Время пролетело незаметно. Погрузившись в работу, я и не заметила, как заехала в Ист-Хэмптонс, где находился особняк Маккормиков. Я сбросила скорость: в сентябре отдыхающих хватало и движение было плотным. Внушительные роскошные дома еще не начались, но даже магазины здесь казались более элитными и серьезными, чем в Южном Хэмптонсе, словно напитались хрустом старых денег, которые правили в этой части курорта.
Винный бутик со строгой черной вывеской и припаркованными ровным рядом коллекционными автомобилями поманил терпким ароматом дорого вина, и я притормозила. Мой форд даже органично смотрелся возле Ягуара Родстера 1956 года, такой же раритет. А вот с громадным черным Роллс-Ройсом не гармонировал – джип мрачной темной горой нависал над бедной серой машинкой. У водителя явно комплексы. А как иначе объяснить такие непомерные габариты!
Внутри пахло деревом, виноградными листьями и немного алкоголем – кавист как раз рассказывал одному из покупателей о вкусовых качествах какого-то вина, и тот сделал небольшой глоток из предложенного бокала.
«Буэна Виста» Пино Нуар – вино, которое мы с Евой впервые попробовали на мое девятнадцатилетние. Я тогда получила первую зарплату и решила шикануть, купив бутылку больше, чем за сотню баксов. Но оно того стоило. Потом эта марка как-то забылась, появились другие напитки, но отчего-то именно сейчас захотелось вспомнить. Это ведь наша юность и небольшое нарушение закона. Сорокалетняя Ребекка, работавшая вместе с нами, хоть и хмурилась, но алкоголь нам купила.
Мне повезло – осталась последняя бутылка. Я погладила этикетку и посмотрела в сторону, на небольшую сырную лавку. Сыр. Хм, почему нет. Выбор был обильным, но я взяла тот, который и на вид, и по цене казался очень хорошим. Обернувшись, я нахмурилась и поспешила обратно. Меня не было рядом с моей бутылкой вина всего тридцать секунд, а ее уже своими огромными ручищами лапал какой-то мужик!
– Мистер, – я остановилась позади него, – это моя бутылка.
– Правда, – он чуть обернулся, сверкая идеальным профилем и дорогими очками. Желание распить эту бутылку с ним стремительно побежало вверх! – Здесь написано Буэна Виста, вас, вероятно, зовут как-то иначе.
Мне сегодня везет на шутников. Я улыбнулась, собираясь пофлиртовать с ним, – свобода и молодость мне это позволяли, а мужчина казался очень симпатичным. Он повернулся ко мне, но вместо того, чтобы окончательно убедиться в его внешней привлекательности, я порывисто вздохнула. Почва куда-то ускользнула из-под ног, вместе с даром речи. Спасибо, что в переносном смысле – не хватало еще шлепнуться перед ним и как глупая рыба беззвучно открывать рот.
Ему не нужно было снимать очки – я без труда узнала его. Майкл Сандерс. Ненавистный обидчик, злость на которого давно прошла, но так только казалось. Я словно перенеслась на пять лет назад, в уборную популярной кофейни и снова испытала чувство стыда за свое поведение и за презрительные замечания Майкла.
– Забирайте, – удалось выдавить мне, круто разворачиваясь.
– Мисс, – позвал Майкл. – Да постойте. – Он засмеялся, еще пару раз окликнув меня.
Стремительно покинув магазин, я прыгнула за руль и быстро уехала. Больше пяти лет мне удавалось избегать его: все сборища и праздники, где мы могли встретиться, пропускала, ссылаясь на дела. Последние годы стало намного легче – Майкл уехал на стажировку в Израиль. Я ведь знала, что он вернулся и больше игнорировать его нельзя – все-таки родственник лучшей подруги. Хлоя – мама Евы – три года назад вышла замуж за Хью Сандерса. Теперь Майкл и Ева – брат и сестра. Но Ева сказала, что он не сможет присоединиться к нам на отдыхе. Я готовилась встретиться с ним на церемонии венчания во всем великолепии свой расцветшей красоты, а вышло: он в модной рубашке, джинсах, выгодно подчеркивающих его задницу, а я в легинсах и легкой тунике на одно плечо – прямо подросток. Надо выдохнуть и убедиться в собственной привлекательности – поправила лобовое зеркало, чтобы видеть свое отражение: профессиональный макияж – я ведь не зря художник – подчеркивал высокие скулы, яркие голубые глаза и мягкие розовые губы; мои волосы стали на пару тонов светлее и вьющимися блестящими локонами ложились на плечи; я больше не ем быстрых углеводов, поэтому фигура у меня что надо. Черт возьми! Да я красива, а Майкл – обычный мужчина. Решено. Не буду заострять на нем внимание и вообще показывать, что мне есть до него дело!
За те пятнадцать минут, что были у меня до встречи с Евой, я полностью успокоилась, привела мысли в порядок и, остановившись у особняка, с веселой улыбкой обняла его будущую хозяйку. Сомнений в том, что Майкл тоже направляется сюда, у меня не было, но я намеренно не заводила разговоров о нем, зато про счастливого, но отсутствующего, жениха спросила:
– А где Крис? – Переодевшись в купальник насыщенного лазурного цвета, который идеально подходил под цвет глаз, – достоинства ведь надо подчеркивать – я присоединилась к Еве у бассейна. Она загорала в шезлонге, я, окунувшись пару раз в прохладную воду, устроилась на желтом надувном матрасе, лениво перебирая пальцами воду и подставив спину под яркое солнце.
– Стэн посчитал наши запасы пива слишком скромными, и они отправились в супермаркет. У нас сегодня будет жаркое барбекю на пляже. – Я приподняла бровь: «жаркое барбекю на пляже» больше подходило для названия коктейля в ночном клубе. Ева расценила мою реакцию верно.
– Это я цитирую.
– Стэну надо было стать барменом, а не топ-менеджером, – веско заметила я. – А Бекки и Анна?
– Будут через пару часов. О! Забыла сказать: Майкл приедет!
Да что ты говоришь! Будто я не знаю.
– Какая приятная неожиданность, – мило прокомментировала я, примеряя роль самой любезности, а потом Ева замерла, прислушиваясь.
– Кажется машина остановилась. Пойду посмотрю, кто приехал.
Они еще не показались на заднем дворе, а я уже услышала их голоса: Ева щебетала, как птичка, а мужчина – кто бы это мог быть?.. – весело поддерживал беседу.
– Майкл, ты помнишь мою подругу Кэрри?
Они остановились у кромки бассейна, и мне пришлось оторвать голову от удобного матраса и взглянуть в глаза своему обидчику. Наши взгляды пересеклись: один ноль в мою пользу, мне явно удалось удивить доктора Майкла Сандерса.
– Здравствуй, Кэрри.
Внутренне меня бросало из одной крайности в другую: ледяное пренебрежение или ядовитый сарказм, поэтому вслух я просто сказала
– Привет, – и снова легла, отплывая на середину.
– Майкл, ты привез «Пино Нуар»!
Ага, мое вино.
– И как ты догадался!
Ага, конечно, догадался он. Это я вспомнила! Вариться в собственном негодовании – особая форма мазохизма, которой я так яростно предавалась, что не заметила, как ушла Ева, наверное, поставить вино охлаждаться. Как Майкл разделся и бесшумно скользнул в воду, как вынырнул прямо напротив меня, всего в нескольких дюймах от лица. От неожиданности и испуга я, вскрикнув, свалилась в воду, уходя с головой.
– Ты специально это сделал! – вставая на ноги и хватая ртом воздух, обвинила я.
– Сделал что?
Его искренне удивленный голос успокоил меня. Действительно, что? Я убрала с лица мокрые волосы и почему-то уставилась в гладкую грудь Майкла. Он стал шире в плечах и явно не пренебрегал физическими нагрузками. Никаких выпирающих мускулов и накаченной бычьей шеи, – но его тело было рельефным, а кубики пресса заметными. Мне понадобилось дважды моргнуть, чтобы вернуться на грешную землю, где мы с ним не ладим. Майкл тоже рассматривал меня, но уже через секунду заметил:
– У тебя купальник… – Он взмахнул рукой, подбирая слово, но этого не требовалось – я уже смотрела на то, как два лазурных треугольника, выгодно подчеркивавших не только мои глаза, но и упругую грудь, бесстыдно сбились, открывая розовые ореолы сосков. Как не заорать в голос от бессильной ярости? Просто прикусите щеку до крови.
Что-то шло не так. Не так я представляла себе нашу первую встречу: сначала вино, теперь сиськи. Боже, он уже видел мою грудь!
Я быстро поправила купальник и поплыла к бортику.
– Я привез вино, которое тебе нравится, – голос Майкла, приятный, бархатистый, слышался как через толстый слой ваты. Мне от стыда хотелось провалиться под землю, а не обсуждать с ним алкоголь. Он, по всей видимости, хотел разрядить обстановку. Не вышло.
– Оно нравится не мне, а Еве, – буркнула я, накидывая тунику.
– Кэрри, подожди.