеха шепотом, словно трястись над каждой копейкой было страшным грехом. – Твоя юная леди наверняка другая ее племянница, так что тебе не нужно беспокоиться на этот счет. О том, что она – замухрышка, стремящаяся попасть в хорошее общество.
Заморыши представляли для Стоуни наименьшую из проблем. А вот что ему придется делать, чтобы заработать сто фунтов – это интересовало его намного больше.
– Леди Августа, может быть, и была скрягой, – продолжила Гвен, отщипнув немного от булочки, несмотря на нетерпение Стоуни, – но она относилась к высшему свету. Кейн был всего лишь банкир, конечно же. За исключением того, что получил рыцарское звание. Не то чтобы это имеет значение, со всеми его…
– Был?
Пока Стоуни барабанил пальцами по столу, Гвен пришлось сделать глоток чая с сахаром. И еще раз откусить от сладкой булочки, хотя и вполовину не такой сладкой, как улыбка, появившаяся на ее губах при мысли о состоянии Эллиса Кейна.
– Он был? – повторил Стоуни, прерывая ее грезы наяву.
– Что такое, Обри? Ах, да. Эллис Кейн. Он был посвящен в рыцари несколько лет назад за службу Короне. Должно быть, оплатил какие-то долги Принни, или что-то подобное. Это единственный способ, которым может возвыситься человек его происхождения, если не является героем войны. Деньги творят чудеса, – добавила она, словно Стоуни не догадывался об этом.
Виконт вздохнул.
– Я имел в виду, ты говоришь, что Эллис Кейн был банкиром, что мисс Кейн была наследницей, а леди Августа принадлежала к высшему свету. Значит, сэр Эллис Кейн умер?
– О да, он умер несколько лет назад. И мать мисс Кейн тоже – задолго до этого. Леди Августа скончалась всего лишь в прошлом месяце. Это было на той же неделе, когда произошла та маленькая неприятность с леди Валентиной, так что я не обратила особенного внимания на ее кончину. Теперь я припоминаю, что она болела несколько месяцев, что может объяснить тот факт, почему мы ни разу не увидели в городе младшую мисс Кейн. Похороны, должно быть, состоялись в деревне, потому что я не помню упоминания о них в газетах, хотя там едва ли писали о чем-то ином, кроме проблемы Паттендейлов. Ты не помнишь ничего такого?
У Стоуни не было привычки читать некрологи. Или колонки сплетен. Он пожал плечами и еще раз взял в руки письмо.
Гвен снова расплылась в улыбке, словно они не говорили только что о смерти целой семьи.
– Только подумай, у этих бедных дорогих девочек никого нет в целом свете. За исключением нас, конечно же.
– В письме не упоминается ни о какой сестре.
– Возможно, мисс Изабелла осталась в деревне после похорон, подавленная горем, хотя я не могу представить, кто может скорбеть по этой старой… Хм, интересно, не унаследовали ли девушки городской дом леди Августы. Не могу припомнить, чтобы ее навещали какие-то другие родственники. Остальные Чансфорды, теперешний маркиз и его семья, никогда не приезжают в город. Йоркшир, я полагаю. Или, может быть, Беркшир? Если только дом не является частью владений маркиза. Это было бы так досадно. Для мисс Кейн, разумеется.