Закусила щеку, что обычно делаю в момент глубокого мысленного процесса в соображении какой-нибудь гадости, и усмехнулась. Предвкушающе потерла руки и радостно заявила:

– В общем, не переживай. Увидишь, на карнавале этот гад получит свое. Я гарантирую.

Лиза насупилась и произнесла:

– Нет. Я не хочу, чтобы ты…

– Ой, да ладно. А то вдруг перед Новым годом я заскучаю?! Еще две недели до него и мне совсем нечем заняться. А тут справедливость и все такое… Ведь нужно защитить честь младшей сестры, путь и инкогнито.

– Мне 20, – напомнила она, очаровательно улыбнувшись.

– А мне 22, так что успокойся и не рычи. Сегодня же вечером познакомлюсь с этим хлюпиком.

– Ты что, он то ого-го! Так же, как и ты занимается восточными единоборствами и к тому же настоящий красавчик. Все девчонки восторженно вздыхают, стоит ему оказаться рядом.

– Нда-а-а… жаль, – буркнула я, обдумывая, как быть, и тут же добавила: – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Сестренка настороженно уставилась на меня и пробубнила:

– Эх… чует мое сердечко, что это «хорошо» боком кое-кому вылезет.

– Ага, одному хмырю, – усмехнулась я и кинула ей свой телефон, приговаривая: – Номерок забей, а я его в ватсапе найду, да познакомлюсь.

– Бесполезно. Он даже в группу не всех добавляет, а чтобы знакомиться… Он же весь такой супер-пупер. Тебе с твоим характером не светит, тем более, если он тебя не знает.

– Не волнуйся. Я поражу его в самое сердце своим чувством юмора.

Сестренка зависла и просипела:

– Уже страшно… за него…


ГЛАВА 3

18 декабря


Половину дня не знала, чем себя занять. Слонялась по дому, как неприкаянная, так как никого не было, все в делах, а Лизка в универе. Побеседовав с Верой Николаевной о том, да о сем, направилась к себе.

Скучно было как никогда. Хотелось выть от сознания того, что я здесь лишняя. Дома бы я обязательно что-нибудь придумала. Однозначно, а здесь я в гостях. Вот и маюсь…

Думала побуду с мамой, но у нее возникли непредвиденные вопросы по проектам и она бесследно пропала, решая их, что  меня ужасно огорчало.

Направилась в спортивный зал, который кроме меня и Лизы никто больше не посещал, да и сестра не любительница. Так иногда аэробика и беговая дорожка. Позанималась несколько часов и тут вдруг услышала мелодию сотового.

Честно, настроение моментально поднялась вверх. Как довольный ребенок кинулась к телефончику и, увидев абонента, обрадовалась вдвойне. Лидка. Автоматически посмотрела на часы, отмечая, что у нее обед, и нажала на прием.

– Ну, рассказывай, – без предисловий начала я, зная, что нужно поторопить, ведь всегда на самом интересном моменте у нее как обычно закончится перерыв или зайдет начальник, либо коллеги.

– И тебе привет. Как добралась? – ленивым голосом поинтересовалась она.

– Да нормально. Вкратце: приехала ночью, в столовой по пути в Челябинск кормят погано, а может просто мне дали самое несъедобное в наказание за то, что я каждое блюдо уточняла на свежесть и придиралась к внешнему виду, – честно призналась.

– Представляю, как тебя ненавидела раздатчица. Минимум диарею тебе заказывала своими молитвами.

– Все может быть, но вроде обошлось. А вообще, считаю, что могли бы и нормально готовить. Люди уставшие… голодные, хочется отдохнуть и вкусно перекусить, а тут давись непонятно чем.

– Сама научись! Будет лучше всего: полезно и вкусно, – засмеялась подруга, и тут же раздались характерные звуки, когда отпивают чай.

– Эх-х-х, видно не судьба мне быть путевой домохозяйкой, – выдала я, понимая, что меня даже и не тянет быть отличной домохозяйкой, а хуже всего, что данный факт не расстраивает.

– Не беспокойся, как замуж выйдем, сразу научимся, – подбодрила Лидка.

– Кстати, о замужестве. Как опера? – осведомилась я, еле сдерживая себя от наглого расспроса.

Тишина. Даже не слышно, что чай пьет. Нахмурилась и все же полюбопытствовала:

– Колись, давай. Поделись счастьем!

– Обещай, что не будешь ржать? – резким тоном поинтересовалась она, еле сдерживает хохот.

– Конечно нет! – нагло соврала я, вспоминая, как она вечно ржет над моими неприятными ситуациями, хотя свято клянется, что даже не пикнет. Ага. Пикают тихо, а когда она начинает хохотать, то это громко, звонко и весело, что я следом начинаю смеяться.

– В общем, пришли туда. Я вынарядилась в черное платье по колено. Вроде как шикарная и обольстительная, но как только Валентин увидел наряд, скривился и всячески пытался закрыть меня своим телом, шипя о неподобающем наряде. Дальше интереснее, он додумался предложить свой пиджак, заботясь о том, чтобы прикрыть мой срам. Слов нет. Ладно, я стерпела, а потом…

– Он случайно не служителем в церкви работает? – не удержалась я, представляя с каким негодованием терпела его поведение подруга.

Вообще удивлена ее поведению. Тем более я знаю ее с другой стороны: сильной, выносливой, и невероятно упрямой. Нужно видеть, когда она участвует в спаррингах. К ней идут только «счастливчики», так как у нее мгновенная реакция, и она сильно работает как руками, так и ногами. А лично у меня руки как-то активнее идут в ход.

– Нет. Чертов учитель физики. Не зря в школе не переваривала этот предмет.

– Я тоже, кроме физкультуры ничего не любила. Хотя нет, литературу обожала, особенно сочинения писать, только жаль с ошибками. А что ты любила? – поинтересовалась, сидя на мате и поглядывая в окно.

– Биологию. Анатомию. Хотела стать хирургом, – поделилась Лидия, вновь отпивая чай.

– И?

– В это время родители попали в аварию, и ты сама знаешь, что судьба закинула меня в Школу милиции. Ну и все… Хотя я ни капельки не жалею.

– Действительно. Только бы еще губошлепов своих послала в далекую Сахару и нашла бы себе альфа-самца, – посоветовала я, намекая на ее умника.

– Что-то я не заметила у тебя счастья с твоим мачо-спортсменом, – заметила она, употребляя свои любимые выражения, чем заразила меня, и я ей любезно ответила:

– На свое быдло посмотри, дорогая. И с Саней у нас так… для профилактики, пока не нашли СВОЕ.

– Ну и я для профилактики…

– С оленями....

– Тебе нужно было в журналистику идти, там таких обожают, – засмеялась она, и тут же послышался шум падающей папки на твердую поверхность. Очевидно, готовится к труду и обороне.

– Да кто же тебе, кроме меня вредной глаза откроет, что не для тебя эти чудики… не для тебя! Вот никак. Как посмотрю на тебя, такую милую с дурацкой улыбкой и косичками, и через фразочки: «Конечно, Валентин! Да, Валентин!», сразу убить хочется. А потом… как явится на тренировку, оторвется на всех, особенно соперниках. Замечу, что хороший секс успокаивает. По секрету, мы все так группой думаем.

– Кстати, у меня обед заканчивается, пока ты тут трепишься не по теме, – грозно просветила меня лучшая подруга.

– Точно. И притом бесполезно. У тебя на лбу надпись – «Найти подкаблучника, вылитого папочку», но не может быть все также, как у них. Не рычать! Тему закрыли. Рассказывай, что дальше.

– Ладно. В общем, в драмтеатре оказалась с его работы женщина…

Замерла и даже открыла рот, ожидая интереснейшие подробности личной жизни Атамановой, как тут же услышала ее слова, адресованные кому-то: «По какому вопросу? Да, проходите».

– Что все??? Как обычно! – возмущенно проговорила я.

– Да. Разговор продолжим позже. После пяти. Всего доброго.

Даже не ответила на корректную фразу, как Лидия положила трубку.

«И вот как теперь дожить до вечера?»


***


Подруга так и не позвонила и на мои пять звонков не ответила. Ладно, потом сама перезвонит, хотя жаль… я вся в нетерпении. После ее звонка пришла сестренка и пригласила меня погулять по городу.

Сходили, посидели в кафе, потом в другом, уже вместо мороженого заказали кофе и беляши. Вкусные, стоит отметить.

О Львове она отказалась говорить, чтобы не разреветься, и я не стала вновь уточнять подробности. Мы очень долго гуляли, смеялись, рассказывали о себе и интересных событиях из своей жизни, а потом явились домой, как раз к ужину.

На семейной трапезе, мама предложила мне завтра ей помочь, чем именно она не поведала, но информация порадовала меня. Главное – не сторожить картины, а с остальным я справлюсь.